Квадробер в законе

Хмырь эффективно вывел из строя двух охранников, материализуясь в стенах с криком «Внеплановая налоговая проверка»! – от такого даже матерые волки-оборотни впадали в ступор. Алина окружила периметр стеной огня, которая почему-то складывалась в фигуры канканирующих шаманов. Топтыгин, войдя в роль, раздавал налоговые уведомления направо и налево, попутно применяя борцовские приемы – его коронный захват «Двойная бухгалтерия» был особенно эффектен.

– Ну что, господа конкуренты, – я элегантно уклонился от серебряной пули, чувствуя, как частичная трансформация наполняет тело силой. – Может, обсудим слияние наших корпораций в более конструктивном ключе?

Ответом мне был волчий рык и очередной залп серебряных пуль, которые я изящно избежал в стиле «Матрицы» – спасибо деду Пихто за уроки «кошачьего балета», как он это называл.

Мы теснили противника, загоняя их в угол двора. Алина создала огненную клетку вокруг группы волков, Топтыгин методично «проводил аудит» с помощью своих медвежьих захватов, а я наслаждался новыми возможностями частичной трансформации – скорость человека с рефлексами леопарда творит чудеса в ближнем бою.

И тут все пошло наперекосяк.

Сначала в воздухе разлился запах полыни и древнего льда. Затем раздался звук бубна – такой, от которого даже у призраков мурашки по несуществующей спине бегут. А потом из тумана появился он – якутский шаман Хуолинен, и судя по его походке, он только что завершил какой-то особенно сложный ритуал с применением местного алкоголя.

– А вот и котик пожаловал! – шаман икнул, но его глаза светились древней силой. – Сейчас мы тебе покажем настоящий северный фольклор!

Топтыгин, как всегда, отреагировал первым. В его медвежьей натуре никогда не было места долгим размышлениям – только прямое действие. Бросившись вперед с фирменным ревом «Налоговая служба предупреждает!», он на ходу менялся, его костюм-тройка трещал по швам, обнажая бурую шерсть.

– Вот ты и попался, шаманская твоя... – начал было Топтыгин, но осекся.

Хуолинен даже не шелохнулся. Только его глаза вспыхнули синим пламенем, а бубен издал низкий, утробный звук – словно где-то в глубинах вечной мерзлоты проснулось нечто древнее. Воздух вокруг шамана заискрился, и в морозном мареве начала проступать фигура.

Это был волк. Но не обычный, не тот, что воет на луну в городских парках. Этот был размером с грузовик, его шерсть переливалась всеми цветами северного сияния, а глаза... его глаза были двумя безднами, наполненными голубым пламенем и памятью тысячелетий.

– Позволь представить, – шаман отвесил шутовской поклон, – мой друг из нижнего мира. Очень любит медвежатину. Особенно, – он икнул, – когда медведь пытается изображать налогового инспектора.

Топтыгин замер на мгновение, его медвежья морда выражала крайнюю степень озадаченности. А потом, верный своей природе, он сделал то, что умел лучше всего – пошел напролом.

– Значит, дух предков? – прорычал медведь, принимая боевую стойку. – Ну-ну. Сейчас мы проведем внеплановую проверку твоей... – он не успел закончить фразу.

Дух двигался как ртуть – текучий, неуловимый, смертоносный. Его призрачные клыки прошли сквозь защитные амулеты как сквозь бумагу. Топтыгин успел только взреветь и попытаться провести свой коронный захват «Двойная бухгалтерия», но его лапы прошли сквозь светящуюся шерсть духа, не причинив тому вреда.

А потом началась бойня.

Дух рвал и метал медведя по двору, его призрачные клыки оставляли раны, которые светились изнутри мертвенно-синим светом. Брызги крови замерзали в воздухе, превращаясь в рубиновые кристаллы.

– А ты думал, – прохрипел Топтыгин, пытаясь подняться после очередного броска, – что только у тебя есть... – он закашлялся кровью, – связи в высших сферах?

Его новый костюм, гордость и краса гардероба, превратился в лохмотья. Но даже сейчас, изорванный в клочья, он продолжал тихонько напевать «Калинку-малинку» на старославянском.

Дух завис над поверженным медведем, его глаза-бездны пульсировали древней силой. А потом одним текучим движением, похожим на танец полярного сияния, он... просто оторвал Топтыгину голову. Не было ни хруста костей, ни предсмертного рева – только тихий свист рассекаемого воздуха и звон замерзших капель крови.

– Вот так-то, – шаман удовлетворенно кивнул. – А теперь, медведь, мы отправим тебя туда, где даже налоговая не найдет.

Бубен в его руках издал последний, торжествующий удар. Тело Топтыгина начало светиться изнутри тем же синим светом, что и глаза духа, а потом... потом его просто не стало. Только легкий морозный иней там, где он лежал, да клочья некогда шикарного костюма, который успел напоследок пропеть: «Эх, раз, ещё раз, ещё много-много раз…»

Дух запрокинул голову и издал вой, от которого сама реальность, казалось, пошла трещинами. В его глазах отражались все северные сияния мира и все зимние ночи с начала времен. А затем он повернулся к нам, и в этом движении была грация хищника, знающего, что добыча никуда не денется.

– Ну что, котик, – шаман погладил бубен, по которому пробегали искры северного сияния, – продолжим нашу культурную программу?

И тут я понял, что мы влипли. Крепко влипли. Как говорится в умных книжках по управлению рисками: если твой противник вызывает духов из нижнего мира, а ты можешь противопоставить этому только налоговый кодекс – пора всерьез задуматься о смене профессии.

Или о пересмотре своей кадровой политики. Желательно с привлечением специалистов по экзорцизму и парочки профессиональных шаманов. Только не якутских. Пожалуйста, только не якутских.

– Топтыгин! – крик Алины слился с ревом огня. Она метнула в шамана целый каскад огненных шаров, но тот отбил их бубном, как теннисист мячики.

А потом снова этот звук. Я видел, как огненная стена Алины замерзла и рассыпалась, а сама она отлетела к стене, схватившись за плечо – по ее руке расползался узор, похожий на морозные узоры на стекле.

Внутренний зверь взревел от ярости и боли. Я прыгнул, уже в полной боевой трансформации, но шаман оказался быстрее. Удар бубна – и меня отбросило назад, попутно приложив о стену. Плечо пронзила острая боль – серебряная пуля все-таки нашла цель, а по телу начал расползаться холод древней магии.

– Эх, молодежь, – шаман покачал головой, его борода покрылась инеем. – Совсем не умеете уважать старших. Вот в мое время...

Договорить он не успел – Хмырь материализовался прямо сквозь него, создав эффект, похожий на встречу двух противофазных волн. Шамана на секунду перекосило, его бубен издал звук, больше похожий на икоту, и это дало нам шанс на отступление.

Я подхватил раненую Алину, чувствуя, как серебро в плече пульсирует болью, а по венам растекается арктический холод шаманской магии. Хмырь прикрывал отход, создавая иллюзии и отвлекая внимание – никогда бы не подумал, что призрак может материализовать целый хор имперских налоговых инспекторов, исполняющих «Вставай, страна огромная» на якутском.