Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины
Шрифт:
Двухчастные шарнирные наголенники известны в Средней Азии со второй половины I тыс. н. э. [1111] , в это же время в Центральной и Восточной Азии распространяются одночастные наголенники, нередко соединенные с круглыми выпуклыми наколенниками (последние — только в Центральной Азии) [1112] . Стопа в Восточной Азии со второй половины I тысячелетия и по XIV в. защищалась набегающими одна на другую узкими выгнутыми пластинками, по одной из длинных сторон которых часто вырезались три и более полукружия; пластинки набирались на мягкой основе или на ремнях [1113] . Хотя ближневосточные, хулагуидские изобразительные источники до второй половины XIV в. не дают изображений поножей, можно полагать, что войска чингизидов занесли их в Европу. Об этом говорят одночастные наголенники с круглыми наколенниками, появившиеся в Западной Европе с XIII в. [1114] И обломки не азиатской ли поножи из узких, вырезанных полукружиями пластинок, найдены в Новгороде в слое первой половины XIII в. [1115] ?
1111
Распопова В. И. Металлические изделия… с. 84, рис. 56, 58.
1112
Le Gоq A. von. Bilderatlas… Fig. 54.
1113
Фрески храма Юньлэгун. Пекин, б. г. Табл. 24, 37, 39 (на кит. яз.).
1114
Schulz A. Blankwaffen und Rushing… Teol III, Fig. 19; Blair С. European armour, PI. 6; Laffont R. The ancient art of War. P., 1966, Vol. 1, PI. 236.
1115
Meдведев
И все же массовое применение эти поножи находят именно в рассматриваемую эпоху, опять-таки, возможно, в связи с выходом на передний план уйгурских культурных элементов. Веяние времени сказывается в этих изделиях в том, что полосы, прикрывающие стопу, уже не только набираются на мягкой основе или на ремнях, но и связываются кольцами, образуя пластинчато-кольчатую структуру.
Щиты. Преобладающим типом монголо-татарского щита в рассматриваемое время остается, как и в предыдущую эпоху, щит, сплетенный из прутьев и увенчанный металлическим умбоном (табл. VII, б) [1116] . Круглый, несколько выпуклый, диаметром около 50 см и более, этот щит по-тюркски назывался «калкан», по-монгольски — «халха» (от монгольского глагола «халхасун»- сплетать [из прутьев]) [1117] . Прутья обматывались разноцветными шерстяными или шелковыми нитями таким образом, что получался геометризованный узор. Судя по миниатюрам, в первой половине XV в. прутяной щит в Северо-Западном Иране получает, помимо центрального, еще четыре умбона меньших размеров, а также дополнительные накладные украшения — «плащики» в виде фигурных пластинок металла или полудрагоценного камня, инкрустированных золотом и цветными камнями [1118] . Таким образом, на базе монголо-татарского щита к началу XV в. полностью формируется тип щита, который в XVI–XVII вв. был популярен в Иране и преобладал в Турции [1119] .
1116
Gorelik M. Oriental armour… Fig. 159, 160, 163.
1117
Хомонов М. П. Из наблюдений… § 103.
1118
Aslanapa О. Tiirkische Miniaturmalerei… Abb. 15.
1119
Robinson H. R. Oriental armour… PI. XB-D.
Значительно реже в интересующее нас время встречаются изображения круглых щитов из твердой кожи (табл. VII, 7). Диаметр их несколько меньше, чем у прутяных. Они раскрашивались и расписывались изящным растительным узором и снабжались круглым стальным умбоном с гравировкой или металлической инкрустацией.
