La Cumparsita… В ритме танго

— Извини, пожалуйста.

Да закрой же ты рот, глупая женщина!

— Мы решили усыновить ребенка из приюта, мама. Другой вариант неприемлем для меня.

— Замечательно! — краем глаза замечаю, как мама вскидывает руки и, сжав их в кулачки, прислоняет к своему лицу.

— Нам посоветовали с этим не затягивать, а мы прислушались к советам. Я разговаривала сегодня с Ярославом и он, — затыкаюсь резко, прикрываю глаза и сильно зажмуриваюсь, что-то выжимаю из себя, шмыгаю носом и икающим голосом продолжаю, — счастлив! Ма-а-а-ма-а-а-а! Он счастлив, — сглатываю, затем всхлипываю, прокашливаюсь, смахиваю слезы, растираю щеки и руками закрываю себе лицо, — воспитывать чужого ребенка, раз своего не сможет получить от такой, как я. Но да! — отнимаю руки и гордо вскидываю подбородок, расправляю плечи, выдвинув грудь вперед. — Я рада за свою сестричку!

Пусть хотя бы Юльке повезет!

Глава 24 Горовые…

Даша. Фантомные боли II

Жалость… Боль… Тихие слезы… Искусанные кулачки… И странное одухотворенное выражение женского лица. Такое впечатление, что у моей матери чересчур эмоциональная мелодрама перед глазами проплыла в течение всей запланированной встречи в кафе с непутевой старшей дочерью. А всего-то мы поговорили о перспективных планах по расширению состава нашей с Ярославом семьи. Как говорится, вроде бы обо всем, а на самом деле — ни о чем! Открыться полностью, признаться и выплакаться я так и не смогла — это слишком сложно, да и тяжело по обстоятельствам. Она назначила мне встречу лишь для того, чтобы поделиться радостным известием о том, что ее старшая племянница беременна, что срок уже довольно-таки уверенный, хороший и безопасный, что все решено и идет по плану — грядет живое пополнение в семье Смирновых младших? Всего-то? Юла станет одинокой матерью, а Сережа с Женей — дедушкой и бабушкой. К чему тогда ей покаяние о том, что было много лет назад со мной?

Я не сказала про аборт! На ее вопрос о возможных причинах моего бесплодия я глупо передернула плечами и по-детски потупила взгляд. Сопела, мычала, нервно и шумно вздыхала, крутила пальцы и сминала салфетки, вытаскивая их по одной из резной деревянной подставки. Ваяла оригами из бумаги и мысленно заклинала мать не задавать мне нехороших вопросов о том, как так вышло, что моя детородная функция застыла почти в зародышевом состоянии и сигнализирует о моем половом созревании лишь кровавыми днями женской неуравновешенности, двумя невысокими холмами, расположенными чуть ниже шеи, но однозначно выше живота, да опушенным лобком, который после стандартных косметических процедур выглядит, словно розовая коленка у маленького ребенка. Я, безусловно, женщина и я, конечно, замужем — муж со мной по этим двум определениям вполне согласен. В этом я ей не соврала и, кроме того, твердо заверила родного человека в том, что проходила и намерена дальше проходить лечение и всевозможные обследования, что я послушный и исполнительный пациент, и не перечу своему лечащему врачу, которого, по всей видимости, у меня больше нет. Но я не сижу сложа руки, а проявляю колоссальную долбаную активность, суечусь и выказываю охренительную заинтересованность в успехе затеянного мероприятия. Возможно, в чем-то я не соврала ей и сказала правду, но… Рвение, желание, возможности и даже средства есть, а выхлоп за все приложенные старания стопроцентно нулевой. Физиологически лечение не помогает, зато психически калечит филигранно.

«Дашенька, все будет хорошо! Не страшно! Все бывает в жизни. И что с того? Помни, рыбка, мы вас поддержим…» — после каждой моей всхлипывающей жалкой реплики задушенно шептала мать.

Нет, больше не работает мой аутотренинг:

«Не плачь, Дашка, все пройдет, пройдет и это — у тебя на жалком выходе полнейшее зеро! Круглее дырки просто не бывает! Пора вскрываться, твой блеф тут больше не прокатит. Парный танец на паркете превратился в персональное фуэте. Ты крутишься с огромным ускорением с развязанными лентами пуантов. Рискуешь вывернуть себе стопу и сломать хребет… Своей семье? Вранье, вранье, вокруг меня вранье… И наигранная радость без горьких слез от осознания состояния беременности моей двоюродной сестры!».

Сейчас, сидя на заднем сидении такси, намертво застывшем в огромном, словно море-океан, железном транспортном потоке, ругаю себя на чем свет стоит:

«Зачем я вообще согласилась на эту душещипательную встречу? Лучше бы сразу поехала с Ярославом на трек. Меньше знаешь — лучше спишь и не завидуешь чужому счастью».

