Культурист. Шахматы. Сфинкс

Если близко лисий хвост - значит, близко Лиска!

Вот, пообедали Братец Кролик и Матушка Крольчиха маисом, и все ребятки, никто им не мешал.

А потом приходит Братец Ёж и говорит:

– Братец Лис просит прощения. Он захворал, никак не может прийти из могилы.

Он просит, чтобы завтра Братец Кролик пришёл к нему на погребальный обед!

Солнышко поднялось совсем высоко, тогда Кролик вскочил и по кукурузному полю побежал к дому Лиса.

Прибегает, слышит - стонет кто-то!

Заглянул и видит: сидит Лис в кресле, весь закутанный в байковое одеяло для завертывания покойников.

А вид у него - слабый, слабый!

Глянул Кролик по сторонам - нигде не видно обеда.

Миска стоит на столе пустая, а рядом - острый ножик!

– Никак у тебя на обед курочка, Братец Лис?
– говорит Кролик.

– Да, Братец Кролик! Да какая молоденькая и свежая - балерина среди кур!
– говорит Лис.

Ту кролик разгладил усы гусарские и сказал:

– Ты, никак, сготовил курицу без кукурузы, Братец Лис!

Мне в харю не лезет курятина без кукурузы!

Выстрелил Кролик из дверей, и стрельнул в кусты из-под хвостика.

Присел и ждёт Лиса. Долго смерти ждать не пришлось, потому что Лис сразу скинул байковое одеяло - и за ним вдогонку.

А Кролик кричит ему:

– Эй, Братец Лис! Я положил на могильную плету початок кукурузы.

Бери скорей, пока чёрт его не унёс.

Так он крикнул и поскакал дальше.

А Братец Лис его не поймал!
– Рассказчик ударил кулаком в барабан живота - раздался гул тонущего парохода.
– Сэр, я полагаю, что Братец Лис - чёрт!

И Братец Кролик - тоже чёрт!

Они оба - толерантны и не толерантны одновременно!

Милорд! Позвольте, я позову из джунглей еще кого-нибудь - благороднее, чем тысячелетняя собака и мужественнее, чем наш Принц Вальпургий, и умнее, чем Братец Кролик с Братцем Лисом!
– Танцор диско руками вдавливал в себя бочку живота, хотел, чтобы его пресс стал похож на шоколадные кубики дона Гарсия. Небрежный слюнявый кивок в сторону карлика Якова (в зарослях кукурузы царей не уважают).
– В молодости я свистел по три раза в день, чтобы денег не было и девушки прибегали с распахнутыми в немом восторге блюдцами очей.

Свистну, подниму руку, и тут же - держите меня, семеро балеронов!
– красавицы облепляли меня, как мухи мёд.

Шли годы, на мой свист женщины и девушки приходили всё реже и реже, а к сорока годам - только собаки и кони вылетали из Беловежской пущи и джунглей Амазонки.

Сейчас - лишь змеи приползают на мой свист, потому что думают, что я их муж.

Не чудища из древних легенд о фиолетовых Лунтиках, не гигантские драконы, а - тонкие ужи и гадюки с соседней фермы по разведению форели.

Приползут, даже не укусят, а в лоб клювом стукнут - и, поминай, что их змеями звали.

Я мечтаю, чтобы на мой богатырский посвист заявилась чудовищная резиновая змея из ада.

Подняла бы голову на высоту человеческого роста, и махала бы треугольной слоновьей головой.

Тело у змеи чёрное, а язык - двусмысленный, раздвоенный, разрезанный ножом рыцаря.

Мой авторитет среди сограждан поднялся бы на небывалую высоту!

Свистеть, или я промолчу, гер?

– Страх не парализовал меня, поэтому змею не приглашайте - не нужно!

Она не заползёт в хижину, не проглотит несколько человек, поэтому - нет в уже или в гадюке смысла!

– Дон Гарсия захватил в поход три жареных початка ядовитой кукурузы.

– Положите, пожалуйста, обратно наши высококалорийные продукты!
– Карлик Яков с трона напомнил о себе серебряным смехом и кожаными стрингами а-ля барон Болконский.
– Вас всё равно сфинкс съест, потому что не отгадаете три его загадки!

Лучше умрите голодными, чем, бесполезно потратите нашу кукурузу для утоления своего нечеловеческого голода.
– Карлик Яков вжался в трон, голову засунул в грудную трепещущую клетку.

Глаза Царя остекленели, тело извивалось в рвотных судорогах, а пасть-рот клацала по-мертвецки.

Князь Болконский светлой молнией метнулся к трону, схватил карлика за ухо и сорвал с него кожаные стринги, ценой в сто коров.

– Всё моё ношу с собой!
– Дон Аполлон засунул добычу в суму переметную, заметно повеселел (быстрый переход от уныния после обсиканья собачкой).
– Запасные стринги столь же важны для культуриста, как и запасной парашют для лётчика-испытателя.

– В какой стороне магазин нижнего белья для карликов?
– Карлик Яков извивался в агонии, прикрывал наготу листьями кукурузы, а затем обезумел и копьём Амура врезался в толпу любопытных, вылезших из нор.

Позвоночник поднимал тонкую - нетренированную - кожу карлика.

Дряблые мышцы свисали тряпочками.

Чокнутыми руками карлик Яков уронил десять мужчин и трёх женщин, подхватил бутылку с коричневой жижей и прыскал из неё на кожу соплеменников.

Аборигены завыли, заорали от укусов сильнейшей серной кислоты (по запаху я угадала, что - серная кислота в бутылке).

Карлик Яков поскользнулся на кукурузной лепешке (опять?!) и упал в костёр.

Картина достойна кисти художника сюрреалиста: две красавицы - я и Ядвига (я намного красивее подружки!), бронзовый культурист дон Аполлон, пляшущий человек-бегемот с пародией на лапшу на ушах, Царь Карлик и его подданные.

Я надула мячик щёк от нахлынувшего умиления и восторга.

Сильная рука потянула меня из кукурузных джунглей, к свету.

– Бежим, пока не превратились в говорящую кукурузу!
– Пэр Аполлон тащил нас по жёсткому и жестокому кукурузному полю.

В спешке милорд Болконский схватил Ядвигу не за руку, а за ногу, и моя подруга чувствовала себя не комфортно, когда голова подскакивала на прыщавых кочках.

Мы пробежали мимо могильной плиты, на которой лежали пять голов.

Я сразу узнала голову чёрного мёртвого козлика.

На тропинку выскочил человек с зубами тигра.

Он поднял руки и хотел бросить нас на могильную плиту - мало каши ел.

Ядвига ван Краузе попыталась подняться, схватила монстра за ногу-столб.

Колос не удержался на глиняных ногах и упал на могильный камень.

Лицом к лицу с чёрненьким козликом.

Синьор Болконский забыл человеческую речь и подгонял нас птичьим свистом.

К своему величайшему фарфоровому удивлению, я понимала язык снегиря.

Ядвига встала на ноги, отряхнула с себя корешки и вершки кукурузы.