Последняя треть XIV в. — завершающий этап бытования на Ближнем Востоке и в степях Юго-Восточной Европы миндалевидных щитов (табл. VII, 8). Заимствованные в XII в. у византийцев, они были восприняты и монголами, но применялись, судя по изображениям, редко [1120] . Как и европейские, восточные миндалевидные щиты изготавливались из тонких досок, оклеенных расписанной кожей или тканью. Не исключено, что к миндалевидному щиту относятся три металлических диска из кочевнического погребения XIV в. у пос. Праздничное в Прикубанье [1121] . (В могиле они лежали слева от покойника, один над другим.) Два из них диаметром 15,8 см, один — 9 см. Один из больших дисков и меньший представляют плоские железные пластины, покрытые тонким серебряным листом. По периметру расположены частые отверстия с вставленными в них согнутыми узенькими полосками латуни, концы которых изнутри отгибались в разные стороны, за счет чего диски держались на основе. Второй из больших дисков — чисто серебряный. На обратной его стороне сохранились остатки деревянной дощечки толщиной 0,5 см и покрывавшей ее кожи — между деревом и серебром. Система прикрепления к основе такая же, как и у остальных дисков. Вслед за Н. Н. Веселовским к щиту (без уточнения его формы) эти пластины относит и Г. А. Федоров-Давыдов [1122] . Однако нет полной уверенности в принадлежности их к миндалевидному или круглому щиту. Велика вероятность того, что они являются украшением длинного трапециевидного колчана, поскольку на вершине вертикали, по которой расположены диски, лежали наконечники стрел. Шлемы. Монголо-татарские шлемы XIV в. поражают богатством и разнообразием форм. Здесь мы не можем подробно останавливаться на каждой из них. Отметим лишь основные их типы и тенденции развития. Подавляющее большинство шлемов имеет сфероконическую форму, издавна характерную для Востока. Многие шлемы склепывались из отдельных элементов: купол — из 2, 4, 6 и более секторов, перекрытых иногда вдоль стыков более узкими полосками стали, подчас фигурными (табл. VII, 1; табл. VIII, 1–5; табл. IX, 1); стягивающий эти сегменты внизу венец, ровный или фигурно вырезанный по верхнему краю (табл. VIII, 2, 10–13; табл. IX, 1, 2); навершие — плоское, коническое или полушаровидное, иногда вырезанное по краям, увенчанное шариком или трубочкой для плюмажа.
1120
Gоrelik M. Oriental armour… Fig. 93, 94.
1121
Отчет Археологической комиссии за 1903 г. Спб., 1906, рис. 154; ГИМ, оп. 343.
1122
Федоров-Давыдов Г. А. Кочевники Восточной Европы… с. 36.
Со второй половины XIV в. все шире распространяются шлемы с куполом, выкованным из одного куска, а иногда полностью цельно-кованные (табл. II, 2; табл. VIII, 6, 8–14; табл. IX, 2). Однако процесс этот происходит только на юго-западных территориях бывшей империи; в Сибири же, Центральной Азии и на Дальнем Востоке вплоть до XIX в. господствуют клепаные шлемы. Такой характерный признак монголо-татарских шлемов, как прямоугольная или фигурная пластина, приклепанная надо лбом, встречается и во второй половине XIV в. (табл. VIII, 9) и даже в первой четверти XV в. [1123] , но уже значительно реже. Зато все чаще встречаются на миниатюрах изображения наушей, представлявших в рассматриваемую эпоху систему из двух, реже трех стальных дисков, привязанных ремешками к бармице (табл. VII, 7). Бармицы были кольчужными (табл. VIII, 7), ламеллярными (табл. VIII, 9) или ламинарными, реже чешуйчатыми (табл. VIII, 8). Очень часто они прикрывали, кроме затылка, шеи и горла, также нижнюю часть лица. В последней четверти XIV в. встречаются стальные фигурные пластины, усиливающие бармицу и защищающие нижнюю челюсть (табл. VIII, 8) и нижнюю часть шеи — верх спины (табл. II, 2).
1123
Gorelik M. Oriental armour… Fig. 101, 112, 115, 136, 137, 189, 190.
Любопытной деталью ирано-монгольских шлемов последней трети XIV в. являются фигурные стальные пластины, прикрепленные спереди к нижнему краю шлема (табл. VIII, 7, 8). Они являются, в сущности, теми же налобными пластинами с вырезами для глаз и наносником, какие встречаются у евразийских шлемов еще в I тыс. [1124] (табл. VIII, 2), но только смещенными вниз. После XIV в. на западе бывшей империи чингизидов такие шлемы не встречаются, зато получают широкое распространение и дальнейшее развитие в Центральной Азии, Маньчжурии, Китае и Корее вплоть до XIX в. [1125]
1124
Robinson H. R. Oriental armour, Fig. 29В, 32В.
1125
Ibid., PI. ХХПА, с. ХХСА, Fig. 85D.
Остановимся подробнее на группе шлемов, позволяющей проследить развитие одного типа боевого оголовья на протяжении XIV — первой половины XVI в. и явившегося одним из основных типов металлической защиты головы на Ближнем и Среднем Востоке, а также на юге России. Основными признаками ранних шлемов этого типа являются: более или менее низкий купол яйцеообразной формы; очень широкий венец, верхний край которого вырезан фигурными зубцами, напоминающий корону и приклепанный к куполу; дугообразные вырезы над глазами; выкованные из стали и приклепанные «брови»; носовая стрелка в виде плоского стержня, продетая в обоймицу; длинная кольчужная бармица из двух частей, одна из которых защищает затылок, другая — лицо; крепление бармицы к шлему путем петель, вырезанных в нижнем крае венца, сквозь которые и продевался железный прут, захватывающий верхний ряд колец бармицы. Нам известно четыре таких шлема. Два из них хранятся в стамбульском музее Топкапу-сарай [1126] (табл. VIII, 11, табл. IX, 1); третий, числящийся в старых описях Оружейной палаты как «мисюрка калмыцкая XVII в., принадлежавшая боярину и воеводе В. В. Голицыну», хранится в Оружейной палате Московского Кремля [1127] (табл. VIII, 12); четвертый — приписывавшийся, по преданию, полулегендарному осетинскому герою XIV в. Ос-Багатару, хранился в осетинском святилище Реком, до нас не дошел, и его внешний вид известен только благодаря рисунку В. Б. Пфафа [1128] (табл. VIII, 13).
