Купол над бедой

– И как ее такую в лес брать, а? И не брать, тебе оставить, тоже нельзя уже, все же оборотня она пристрелила.

– А ты меня сейчас в лес побегать отправь, - влезла в разговор я.
– Сам увидишь, никаких проблем.

Магда и Сержант посмотрели на меня, потом переглянулись.

– Да, самое время. Снега по колено, только в лесу тебе и бегать, - наконец подобрал цензурные слова Сержант.

– У нас тут полгода зима. И чего, не жить теперь?

– Смотри, какая она у тебя говорливая, - хмыкнула Магда.
– Вот напрашивается же, чтобы ее под Петрозаводском с одним ножом выкинули, и пусть добирается до дома, как знает. Благо не сожрет пока никто.

– Под Петрозаводском?
– я вскочила. От усталости не осталось и следа, меня колотило от азарта.
– А давай! Там красиво сейчас! И увидите, только болтать я могу, - я не вовремя вспомнила Серга и его реакцию на мою речь, - или еще на что гожусь!

Сержант молча смотрел на меня, и я не знала, что от него ждать.

– Ящеру в глотку, - наконец сказал он.
– Хочешь простудиться и до конца лета валяться на больничной койке? Вперед и с песней. Прямо сейчас, стандартный маршрут до темноты пройти успеешь.

– Есть! На болоте, на снегу, я могу-могу-могу!
– заорала я так, что Магда вздрогнула и погрозила мне кулаком. Но я даже не обернулась, а рысцой побежала за укладкой и оружием, пока Сержант не передумал. Главное, карту не забыть. И уже за спиной услышала, как Сержант ей сказал:

– У нее в роду не иначе как пьевры были. Бей, не бей... Сдохнет, а от своего не отступится. Поискать, кстати, надо, откуда эта ее присказка. Как бы еще сюрпризов не вылезло.

Маршрут я сделала. И даже по времени уложилась. Почти, если быть совсем честной. Впрочем, все это было неважно. Да, уже на выходе из леса меня встречал Серг. Да, вымокла я полностью. И замерзла так, что угроза Сержанта про сезон на больничной койке казалась отвратительно близкой и реальной. Но я это сделала. И восторг того, что смогла, что не попросила помощи, не осталась ждать спасательной экспедиции под кустом, что не заблудилась, в конце концов, бодрил лучше любого энергетика. А в казарме я узнала, что за мной посылал князь, и радость как-то поуменьшилась. Я не была готова к беседе с ним. Мне некогда было переживать, но и думать я не спешила, просто отдыхала от общения с Лейдом и всех этих сложностей. Значит, придется импровизировать. Не впервой, справлюсь. В конце концов, беседы, на которых с тобой обсуждают твою лояльность заведомо чужим идеалам, куда хуже, а с ними я как-то справлялась.

Так что, как следует прогревшись в сауне и остыв после нее, я пошла в личные покои князя. Что бы он про мои интеллектуальные усилия ни думал, ужином всяко накормит. Голодной я от него ни разу не уходила, не считая прошлой встречи, конечно.

Портить аппетит вопросами он мне и правда не стал. А потом начался ожидаемый кромешный ужас.

– Начнем с конца, - сказал он.
– Письма из дома - на чем тебя поймали?

– Пресветлый князь... Понимаешь, - я нервно сглотнула и аккуратно поставила чашку с чаем на низкий столик. Даже не пролила, ура.
– Они правда могли так написать. То есть это может быть не подделка.

Перед глазами стояли строки, написанные знакомым, крупным почерком. У мамы с возрастом ослабевало зрение.

"...Саэхен так искренне к тебе относились, а ты их чем-то так страшно обидела. Мы с отцом до сих пор не можем поверить, что тебе было необходимо цинично привезти нас сюда и бросить, всех... Твой отец смотрит на дорожку перед домом своими прозрачными от старости глазами и не может поверить, что ты больше не придешь, а я разглядываю твои фотографии и плачу. Я защищаю тебя перед твоими кузинами, но ведь мы обе знаем, что если бы ты по-настоящему хотела, ты бы вернулась..."

– Они и написали, - донесся голос князя.
– Но разве тебе самой не интересно, почему ты вдруг забыла обо всем и бросилась ловить прошлогодний ветер?

– Интересно, но...
– начала было я, но князь меня перебил.

– Но на эту тему ты не думала, потому что неприятно, страшно и это твоя семья. Так? У меня нет времени слушать, какие они старые и как ты им должна и обязана.

– Да, - с облегчением сказала я.

– Значит, обсуждать, как именно тебя поймали, смысла сейчас нет. Но подумай вот о чем, - Димитри сделал короткую паузу, потом продолжил.
– Ты привезла своих родителей в Созвездие с ведома и согласия принца Дома. Насколько я успел узнать сайхов из твоих рассказов и из общения с ними, в том числе c Макшем, изгнание не означает для них отказ от взятых на себя обязательств перед изгнанником. Твоим родителям не дадут умереть в нищете и небрежении, и ты сама это знаешь даже лучше меня. И причиной будет не возможность влиять через них на тебя, а понимание нашими собратьями по Искусству гармонии Вселенной и своего места в ней. Возможно, после твоего изгнания твоим родителям стало не так уютно в Доме, как им хотелось бы, но это небольшая плата за сытую и спокойную старость. Что до прочей родни - твои двоюродные племянники давно выросли вдали от здешних проблем. Они могут позаботиться о себе сами, в том числе вернувшись на Землю, если их жизнь настолько тяжела и невыносима, как описывает твоя мать. Не думаю, что Исиан станет возражать и пытаться их удерживать, тем более что они не маги.

