ЛаГГ-3. Истребитель, штурмовик, разведчик. Дерево против металла
Шрифт:
Остатки сорванного фонаря кабины ЛаГГ-3 № 31212-26
Куда более вопиющий и в то же время показательный случай произошел с военпредом ГУ ВВС майором Алифановым. 14 июня он выполнял контрольный полет на ЛаГГ-3 № 31213-76 с задачей установить температуру масла и воды, а также отстрелять вооружение и проверить машину на выход из пикирования на малой высоте и другие экстремальные нагрузки.
На высоте 4500 метров на скорости около 250 км/ч Алифанов произвел правый переворот и перешел в пике с повышенным газом. В итоге самолет разогнался до скорости 600 км/ч. Отметим, что первоначально Горбунов, Лавочкин и Гудков проектировали свой деревянный истребитель под скорости 650–670 км/ч, а первый прототип И-301 удалось разогнать до 605 км/ч. Поэтому
После обследования выяснилось, что у № 31213-76 в результате сильной вибрации произошло частичное разрушение фюзеляжа. Причиной тому были «искажение конструкции центроплана», «невыдерживание толщины шпона» (вместо 4 мм – 2,75 мм) и «конструктивные недостатки самолета». К слову сказать, это был уже не первый случай, сильные вибрации фюзеляжа всегда отмечались на скоростях от 575 до 650 км/ч, которые, впрочем, удавалось развить только во время пикирования с газом. Именно по причине вибрации и деформации фюзеляжа днем ранее – 13 июня, у летчика НИИ ВСС К.А. Груздева во время полета на ЛаГГ-3 № 31212-26 и вовсе сорвало фонарь кабины.
Испытания и сдаточные полеты, проводившиеся весной и в начале лета 1941 года, говорили о двух вещах. Во-первых, истребитель был запущен в серийное производство недоработанным, «сырым», без должной проверки летно-технических данных. Во-вторых, при конструировании ЛаГГ-3 использовались заведомо ошибочные расчеты прочности и нагрузок. Фактически самолет попросту не мог летать со скоростью выше 550–560 км/ч и заведомо не мог выдать тех ЛТХ, на которые рассчитывали военные и советское руководство.
Тем временем прошел год с того момента, как вишневый ЛаГГ-3 торжественно пролетел над Красной площадью, показав всему миру, будто советская авиация осваивает новые самолеты. Незадолго до очередного первомайского парада командование ВВС РККА получило приказ правительства (точнее, Сталина) провести очередную демонстрацию военной мощи, прогнав над Москвой строем сразу 50 ЛаГГ-3!
ЛаГГ-3 № 31215-65 после аварийной посадки, выполненной Г.М. Ивановым
Однако проблема была в том, что к 22 апреля в распоряжении летчиков было лишь около 20–25 годных к полетам истребителей, которые поступили в 24-й ИАП, дислоцировавшийся в Люберцах. Чтобы выполнить пожелание «хозяина», пришлось провести целую операцию по срочной доставке с заводов, в том числе из Горького, недостающих машин, приведению их в божеское состояние (костыли зафиксировали намертво, а все вооружение для облегчения полета в срочном порядке демонтировали). В итоге 1 мая ЛаГГи вместе с несколькими другими новинками все-таки пролетели над Красной площадью, большую часть самолетов пилотировали летчики 24-го авиаполка. Сам полет прошел без инцидентов, однако во время посадки в Люберцах у одной из машин самопроизвольно сложились шасси, другая с трудом дотянула до ВПП из-за перебоев в работе мотора…
«Все, что можно было снять, снимали…»
Скоростное принятие на вооружение самолетов «новых типов», разумеется, вызвало в ВВС РККА очередной всплеск аварийности, которая и со «старыми типами» вроде И-16, СБ, Р-5 и т. п. была стабильно высокой. Машины бились как во время сдаточных полетов, так и в учебных полках, строевых частях, во время перегоночных рейсов, учений и маневров.
9 апреля Сталин собрал совещание Политбюро ЦК ВКП(б), СНК и Наркомата обороны, на которое вызвали и представителей авиации. Главной темой в повестке было большое количество катастроф, которое сам вождь объяснял не иначе как «слабой дисциплиной» летного состава. Озвучивались даже шокирующие цифры – от 600 до 900 разбитых в авариях самолетов ежегодно. Именно тогда 30-летний начальник Главного управления ВВС РККА и по совместительству замнаркома обороны СССР по авиации генерал Павел Рычагов встал и заявил тому, про кого в стихах писали, что «для поднявшихся в воздух – крылья ты, для спустившихся под землю – воздух ты», что «аварийность и будет большая, потому что вы заставляете нас летать на гробах!». На что сами «крылья» ответили: «Вы не должны были так сказать!»