Все они практически не исследовались; лишь стамбульские Штокляйн, Робинсон и Николь причисляли к турецким XIII–XIV вв., Гамбер же считает их персидскими или сирийскими XIII в., ничем, впрочем, не обосновывая этого предположения [1129] . Установить достаточно точно происхождение и время бытования этих шлемов можно благодаря частым изображениям их на очень ограниченном круге памятников — тебризских миниатюрах второй четверти — середины XIV в., причем с относительно полным набором признаков — редко (табл. VIII, 10), но такая деталь, как «короноподобный» венец, изображалась весьма подчеркнуто и очень часто [1130] . Самый старый из них, очевидно, один из стамбульских шлемов, поскольку он имеет купол, склепанный из нескольких секторов (табл. IX, 1). Может быть, немногим младше шлем из Оружейной палаты и второй стамбульский шлем (табл. VIII, 11, 12), поскольку куполы их цельнокованные, но старая структура — из нескольких секторов — воспроизведена на их поверхности в качестве декора проковкой ребер или граней. Самый поздний, видимо, шлем Ос-Багатара (табл. VIII, 13), поскольку его купол (во всяком случае на дошедшем изображении) совершенно гладкий.1126
Stocklein H. Die Waffenschatze im Topkapi Sarapi Muzesi zu Istanbul. Ars Islamica, I, 1934, Fig. 3.
1127
Опись Московской Оружейной палаты, ч. III, кн. 2. М., 1884, с. 52–53, № 4461; Висковатов А. В. Историческое описание одежды и вооружения российских войск, ч. I. Спб., 1899, табл. 50. (Рисунок неточен. — М. Г.) Автор выражает признательность М. Н. Ларченко и Е. А. Яблонской за возможность изучения и публикации этого интереснейшего памятника.
1128
Семенов Л. П. Шлемы из Северной Осетии. — КСИИМК. Вып. 57, 1955, с. 64, рис. 18, 1.
1129
Stocklein H. Waffenschatze… Fig. 3; Gamber О. Dakische und sarmatische Waffen auf den Reliefs der Traiansaule. Jahrbuch der Kunsthistorischen Sammlungen in Wien. Band 60, 1964, Abb 8k; Rоbinsоn H. R. Oriental armour, PI. XXIIC; Nicolle D. D. Early medieval Islamic arms and armour. Madrid, 1976, Fig. 135.
1130
Gorelik M. Oriental armour… Fig. 103–106, 152, 155.
Следующий этап развития этой группы шлемов виден на двух памятниках — из Краковского музея-дворца Вавеля и Эрмитажа (табл. IX, 2; табл. VIII, 14). Они отличаются от рассмотренных выше совершенно гладким куполом и, главное, оформлением места перехода от венца к куполу. Грубые и редкие фигурные зубцы здесь заменяет линия мелких, изящно и тщательно вырезанных орнаментальных «бутонов тюльпана». Эти шлемы разнятся лишь незначительными деталями. Несмотря на это Г. Р. Робинсон датирует шлем из Вавеля XIII–XIV вв., а шлем из Эрмитажа — XV в. [1131] Если рассматривать эти шлемы сами по себе, установить точную дату действительно трудно. На навершии краковского шлема имеется большая надпись [1132] . Некоторые знаки ее напоминают буквы армянского алфавита, другие — арабскую графику, но в целом надпись совершенно не читается. Вероятно, она была нанесена около XVII в. армянином из Львова, где шлем и могли приобрести князья Красинские, из коллекции которых он происходит. «Старинная восточная» надпись могла быть сделана для придания большей ценности вещи. Подобный характер надписи можно объяснить тем, что львовские армяне были в основном крымского происхождения, говорили по-кипчакски, писали латиницей. Так что продавец нанес знаки, которые он мог видеть в старинных армянских книгах, не понимая и не помня хорошо написания армянских букв.
1131
Robinson H. R. Oriental armour, Fig. 16A, B.
1132
Zigulski Z. Islamic weapons in Polish collections and their provenance.
