Квадробер в законе

Кабинет Кота располагался в восточном крыле, и чем ближе я подходил, тем сильнее ощущалась магическая защита – древние руны на стенах пульсировали тусклым светом, а воздух потрескивал от напряжения. Два охранника у дверей – здоровенные оборотни-рыси в безупречных костюмах – синхронно кивнули. В их глазах мелькнуло что-то похожее на сочувствие.

Сам кабинет всегда напоминал мне музей криминального искусства – массивные книжные шкафы из мореного дуба, антикварная мебель времен первой гильдии воров, персидские ковры с магическими узорами, которые, казалось, двигались, когда на них не смотришь. Но главным украшением была, конечно, коллекция черепов должников на полках. Говорят, некоторые до сих пор пытаются пробормотать что-то о реструктуризации долга.

Кот Василий восседал за огромным столом красного дерева, на котором были разложены какие-то древние фолианты. Массивная фигура босса, облаченная в безупречный костюм-тройку от лучшего магического портного города, излучала силу и властность. Седые виски только добавляли солидности, а пронзительные желтые глаза, казалось, видели собеседника насквозь.

В воздухе висел аромат дорогого табака – Кот признавал только особые сигары, скрученные кубинскими брухо-магами. Дым от его нынешней сигары причудливо извивался, принимая формы различных хищников.

– Значит так, котик, – Кот выпустил особенно эффектное колечко дыма, которое превратилось в фигуру волка, тут же разорванную на части фигуркой кота. – Объясни мне, какого лешего у нас теперь на одного медведя меньше, а якутский шаман все еще распевает свои чертовы песни?

Я поудобнее устроился в кресле карельской березы, чувствуя, как внутренний зверь нервно бьет хвостом. После той ночи при одном упоминании якутского фольклора у меня начинала подергиваться левая бровь, а шерсть на загривке вставала дыбом. Перед глазами снова встала картина: синее пламя шаманского бубна, глаза духа-волка и последний взгляд Топтыгина, все еще пытавшегося пошутить про налоговую проверку.

– Видите ли, босс, – я постарался придать голосу максимум деловитости, хотя внутри всё клокотало от ярости и чувства вины, – у нас возникли некоторые разногласия с местным представителем северной культуры. Как говорится в умных книжках по межкультурной коммуникации: «Если твой оппонент начинает петь народные песни и размахивать бубном – беги, пока не начались танцы».

Кот медленно поднялся из-за стола, и воздух в кабинете будто сгустился. Черепа на полках синхронно повернулись в нашу сторону, предвкушая представление. В такие моменты босс действительно оправдывал своё прозвище – каждое движение выверено, грация хищника смешивается с холодной яростью главы преступного синдиката.

– Хватит своих офисных шуточек! – он грохнул кулаком по столу так, что магические артефакты в витринах тревожно зазвенели. – Топтыгин был одним из лучших. А теперь что? Даже похоронить по-человечески не можем – этот шаман его куда-то в астрал закинул!

Я почувствовал, как когти начинают проступать от злости. В памяти всплыл последний вечер с Топтыгиным – его довольная морда, когда он рассказывал об очередной «налоговой проверке», тот нелепый костюм-тройка, который даже в последние секунды продолжал напевать «Калинку-малинку». Внутренний зверь глухо зарычал, требуя мести.

– У меня есть план, – я подался вперед, чувствуя, как янтарный огонь наполняет глаза. – Не самый простой, но...

– О, началось! – Кот картинно закатил глаза, но я заметил, как его пальцы чуть подрагивают от сдерживаемой ярости. – Сейчас ты предложишь что-нибудь в духе «давайте заманим шамана на корпоратив и споим его нашей водкой»?

– Вообще-то, – я позволил себе легкую улыбку, хотя на душе скребли кошки размером с хорошего тигра, – я хотел предложить более радикальное решение. Но для этого нам понадобится помощь деда Пихто и его старого друга Сарыг-оола.

Кот замер, не донеся сигару до рта. В воздухе повисла тишина, нарушаемая только тихим бормотанием черепов на полках – кажется, они делали ставки на исход разговора. Даже магические артефакты, казалось, затаили дыхание.

– Думаешь, старики справятся? – в голосе босса появились новые нотки. Что-то среднее между надеждой и сомнением.

– По крайней мере, они знают, с чем мы имеем дело. И главное – у них богатый опыт общения с северной магией.

Кот медленно опустился обратно в кресло, задумчиво глядя на клубящийся дым сигары. Я заметил, как на его лице промелькнула тень – возможно, он тоже вспомнил Топтыгина, его медвежьи шутки и абсолютную преданность делу.

– Значит так, Леха, – его голос стал похож на урчание крупного хищника, очень недовольного жизнью. – Даю тебе карт-бланш. Делай что хочешь, привлекай кого хочешь, хоть весь шаманский интернационал. Но чтобы через неделю у меня на столе лежали голова якута и эти чертовы ящики, из-за которых весь сыр-бор.

– А можно технический вопрос? – я приподнял бровь, чувствуя, как внутренний зверь одобрительно урчит при мысли о предстоящей охоте. – Голову якута в буквальном смысле или метафорически? А то знаете, как бывает с шаманами – отрубишь голову, а она продолжает камлать и советы давать...

– Вон отсюда! – рыкнул Кот, но в глазах мелькнуло что-то похожее на одобрение. – И не появляйся, пока не выполнишь задание. А то я тебя сам... – он выразительно посмотрел на коллекцию черепов, – в постоянную экспозицию определю.

Уже у двери я обернулся. Солнечный луч, пробившийся сквозь витражное окно, расцветил кабинет всеми оттенками алого, словно предвещая кровавую развязку.

– Знаете, босс, а Топтыгин бы оценил иронию. Он всегда говорил, что рано или поздно налоговая всех достанет. Даже якутских шаманов.

– Леха, – голос Кота стал непривычно серьезным, в нем прорезались металлические нотки, – просто сделай так, чтобы этот якут больше никого не отправил в астрал. А то у меня такое чувство, что он скоро весь город заставит народные песни петь. А я, знаешь ли, фольклор не очень...

Спускаясь по лестнице, я размышлял о превратностях бандитской судьбы. В высоких арочных окнах играли закатные лучи, придавая особняку зловещий вид. Кто бы мог подумать, что обычная война за территорию превратится в противостояние с шаманами?

Внутренний зверь беспокойно ворочался, чувствуя приближение большой крови. Хотя, как говорится в умных книжках по антикризисному управлению: «Если твой враг начинает петь на мертвом языке – готовь того, кто знает слова порезче».

Оставалось только надеяться, что Сарыг-оол действительно знает нужные заклинания. И желательно такие, от которых даже духи предков присвистнут. А пока... пока нужно собрать команду и придумать, как отомстить за Топтыгина. В конце концов, медведь заслужил, чтобы его последняя налоговая проверка была проведена со всей тщательностью.