Отметим, что молодого и амбициозного генерала Рычагова тоже можно было отнести к когорте сталинских приемных «сыновей» или как минимум любимчиков. Герой Гражданской войны в Испании, Японо-Китайской войны и Хасана, депутат Верховного Совета СССР, он семимильными шагами поднимался по карьерной лестнице «сталинских соколов». С апреля 1938
года до лета 1940 года Рычагов «прыгнул» в званиях с комбрига до генерал-лейтенанта, попутно вступив в партию без прохождения кандидатского стажа по личной рекомендации Сталина и Ворошилова. Вероятно, вспыльчивый Рычагов почувствовал некоторое «головокружение от успехов» и полагал, что на своей должности и при своих многочисленных заслугах может позволить себе чуть больше, чем «простые» летчики и даже наркомы. Вот так вот взять и «рубануть сплеча». А может, думал, что «отец и учитель» просто не знает всей правды о качестве самолетов?ЛаГГ-3 № 273159 выпуска авиазавода № 31 после вынужденной посадки из-за отказа шасси. 9 июля 1941 г.
В общем, уже 12 апреля Рычагов был снят с должности и для начала направлен на учебу в Военную академию Генштаба…
А буквально через месяц после этого инцидента – 7 мая – в Кремле в присутствии Сталина состоялось очередное совещание представителей высшего командного состава ВВС РККА и руководства НКАП. Оно проходило в довольно нервной обстановке. Война стремительно набирала обороты, охватывая все новые и новые страны и территории. Вопреки прогнозам недалеких советских военачальников, предсказывавших, что повторение блицкрига на Балканах невозможно в силу сложного горного рельефа, пересеченной местности и отсутствия шоссейных дорог, немцы в два счета разделались сначала с Югославией, а потом и с Грецией. В то же время Люфтваффе активно минировали Суэцкий канал, а в Ираке вспыхнуло восстание против англичан. И отовсюду приходили потрясающие воображение сводки о действиях авиации. Было ясно, что и Дальний Восток долго не будет оставаться в стороне от разгорающегося пожара.
Ну а что же наша авиация? На совещании выступил с докладом «О работе и состоянии НИИ ВВС КА» начальник этой конторы генерал-майор Александр Филин. Он подробно проанализировал работу института, рассказав об имеющихся недостатках и их причинах. Далее Филин подверг разгромной критике работу авиационной промышленности и в первую очередь предъявление на государственные испытания недоведенных и не прошедших заводские испытания самолетов. В «черный список» попали бомбардировщики Як-4, Су-2, Ар-2, Пе-2 и Ер-2, а также истребители Як-1 и ЛаГГ-3. Получалось, что, несмотря на все принятые меры и спешку, никакого нового поколения самолетов вроде как и нет… В разгар эмоционального доклада Филина перебил Сталин, возразивший, что при оценке и обсуждении самолетов надо-де учитывать международную обстановку и срочность, нету, мол, времени все тщательно исследовать и испытывать. Ну а тот, вместо того чтобы промолчать и согласиться с «добрейшим из добрых», начал полемику с ним, настаивая на своей правоте. Дескать, все это верно, но послушайте меня…
ЛаГГ-3 4-й серии № 31214-22, на который в экспериментальном порядке установлены направляющие РС
Стоит отметить, что Александр Филин был одним из лучших летчиков-испытателей в СССР, а также человеком авторитетным и известным. Он облетал множество машин, многие из которых буквально «ставил на крыло». Это и И-5, и И-15, И-16, УТ-1, АНТ-25 и другие. Именно Филин осуществил первые испытания истребителей на штопор, создал инструкцию по выводу из штопора нескольких типов машин, совместно с коллегами разработал универсальные методики летных испытаний боевых самолетов, участвовал в различных рекордных полетах и парадах. В отличие от большинства не особо одаренных коллег из командования ВВС, считавших, что все решают скорость и пушки, Филин сделал более глубокие выводы из воздушных кампаний в Испании, на Халхин-Голе и Финляндии. Он выдвинул концепцию, что истребитель с самыми превосходными летными данными обеспечивал только 50 % боевой задачи. Остальная половина приходится на хорошую радиосвязь, приборы для полетов в сложных и ночных метеоусловиях и другое оборудование. Это подтверждали и испытания в НИИ ВВС закупленных в Германии самолетов Bf-109E, Do-215B, Bf-11 °C. В связи с этим генерал Филин потребовал от главных конструкторов (которые, кроме скорости, ничего не видели и не слышали) установки радио и другого современного оборудования, а также проведения полного цикла заводских испытаний, которые должны были предшествовать госиспытаниям.
И все же, каким бы авторитетом ни пользовался Филин, у него, во-первых, было много врагов (в первую очередь это конструкторы, которым он «мешал» пускать в серию их гениальные разработки), во-вторых, конечно же, не стоило ему спорить со Сталиным, да еще и публично. Вождь такое никогда не прощал и не забывал. Уже 23 мая генерал Филин был арестован (позднее расстрелян). Вскоре была отстранена от занимаемых должностей группа инженеров и летчиков-испытателей, проводивших государственные испытания в НИИ ВВС, в самом институте начались проверки, разумеется, не сулившие ничего хорошего.