Культура растафари

______________ * Одновременно с ним имена сменили проживавший в Сьерра-Леоне йоруба Уильям Джеймс Дэйвис (Оришатуке Фадума) и С.Р.Б. Соломон с Золотого Берега (Аттон Ахума). В 1896 г. О. Фадума выступил на Африканском конгрессе в Атланте с программой культурного национализма, призвав к возрождению африканских имён, пищи, одежды и т.д. С тех пор и до сего дня смена имён - непременная черта чёрного национализма на всех уровнях - от интеллектуалов до народно-религиозных движений, причём смена имён наделяется символическим и мистическим значением, как важнейший шаг в переходе от одной культуры к другой. Выше уже говорилось о том, какое важное место отвозили смене имён Чёрные мусульмане и растаманы. Кстати. Питер Тош тоже принял "эфиопское имя" Вольде Семайят, а Боб Марли (незадолго до смерти) - Берхане Селассие.

Но особое внимание уделял Моджола Агбеби художественной культуре. В лагосской проповеди 1902 г. Агбеби выступил против чуждой Африке музыки, песен, танцев, музыкальных инструментов, считая, что заимствования снижают креативность. Мелодии и песни, - поучал М.Агбеби,- "зависят от структуры мышления, душевной широты, жизненного опыта, религиозного склада и любви к ближнему".*

______________ * Ayandele Е.А. Holy Johnson. Pioneer of African Nationalism, 1836-1917. L: Frank Cass, 1970, p.13

В 1911 г. Моджола Агбеби как бы замещал занемогшего Блайдена на Всемирном расовом конгрессе в Лондонском университете, защищая блайденовский тезис о том, что культура не приобретается с воспитанием, а наследуется, социальная же организация есть выражение расовых характеристик.

Другим верным блайденовцем был основатель Национального конгресса Британской Западной Африки Дж. Кейсли Хейфорд. Его труд "Раскрепощенная Эфиопия" был популярен среди растаманов. Ф. Ннабуеньи Угонна (Ибаданский университет) в предисловии ко второму изданию этой книги видит в растафари "прямых наследников концепции эфиопианизма Кейсли Хейфорда".*

______________ * Hayford C.Е.С. Ethiopia Unbound. Studies In Race Emancipation.
– L: Frank Cass, 1969, p.XXV

Согласно Кейсли Хейфорду, "мудрость" перешла от римлян к англичанам, а от них уже возвращается в Африку, откуда она, собственно, изначально и появилась: "Впервые она вышла из Африки, чтобы благословить другие края. Африка, таким образом, лишь вернулась к своему изначальному знанию, и её провидцам, и пророкам дано видение извечно неизменной по духу цивилизации".*

______________ * Idem. The Truth About the West-African Land Question. N..Y.: Neqro Universities Press, 1969, p.12

Принимая идею циклической смены лидерства в мировой культуре, Кейсли Хейфорд как истинный культурный националист отстаивает неприкосновенность того целостного духа культуры, который мы бы назвали культурным кодом: "Африканцы не смогут мыслить величаво, усваивая без разбора суматоху, суетность и образ жизни, присущие европейцу. Это противно природе. Те, кто пытается сделать это, плохо кончат. Хуже того. Это означает смерть. Ибо даже двуличный человек не может одновременно служить Богу и Мамоне. Худшее бремя, которое только может навязать цивилизация африканскому национальному характеру, - это бремя двойственной жизни, главного врага истины".*

______________ * Ibid., p.101

В речи "Патриотизм" в литературно-общественном клубе Кэйп-Коуста Хейфорд вопрошает: "И какую же роль будет играть чёрный человек в новую эру для высшей службы человечеству? Чернокожий сослужил цивилизации прекрасную службу, да так, что люди вряд ли и мечтали об этом, и едва ли ещё полностью осознают". Наступает день Эфиопии <т.е. Африки>, и Эфиопия должна шествовать к своем триумфу."*

______________ * Idem. West African Leadership. L.: Frank Cass, 1969, р.155-157

Герой романа-утопии (вернее, проекта создания Великой Западной Африки) Кейсли Хейфорда "Раскрепощенная Эфиопия" мечтает об образцовом африканском университете: "Я бы основал в таком университете кафедру истории, и преподавал бы на ней всеобщую историю с особым вниманием к той роли, которую сыграла Эфиопия в делах мира. Я бы сделал упор на том факте, что когда Рамзес I посвящал храмы "Богу богов, а во вторую очередь - и собственной славе", Бог евреев ещё не явился Моисею в пылающем кусте, что Африка была колыбелью мировых <политических> систем и философии и кормилицей религий. Короче говоря, что Африке нечего стыдиться своего места среди народов Земли"*

