Лабиринт памяти

К счастью, в этот день всего две пары, да и то назначенные на вечер. Гермиона поплотнее запахивает мантию, стараясь натянуть её до самого горла, и это срабатывает на завтраке: кажется, никто ничего не замечает. На обед она не идёт вовсе, и лишь на уроке зельеварения понимает, что крупно влипла, услышав насмешливый голос Забини:

— Эй, Грейнджер, а ты, оказывается, перешла в нашу сборную? Или наконец признала, что зелёный куда сексуальнее красного?

К счастью, в классе всего несколько человек, но ей достаточно присутствия Малфоя, который не сводит с неё полуприщуренных глаз, а теперь и вовсе довольно ухмыляется, беззвучно смеясь и наблюдая, как лицо Гермионы приобретает особый оттенок: то ли упомянутый красный — от стыда, то ли зелёный — от злости.

— Гермиона, что это? — подходит к ней Джинни, разглядывая её шею.

— Я проиграла спор, — сквозь зубы выдавливает Гермиона, а затем добавляет: — Малфою.

В течение следующих трёх часов ей приходится это объяснить ещё десяти ученикам и двум преподавателям, которые лишь удивлённо качают головами и отпускают пару шутливых замечаний, заставляя Драко ещё более самодовольно ухмыляться и, как прежде, не сводить с неё пристального, необычного взгляда. К концу дня Гермиона уверена: она убьёт Малфоя, расквитавшись с ним так жестоко, как он и представить себе не может, за то, что заставил её целый день носить слизеринский галстук.

Она настроена претворить свои планы в жизнь после ужина, а потому сама наблюдает за Малфоем исподлобья, пока тот о чём-то говорит с Забини, смеётся и периодически встречает её взгляд со странной усмешкой. Но когда она выходит из Большого зала, выждав тридцать секунд после того, как за дверью скрывается Драко, и идёт по коридору в направлении его гостиной, то неожиданно чувствует, как кто-то закрывает её рот ладонью, а потом, схватив за талию, затаскивает в безлюдный класс.

— Какого чёрта… — начинает Гермиона, но ощущает, как чьи-то руки её резко разворачивают, после чего видит Драко, а секундой позже — чувствует его жадный поцелуй.

Их могут увидеть — они оба это понимают, но не хотят останавливаться. Гермиона в ужасе, что они всерьёз вот-вот займутся сексом в самое неподходящее для этого время, но не может противиться ласкам Драко и его тёмным, грязным словам, заставляющим её желать его ещё сильнее. И поэтому она сама нетерпеливо стаскивает с него одежду, помогает ему расстегнуть свою блузку, но в миг, когда её рука тянется к галстуку, Драко неожиданно говорит хриплым голосом:

— Оставь.

И она подчиняется.

В этот раз он груб, но в то же время нежен: он резко заводит ей руки за спину, но сжимает их так, что синяков наверняка не останется; он прикусывает её шею и немного втягивает губами кожу, но вовремя отпускает, даже не причиняя боль. И это настолько ново, необычно и поразительно, что Гермиона уже заведена до предела, когда Драко одним резким движением входит в неё сзади и почти рычит:

— Ты сейчас так похожа на шлюху, Грейнджер. Но ты только моя.

Он говорит последнее слово вместе со вторым мощным толчком, и она понимает, что, кажется, впервые в жизни испытывает настоящий оргазм.

***

С той ночи всё начинает неуловимо меняться. Гермиона старается сдерживать дурацкую улыбку каждый раз, когда видит Малфоя, в то время как он сам зачастую даже не трудится это делать. Она понимает, что что-то идёт не так, но предпочитает не задумываться об этом дольше, чем на пару секунд: не хочет ничего усложнять. Гермиона просто старается принять как данность тот факт, что теперь они даже перекидываются парой фраз во время учебного дня, а ночью, когда встречаются в темноте очередного пустого класса, и вовсе позволяют себе короткий разговор.

Гермиона не осознаёт, как, должно быть, всё выглядит со стороны до того момента, пока не ловит на себе пристальный взгляд Мишель во время одного из уроков. Малфой как раз передал ей записку с простым вопросом: «В двенадцать?», а Гермиона не смогла сдержать улыбки от предвкушения головокружительной ночи.

И Мишель это замечает.

Она подходит к Гермионе на перемене и просит на пару слов, и уже по одному её взгляду ясно: это будет не самый приятный разговор.

— Что у тебя с Драко, Гермиона? — хмуро спрашивает та, словно сканируя цепким взглядом её лицо.

— С чего ты решила, что между нами что-то есть? — стараясь скрыть испуг, произносит Гермиона, надеясь, что Мишель поверит её удивлённому взгляду и почти искреннему изумлению.

Но нет — та не верит. Однозначно, не верит. Она долго разглядывает Гермиону, а затем молча уходит, оставляя за собой шлейф недосказанности.

— Что у тебя с Мишель, Малфой? — той же ночью, застёгивая блузку, задаёт Гермиона почти такой же вопрос.

В отличие от неё самой Драко искренне удивлён. Проходит пара секунд, прежде чем он просто отвечает:

— Уже ничего.

Отвечает и смотрит на Гермиону таким взглядом, что ей почему-то становится неловко.

— Но вы… встречались же или…

Она совершенно теряется под прицелом его теперь уже насмешливых глаз.

— Послушай, Грейнджер, мы трахались пару раз, в твоём понимании это означает, что мы с ней «встречались»?

— И как давно вы уже не… — нервно продолжает Гермиона, не в силах договорить фразу и боясь быть осмеянной, но Малфой неожиданно жёстко произносит то, что заставляет её поражённо вскинуть голову.

— Уже больше двух месяцев я ни с кем не сплю, кроме тебя, Грейнджер. И давай оставим разговоры об этой дуре. Я не виноват, что она всё восприняла всерьёз, — шагает к ней Малфой, а затем тихо добавляет: — И, кстати, раз уж мы заговорили об… отношениях. Что у тебя с Уизли?

Гермиона настолько ошеломлена этим вопросом и вмиг затопившим её чувством вины, что просто не находит слов, наблюдая, как лицо Драко мрачнеет и он, нервно схватив свою мантию, выходит из класса.

— Уже ничего, — с опозданием шепотом отвечает Гермиона, слыша, как хлопает дверь.

***

В феврале объявляют о походе в Хогсмид, назначенном на конец месяца, и Гермионе кажется — ещё никогда школа не была столь оживлённой, как в этот день. Первую за весь год вылазку ждут абсолютно все ученики, а потому и она, и Джинни поддаются всеобщему ажиотажу и буквально считают дни до долгожданного события. В конце месяца, в оговорённый день, Гермиона вместе с Блейзом задерживаются, проверяя желающих посетить волшебную деревню по спискам, а потому идут туда позже всех. На улице стоит прекрасная погода, снег весело скрипит под ногами, а солнце слепит глаза, и Гермиона по пути несколько раз останавливается и со счастливой улыбкой подставляет лицо лучам, наслаждаясь уже почти мартовским теплом. Но когда она в очередной раз просит Джинни её подождать, чтобы вдохнуть полной грудью свежесть морозного дня, то слышит вскрик той, а потом чувствует, как ей в плечо что-то ударяется, заставляя пошатнуться от неожиданности. Открыв глаза, Гермиона с негодованием смотрит на Забини, который смеётся и что-то иронично говорит Малфою, в то время как тот, очевидно, еле сдерживается, чтобы не захохотать в открытую.