– In antiology: Islamic Arms and Armour. Ed. R. Elgood. L., 1979, PI. 241.
Едва просматриваемый узор на куполе шлема из Эрмитажа, который определен Э. Ленцем как европейский XV–XVI вв. [1133] , действительно напоминает как узоры Италии, так и Турции XV в., но узоры, тканей, а отнюдь не металла, так что скорее всего орнамент был нанесен на шлем значительно позже его изготовления. Точную дату и место изготовления этих шлемов могут дать только сравнение с рассмотренными выше шлемами и аналогии в изобразительном искусстве. Два наших шлема отличаются от четырех предыдущих только совершенством исполнения, отделки и технологии. Точное им соответствие мы находим в тебризской миниатюре 70–80-х годов XIV в. [1134] , а обрамление венца узором «бутон тюльпана» появляется в это время, судя опять-таки по тебризским миниатюрам, и распространяется именно в Северо-Западном Иране (табл. VIII, 7, 8).
1133
Ленц Э. Императорский Эрмитаж. Указатель…, с. 134.
1134
Ipsiroglu S. Das Bild im Islam, Abb. 52.
Наконец, самый поздний этап развития данного типа шлемов представляют три шлема с масками из Оружейной палаты [1135] (табл. IX, 3) и очень большая группа турецких, так называемых «тюрбанных шлемов» второй половины XV — первой половины XVI в. (табл. IX, 4). Шлемам из Оружейной палаты посвятила специальную статью Н. В. Пятышева [1136] , где совершенно неверно определила их как индийские, «могольские» XVII в., в чем ее поддержал А. Н. Кирпичников [1137] . Ближе к истине был Г. Р. Робинсон, определив их как иранские XV в., сделанные по татарскому заказу [1138] . На последнюю мысль его навело явное сходство личин кремлевских шлемов с личинами шлемов из курганов кочевников южнорусских степей XII–XIII вв. [1139] , что отрицать невозможно. Время создания этих шлемов надежно определяется завершением навершия одного из них — в виде перевернутого конуса с граненым шариком под ним (см., например, табл. IX, 4). Это время — вторая половина XV — первая половина XVI в. Характер орнаментации — специфические растительно-геометрические и цветочные мотивы, равно как и техника ее исполнения — гравировка с золотой наводкой, — сближают кремлевские шлемы с позднемамлюкскими — сирийскими и египетскими, а также с раннеосманскими образцами второй половины XV — начала XVI в. [1140] Вместе с тем аналогичная орнаментация из цветочных мотивов характерна для пейзажного фона тебризских миниатюр второй половины XV в. [1141] Золоченая полоса из «бутонов тюльпана», помещенная на переходе венца в купол, сама форма купола говорят о дальнейшем техническом развитии рассматриваемого типа шлемов, все оголовье которых уже куется из единого куска, а гравированная и золоченая полоса «бутонов тюльпана» не прикрывает стык венца и купола, но служит чистой декорацией, реликтом прежней функции. Сама группа кремлевских шлемов могла появиться как в Западном Иране по заказу жителя или выходца из северо-причерноморских степей, так и в мамлюкском государстве, где правящий класс составляли выходцы из Золотой Орды — южнорусских степей и Северного Предкавказья.
1135
Опись Московской Оружейной палаты, ч. III, кн. 2, с. 17–18, № 4404, 4405.
1136
Пятышева Н. В. Восточные шлемы с масками в Оружейной палате Московского Кремля. — Советская археология, 1968, № 3, с. 227–232.
1137
Кирпичников А. Н. Военное дело на Руси… с. 99.
1138
Robinson H. R. Oriental armour, p. 20–31.
1139
Пятышева Н. В. Железная маска из Херсонеса. М., 1964, табл. 1–VII.
1140
Миллер Ю. Мамлюкский шлем. Сообщения Государственного Эрмитажа, ч. I. Л., 1976, с. 46–47.
1141
Welch S. С. A king's Book of Kings. L., 1972, Fig. 3, 6.
Что касается «тюрбанных шлемов» (табл. IX, 4), то форма прикрытия лба и лица у них — надглазные вырезы, стрелка наносника и длинная кольчужная бармица на лице — явно продолжает (и заканчивает) линию развития данной группы шлемов. Форма же купола со всеми особенностями ее оформления, судя по миниатюрам [1142] , появилась в Тебризе около середины XV в., откуда «тюрбанные шлемы» распространились к мамлюкам и османам в результате военных и мирных контактов с государством огузов Ак-Койунлу, столицей которого в это время был Тебриз.
1142
Aslanapa S. Tiirkische Miniaturmalerei… Abb. 15.