______________ * Idem. Ethiopia Unbound..., p.194-195

Роман завершается визионерским пророчеством: "Эфиопия приступит к выполнению своей духовной миссии, затем, убелённая почтенными годами и освобожденная от пут так называемого мирового прогресса, его целей и амбиций, она устремит стопы свои к Богу на пути скромного служения человечеству: так станут правдой слова провидца о том, что "малое дитя поведёт их"".*

______________ * Ibid., p.215

Отчасти последователем Блайдена, отчасти его оппонентом был виднейший из родоначальников культурного национализма, воплотивший драму расколотого аккультурацией сознания в собственной личности, Джеймс Джонсон (ок.1835-1917). Джонсон предвосхитил основные положения культурного релятивизма. Как духовное лицо он развивал теологическую сторону концепции "западно-африканского эфиопианизма". "Негры в Новом свете, - писал Джеймс Джонсон,- это эфиопы, африканцы в изгнании, находящиеся в стране, где они ни при каких обстоятельствах не могут существовать в качестве особой нации".* Все африканцы, независимо от того, где они живут, - это эфиопы, единая нация с единой культурой. Но "западно-африканский эфиопианизм", согласно Джонсону, - особый, позитивный, в отличие от эфиопианизма диаспоры, Центральной и Южной Африки: в нём нет антибелого расизма и бегства от реальности.

______________ * Ayandele Е.А. Holy Johnson. Pioneer of African Nationalism, 1836-1917. L: Frank Cass, 1970, p.44

"Славное прошлое" Джонсон ведёт лишь со времён христианизации Северной Африки, чьи отцы церкви Тертуллиан, Августин и Киприан были "выше европейских". Но из-за того, что африканцы не сумели укоренить христианство и распространить его южнее, как Божье наказание на Африку опустились века мрака, в то время как воспринявшая христианство Европа возвысилась.

Несмотря на расхождения с Блайденом в деталях - отношение к некоторым обычаям, вроде ордалий, убийства близнецов и полигамии (Блайден склонен был находить разумное оправдание и считал целесообразными самые варварские обычаи, а защитой полигамии дал повод к злопыхательству по поводу своей личной жизни, и повод обоснованный), неприятие Джонсоном Ислама и синтеза всех религий, признание христиан саро и диаспоры более "африканскими личностями", чем африканцев-мусульман и т.д.
– Джонсон, как и Блайден, отрицал совместимость культурных ценностей и считал "порчей культуры" любые заимствования, особенно же - смешение рас: "В намерения Бога не входило смешение рас, напротив, негр, или же африканец, должен развивать собственное своеобразное восприятие мира".*

______________ * Ibid., p.285

Начиная с 1872 г. под влиянием Э. Блайдена Дж. Джонсон становится всё более последовательным культурным националистом: обрушивается на "рабство в сознании", считает, что африканская интеллигенция испорчена контактами с европейской культурой, отчего она, ведя пагубный для африканца европейский образ жизни, даже умирает раньше, не доживая до 40 лет. Джонсон зовёт к отказу от европейских языков, превозносит эмоциональность африканских празднеств, защищает выкуп невесты, а к концу жизни даже примирился с полигамией.

Обосновывая равенство цивилизаций и непригодность обычаев одного народа для жизни другого, Джонсон любил повторять, что то, что одному народу мясо, другому - яд, и нет таких установлений, которые были бы благотворны и приемлемы для всех: "Что в одной стране считается любезным, в другой справедливо расценивается как грубость и варварство". Отрицание собственной культуры Джонсон приравнивал к отказу от себя, проявлению ущербности, умственного рабства; следует гордиться своей расой и культурой, воспитывая чувство собственного достоинства: европейцами же африканцам всё равно не стать, да их за равных, как ни европеизируйся, не воспримут: "Африканцы, подпавшие под влияние иностранной культуры, обычно уступают во всём своим собратьям, воспитанным без её участия. Нам нужно такое образование, которое оставляло бы непотревоженными наши расовые особенности... Повреждение лили разрушение таких особенностей - одно из величайших бедствий, какое только может обрушиться на нацию".* Настаивая на обособленности, Джонсон выступал одновременно и за взаимное уважение и почтительность в межрасовых отношениях.