La Cumparsita… В ритме танго

— Кирилл, вынужден прощаться, — подмигиваю Даше и поправляю спадающую влажную повязку со своего плеча.

— Спокойной ночи, па. Созвонимся завтра? — сын, позевывая, спокойно произносит в трубку.

— Обещаю, старик. Пока! — прощаюсь с ним и быстро отключаю связь. — Даша, чего ты встала? — спокойным голосом обращаюсь к стыдливо переминающейся с ноги на ногу жене.

— У тебя болит рука? — теперь она уверенно заходит внутрь и останавливается перед моей фигурой, разглядывая с высоты своего не слишком высокого роста меня, жалко скрючившегося у автомобильных колес.

— Есть немного, — ухмыльнувшись, откидываю на пол телефон и двигаю его носком подальше от себя. — Иди спать, рыбка. Все нормально. Я скоро приду.

— Не могу без тебя, — шепчет и присаживается на корточки передо мной. — Ты позволишь? — протягивает к левой сейчас терзающей меня руке свою ладошку.

— Там все без изменений, Даша. Ее нет, но она о себе громогласно заявляет. Не надо…

Она настырно раскручивает тряпку и откидывает импровизированный бинт назад.

— Господи! — резко ойкает и руками быстро запечатывает себе рот. Качает головой, выказывая мне сочувствие, всхлипывает и прикрывает глаза.

По-видимому, моя культя сегодня слишком жутко выглядит. Транслируемый ужас на лице у Даши полностью подтверждает мое хиленькое, выдвинутое наобум предположение. Култышка радиоактивно воспалена, горит и ультрафиолетово сверкает, испуская гамма-излучение, непоправимо и почти смертельно обжигает. Ядовито алая, температурная, обжигающая конечность! Я осторожно отстраняюсь и не позволяю Даше прикоснуться к ней.

— Не надо! — тихо заклинаю.

— Она пылает, Ярослав. Ты корчишься от боли. Вызовем скорую помощь?

— Нет, — быстро отрезаю.

— Чем тебе помочь? Подскажи, пожалуйста. Направь меня. Это же не дело.

Такое нездоровое и болезненное мое состояние Даша видит за время нашего с ней брака в первый раз. Наверное, сейчас я должен успокоить и заверить, что в скором времени все будет нормально. Про срок бы только не соврать. Об этом тот умный доктор предусмотрительно мне не сказал тогда.

— Все само пройдет. Ничем тут не помочь, рыбка! Рука болит и точка! Но не критично, а я в полном и абсолютном порядке, — пытаюсь улыбнуться, и степенно, стараясь сдерживать свои порывы, отвечаю.

— Там заражение, товарищ? Скажи мне правду, муж. Почему она такого ужасного цвета?

— Натер культеприемной гильзой, рыбка. Пот, плюс постоянное ношение, плюс ты все время вешаешься на протез, да я ни в чем себе не отказываю, сильно напрягаю руку, тренирую жесты, устраиваю собственные соревнования на выносливость, вот и результат. Сам виноват!

— Ты издеваешься? Натер? Какого черта! А до этого…

— Видимо, подрос немного. Схожу в больницу, ребята подгонят под…

— Ярослав! — обеими руками хватается за свою голову и запускает пальцы к себе в волосы. Сильно тянет, пытаясь выдрать локоны.

— Ну-ну! — хватаю ее за ручки. — Не страшно. Я перетерплю, жена. Это обыкновенные…

— Фантомные боли? — шепчет Даша.

У меня очень умная жена! По-моему, я даже горделиво нос задрал.

— Да, — с глубоким вздохом подтверждаю ее предположение.

— Подожди! Я сейчас…

Она подскакивает и вылетает из гаража. Я криво и неуверенно поднимаюсь, отряхиваю домашние штаны, не спеша разминаю ноги, вращаю головой, хватаю с пола телефон и мягким шагом следую из полутемного гаражного помещения в общую комнату на первом этаже. Даша суетится по дому, звонко шлепая босыми ножками по полу. Хлопает, как капитошка, мелкими носками по ступеням лестницы, что-то под нос себе бормочет, периодически посматривает на меня, глубокомысленно качает головой, негромко возмущается, похоже, даже сочно материт меня, а затем вдруг резко останавливается, внимательно разглядывая то, что держит двумя руками перед собой.

Чего она там в нашем уютненьком скворечнике интересного нашла?

— Есть такая теория, Ярослав, — она вдруг поворачивается ко мне лицом, а я вижу то, на что она зачарованно вот только две минуты назад смотрела. — Это обыкновенное зеркало! У тебя болит, но ты не видишь, что и как? Да?

— Ты права, — утвердительно киваю головой.

— Ты не видишь и не можешь прекратить это, потому что здесь, — указательным пальцем прикасается к своему виску, — по-прежнему сохранен контроль над тем, чего больше нет?

— Да, что-то вроде того, — растягиваю губы в улыбке. Даша говорит почти теми же словами, что и тот врач.

— А если ты увидишь…

Она серьезно? Моя Даша — фантазерка?

— Зеркало? Предлагаешь на себя посмотреть? — с издевкой спрашиваю и задом падаю на диван. Морщусь от периодически накатывающей на меня боли, беззвучно матерюсь, закусываю нижнюю губу и просто-напросто терплю.

Даша приближается ко мне и откладывает зеркало в сторону. Садится рядом и берет мою правую руку, гладит пальцы, губами прикасается к тыльной стороне, затем несмело трогает мое обручальное кольцо.

— Прекрати! — громко рявкаю и пытаюсь остановить ее намерение снять кольцо с моего пальца.

— Нет! — выдергиваю кисть. — Нет, я сказал. Обойдешься…

— На время, Ярослав. Это нужно сделать. Я не верю в приметы, но не хочу, чтобы оно оказалось на твоем левом безымянном пальце. В зеркале твоя правая рука станет левой, понимаешь?

Что? Это как?

Дарья все-таки с небольшим усилием, преодолевая сопротивление и выслушивая мой ругательный скулеж, стаскивает кольцо и тут же надевает себе на большой палец, несколько раз прокручивает вокруг фаланги, снимает, снова надевает, прыскает и лучезарно улыбается.

— Попробуем?

Я не совсем понимаю, что она предлагает, но все равно утвердительно киваю.

Даша устанавливает зеркало возле моей отсутствующей руки таким образом, что…

— Твою мать! — я дергаюсь и подскакиваю на диване.

У меня две руки! Я вижу обе верхние конечности, шевелящие пальцами.

— Даша…

— М? — она внимательно следит за положением зеркала и за отражением моей руки.

— Спасибо! — тянусь к ней за поцелуем.

— Ты как? — подставляет щеку, в которую я ее по-детски вынужденно клюю.

На седьмом небе… Боль точно шепчет, но «не орет» о своем присутствии и задушевно «не голосит» о нашем вынужденном знакомстве.

Глава 26 Горовые…

Месяц спустя

Даша

— Хорошо сидим, Дори, — откинувшись на скругленную спинку ярко-красного клубного дивана, подкатив глаза, констатирует моя младшая сестра. — Долго еще ждать? Может быть, чего-нибудь аппетитного тогда закажем, раз уж полчаса скучая прохлаждаемся, как неприкаянные городские дамы? Я ведь есть хочу, — жалобно скулит, протягивая руку за своим стаканом, а взяв его, раскачивает, демонстрируя мне, что она как бы с этим уже все — закончила, и весьма настойчиво требует питательной добавки.