А я завидую Юле! Безоговорочно и стопроцентно. Ей суждено стать матерью, пусть вкривь и вкось, зато природным образом. А мне такое только в редких снах приснится. И то — под хорошее настроение Всевышнего!

Вот сейчас стояла бы рядом с мужем и наблюдала за мелькающими с бешеной скоростью разрисованными низко посаженными повизгивающими на поворотах почти космическими машинками, грелась бы в крепких объятиях, крутила головой на его груди, перебирала мужские пальцы, скрепленные в жесткий узел у меня на животе, наслаждалась бы его спокойным голосом в динамике, и уж точно не зацикливалась на том, что одинокой Юльке в скором времени выпадет счастье истинного материнства, а мне… Вынужденное знакомство с человеческим ширпотребом! Я бы не знала об интересном положении своей сестры и не сжирала бы себя за то, что не в состоянии такую же информацию своим родителям преподнести.

«Зачем я согласилась на встречу с матерью? Зачем?» — обняв себя в районе живота, в десятый раз шепчу, как зомби, медленно двигая губами.

Наш город, почти как монумент, «стоит»… Пробки, пробки, пробки… Нервное перестроение автомобилей, резкие и звонкие гудки, и раздающийся через открытые водительские окна наш мудрый, оттого, пожалуй, крепкий и надежный, русский мат.

Сдавливаю, стягиваю, нажимаю на брюшину, пальпирую себя в районе пупка. Живот горит и режет! Возможно, это гнойный аппендицит или разорвавшаяся киста яичника? У меня внутри обильное кровотечение, вскрывшийся перитонит, спонтанный болевой шок, глобальный сепсис? Боль чересчур сильна, тяжела, практически невыносима. Мысленно прошу себя успокоиться и наконец-таки прийти в себя. Это нервное состояние — фантомная боль, психосоматическая реакция на раздражитель, которым радостно со мной поделилась моя же мать. Стиснув зубы и прикрыв глаза, откинувшись на подголовник пассажирского сидения, уже в который раз прокручиваю диафильмом сегодняшнее рандеву с моим близким человеком.

— Ну, наконец-то, — шипит водитель. — Засор как будто устранили. Похоже, едем! Вы там как?

— Очень рада! Поскорее бы…

Телом ощущаю легкий толчок, подтверждающий начало нашего движения, а за окном глазами фиксирую медленное изменение городской картинной суеты.

«Ура, ура, ура! Да чтоб меня-я-я-я…» — сгибаюсь пополам, больно прикладываюсь лбом о спинку водительского кресла и сильно зажмурившись сдерживаю предательские слезы.

Мне нужно как-то переключить свое внимание, забыться, отвлечься и думать только о хорошем. Быстро достаю из своей сумочки мобильный телефон и с уверенным нажимом проглаживаю теплый гладкий сенсор. Молчит дурная техника, бездумно подмигивая индикатором зарядки, не издавая ни единого звука, чего-то стойко ждет, откровенным бездушием раздражает и отвлекает мое и без того не слишком сосредоточенное внимание.

«Застряла в пробке, муж, но уже еду к тебе. Как дела? Что Кирилл? Вы не ругаетесь?» — решаюсь сделать первый шаг и оживить блестящий сверхчувствительный экран.

«Очень жду, жена. Все хорошо. У Горового младшего неискоренимые проблемы с воспитанием. Здесь каюсь — моя абсолютная вина. Недоглядел за парнем. Но я спокоен, зато он взведен, заряжен на победу. Однако, нам нужен арбитр, Даша, без тебя не рискуем начинать. Команда ждет маленькую рыбку, которая развела бы двух упрямцев по сторонам!» — шутливым сообщением вещает Ярослав.

Ну что ж, я рада, что у них там стандартная рабочая обстановка, в которой муж однозначно изображает из себя… Царька? Странно! В нашей ячейке общества «безбашенная царственная особа» — целиком и полностью мое амплуа.

«Еще минут двадцать в дороге, и я буду на месте!» — шустро, практически не глядя на экран, и двигая одним большим пальцем набиваю свой ответ, затем прикладываю подушечку указательного к огромной зеленой сенсорной кнопке и отправляю в космос сообщение.

«Не торопись, время еще терпит! Будь осторожна!» — через несколько секунд получаю уравновешенные наставления от мужа.

Пообещать могу, но лучше будет, если просто выполню…

Сегодня, действительно, важный гоночный день, а Ярослав не обманул меня. Зрительские трибуны забиты под самую завязку, по-моему, особо заинтересованные в процессе и результатах согбенно сидят на корточках, на ступенях и даже на коленях друг у друга, а на фудкортах вообще не протолкнуться. Народ слишком суетится, надоедливо, словно пчелиный рой, шумит, даже горланит и выпученно глазеет. Когда все эти люди работают? Похоже, формульные гонки — весьма прибыльный бизнес и исключительное по своим масштабам спортивное шоу.