Я вздохнула. Если бы все было так просто, как говорил князь.

– Что о моих мотивах возиться с тобой?

Я посмотрела на князя, взяла чашку, сделала глоток и сказала:

– Ну, в то, что меня мама родила от тебя, я не поверю все равно. А вот в то, что мной может понадобиться отчитаться перед мировым сообществом, я вполне верю.
– Я сделала еще глоток и закончила.
– А. Чуть не забыла. У вас технологии лишения Дара явно нет. И подопытных кроликов, помимо меня, тоже.

Вежливо улыбнувшись, посмотрела в лицо князя. Он его все же удержал, сказалась придворная закалка, только рот слегка сжался, да ноздри дрогнули.

– Алиса, - сказал он чуть тише обычного.
– Я не уверен, что понял тебя сейчас правильно. Ты хочешь сказать, что мировое сообщество практикует работорговлю? Или имеешь в виду, что я способен владеть и распоряжаться человеком, как вещью?

– Первое, - радостно кивнула я и продолжила, пока он меня не заткнул.
– Обмен пленных на военную технику практикуется только в путь, могу статьи подобрать, обмен политических фигур на экономические сделки тоже тема распространенная. Я засвечена, раскрытие моего имени - вопрос времени. Мордой моей торговать будет удобно, так что тебе все равно предложат, - вспомнила, что забыла сказать, и закончила.
– Мой князь.

– Ты только что заявила, что я - работорговец, - ровным голосом сказал наместник.
– По нашим обычаям, это серьезное обвинение. Ты уверена, что имела в виду именно это?

– Почему?
– изумилась я.
– Я ни слова про тебя не сказала.

– Ты описала формат сделки, в которой твои решения и желания не будут иметь значения, поскольку твоим будущим и твоей судьбой должен буду распорядиться я, как продавец, и, - в его голосе таки прорезалось отвращение, - международное сообщество, как покупатель. То есть ты предполагаешь, что я могу заключить такую сделку и, значит, буду торговать другим человеком.

– Ну извини, - пожала плечами я.
– Я не хотела тебя расстроить, пресветлый князь, но тут, боюсь, ни постулаты твоей религии, ни мое мнение значения иметь не будут. Формат такой сделки определяет мировое сообщество, и выбора ни для тебя, ни для меня я особо не вижу. Они-то для себя оправдание найдут. И, честно говоря, даже не припомню, чтобы таких вот, то ли выторгованных, то ли купленных, спрашивали, чего они хотят - застенков у тирана, продолжения революционной борьбы или принудительной эмиграции. И знаешь, для того чтобы человеком так распоряжались, даже необязательна моя замечательная биография. Достаточно оказаться не в то время не в том месте, чтобы попасть не в те руки, а дальше уж как повезет.

Я видела, как с лица князя уходит гнев и сменяется чем-то похожим то ли на жалость, то ли на отвращение, то ли на то и другое одновременно, и вспоминала свое знакомство с Эгертом.

Я именно что оказалась не в том месте не в то время: поехала на сафари, решила, раз уж все равно в Африке, посмотреть реку, о которой столько читала - и оказалась запертой в номере отеля посреди вдруг вспыхнувшей маленькой гражданской войны. Точнее, сперва это был переворот, но стрелять начали уже к вечеру, а к утру следующего дня всем сторонам стало ясно, что иностранные туристы - хороший товар и неплохой способ заявить о своей политической программе на весь мир. Разумеется, меня к тому времени в отеле уже не было, хотя в списке посчитанных заложников, чисто по паспорту, я оказалась. Но задачу "как выбраться из города и из страны" это не решало. Ближайший Источник, по моим прикидкам, находился километрах в пятистах где-то в джунглях, прицепиться к нему я не сумела, а из всех своих вещей успела забрать из номера только ноутбук да фотокамеру, на которую добросовестно снимала все, что попадало в объектив в эти дни. Ни для чего - просто чтобы не паниковать. Ну и еще чей-то калаш прихватила, он мне совершенно случайно под руку попался. И тогда-то меня и нашел Эгерт. Он.представился журналистом, сказал про белых людей, которые должны помогать друг другу, и дальше мы выбирались вместе. Посмотрев на его уверенность, я не стала сворачивать к Источнику, а поехала с ним. Быть его музой и давать интервью про побег из плена я отказалась наотрез, но все свои снимки ему отдала, и статья у него вышла что надо. Остальных постояльцев отеля следующие полгода выменивали по одному. Официально считалось, что на грузы гуманитарного характера. На самом деле - в основном на оружие для одной из воюющих сторон. Думать, что было бы, не встреть я Эгерта, я не хотела ни тогда, ни сейчас. Именно это я и рассказала князю, едва он задал вопрос. Не назвав Эгерта по имени, конечно.