Курсант Сенька. Том 2

— Время вышло, — холодно отрезал Тихий. — Но есть другой вариант. Ты парень крепкий, умный. Поработаешь на меня пару месяцев — долг твоего друга спишем полностью.

— Нет уж. Я уже говорил одному из твоих, что в военном училище учусь и скоро каникулы закончатся, — я покачал головой.

— Тогда пусть твой дружок пашет на нас до полной выплаты долга! — рявкнул Андрюха и снова щёлкнул ножом.

Стало ясно — миром здесь ничего не решить. Эти люди не собирались идти на уступки. Но у меня оставался последний козырь в рукаве.

— А если я найду способ вернуть тебе деньги прямо сейчас? — спросил я тихо и уверенно, глядя Тихому прямо в глаза.

— Это каким же образом? — Тихий с любопытством приподнял бровь.

— У меня есть кое-что, что может тебя сильно заинтересовать, — бросил я, изо всех сил стараясь не выдать дрожь в голосе. — Я знаю, кто стучит ментам про твои дела.

В комнате повисла вязкая, напряжённая тишина. Я видел, как застыли лица его шайки — словно волки, почуявшие запах крови. Значит, я попал точно в цель…

— Говори, — процедил Тихий, чуть наклонившись вперёд.

— Сначала договоримся насчёт моего друга, — я выдержал его тяжёлый взгляд. — Информация в обмен на прощение долга. Иначе разговора не будет.

Тихий долго сверлил меня глазами, будто пытаясь понять, блефую я или нет. Наконец он медленно кивнул.

— Ладно, курсантик. Но если твоя информация окажется пустышкой, вы оба будете пахать на меня до конца своих дней. И поверь мне — это не фигура речи.

Я понимал, что иду ва-банк. Другого выхода просто не было. Но мой козырь был настоящим — я действительно слышал, когда ездил за покупками в город на каникулах, как местный участковый, стоя в очереди за водкой, хвастался своему дружку тем, что сливает информацию конкурентам Тихого. Я тогда это даже мимо ушей пропустил — меня это не касалось. Да и не думал, что вообще коснется.

Но теперь, через полчаса мы ударили по рукам — Максим свободен, долг списан. И единственное условие — больше никогда не появляться у Тихого с протянутой рукой.

А когда мы вышли на улицу, Максима буквально трясло от облегчения.

— Сенька, ты просто гений! Как ты это провернул?

— Главное — знать слабое место противника и вовремя надавить, — усмехнулся я. — И никогда не показывать страх. Запомни это.

Мы проводили Макса до общежития и отправились обратно в деревню. И всю дорогу парни возбуждённо обсуждали случившееся.

— Сень, а если бы твоя информация оказалась липой? — не выдержал наконец Мишка.

— Тогда пришлось бы драться до последнего зуба, — честно признался я. — Но я был уверен в своей правоте. И да, нам чисто повезло. Очень повезло…

Но увы долго я с друзьями времени после этого больше не проводил. Через несколько дней каникулы подошли к концу, и мне пора было возвращаться в училище. Но перед отъездом мне пришло письмо от Максима — он снова благодарил и клялся больше никогда не связываться с такими займами. А я вдруг понял одну простую вещь — настоящая сила не в кулаках и даже не в оружии. Настоящая сила — это умение вовремя подобрать нужные слова и сказать их так, чтобы каждое попадало прямо в цель. Ну и важно конечно на руках информацию иметь. Не знаю, чтобы мы без нее делали, если бы мне тогда участковый не попался. Хотя, наверное лучше не думать об этом…

* * *

Днями ранее

Подвал караван-сарая замер, словно задержав дыхание, когда шаги патруля наконец стихли в темноте. И Самир медленно выдохнул, чувствуя, как по спине стекает липкий пот под грубой хлопковой рубахой. Сердце билось так громко, что казалось, его слышат даже на улице.

Фарид, прижавшись к стене, все еще сжимал древнюю амфору так, будто это был живой ребенок, которого он спасал от пожара.

— Ушли, — прошептал Халиль, осторожно приоткрывая дверь и выглядывая наружу. — Обычный обход. Пока чисто.

Самир кивнул молча, но тревога не отпускала его. Здесь каждая секунда была на вес золота, каждый шорох мог стать последним. Он повернулся к Фариду и устало покачал головой. В глазах того горел яростный огонь — глаза человека, готового защищать свою истину до последнего вздоха.

— Ты говоришь о наследии? — Самир присел на край деревянного ящика, в котором покоилась золотая диадема царицы Библоса. — Что толку от твоего наследия, если наши дети умирают от голода? Эти камни три тысячи лет пролежали в земле, и ничего с ними не случилось. Еще столько же пролежат в частных коллекциях богачей.

— Это не просто камни! — Фарид резко поставил амфору на пол и шагнул вперед. Его голос дрожал от возмущения, а руки сжались в кулаки. — Это память нашего народа, Самир! Каждая монета, каждый осколок керамики — это голос наших предков. Ты продаешь их, словно мешок риса на базаре!

Самир поднялся на ноги и приблизился к другу почти вплотную. В тусклом свете керосиновой лампы его лицо казалось высеченным из камня, глубокие морщины легли резкими тенями.

— Ты думаешь, мне легко? — прошипел он сквозь зубы. — Каждую ночь я вижу во сне тех, кто создавал эти вещи. И каждую ночь я вижу своих детей — голодных и беспомощных. Между мертвыми и живыми я всегда выберу живых.

А в дальнем углу опять заерзал Мустафа. Он заговорил неожиданно громко и резко, нарушив напряженную тишину.

— Мой дед был археологом. Работал с французами в Баальбеке ещё до войны. Он говорил — каждый артефакт — письмо из прошлого. — Мустафа подошёл к саркофагу царя Ахирама и осторожно провёл пальцами по древним письменам. — Но что толку от писем, если некому их читать?

Абу Марван, массивный охранник с седой бородой и суровым взглядом бывшего солдата, хмыкнул недовольно.

— Философы… Стерлинг платит миллионы долларов за диадему. На эти деньги можно накормить половину Бейрута. Разве это не благородная цель?

— Стерлинг… — Фарид выплюнул имя с презрением, словно оно обожгло ему язык. — Я знаю о нём достаточно. Он ведь тоже бывший археолог, который променял науку на деньги. Он скупает артефакты не для изучения, а чтобы тешить своё больное тщеславие.

Самир медленно достал из кармана помятую фотографию и протянул её Фариду. На снимке был огромный замок в шотландских горах — роскошный и неприступный.

— Его подземный музей больше Национального музея Бейрута, — тихо сказал он. — Климат-контроль, охрана круглые сутки, лучшие условия хранения в мире… Наши сокровища будут там в безопасности.

— В тюрьме! — перебил его Фарид с горечью в голосе. — Да, дорогой и красивой тюрьме, где их никто никогда не увидит!

Халиль резко обернулся от узкого окна-бойницы и поднял руку.

— Тихо! Кто-то снова идёт…

Все замерли на своих местах, затаив дыхание и вслушиваясь в ночную темноту над старым караван-сараем Бейрута — города, разорванного войной и отчаянно пытающегося сохранить хоть каплю своей памяти среди хаоса и крови.

— Самир, нам пора. Турецкая граница ждать не будет.