Лампа разыскивает Алладина

По кухне понесся храп, Алла заснула, неловко опершись о стол.

– Ну, теперь больше ничего не узнать, – горько сказала Олеся, – уносит ее сразу, много не требуется. Одного не пойму, ну велел мне доктор уменьшать дозу, и что? Раньше и пол-литра ее не забирало, а сейчас чайной ложки хватает! В чем смысл понижения количества потребляемого, а?

Я пожала плечами.

– У меня совершенно нет опыта общения с алкоголиками.

– Считай, тебе повезло, – скривилась Алла.

– Можно я завтра приду?

– В принципе да, я сейчас в отпуске, но только зачем? – буркнула Олеся. – И так все понятно. Думаю, ты знаешь, как дело обстояло?

– Говори.

– Женщина пошла в магазин, – принялась фантазировать Олеся, – с коляской в торговый зал не пропустили, она ее у входа и оставила. А младенца, естественно, с собой прихватила, тут Алла мимо шла, ну и…

– Сперла коляску, – закончила я, – и продала за сто рублей. Зря ты ее честной считаешь!

Олеся горестно подперла рукой щеку.

– С ней впервые такое! Никогда чужого не возьмет.

– Алкоголь меняет личность не в лучшую сторону.

– Может, женщина сама ей коляску отдала? – приободрилась Олеся.

Я усмехнулась.

– Отличная идея. Значит, катила себе ребенка, увидела Аллу и решила: вот бедная пьяница, пусть повозочку возьмет и продаст, ей на водочку хватит.

Олеся опустила голову.

– Ну, не так, конечно.

– А как?

Она молча смотрела на стол.

– Украла твоя Алла коляску, – резюмировала я, – ну-ка разбуди ее!

– Зачем?

– Пусть вспомнит, где орудовала. Если возле магазина, то у какого? Там должны иметься свидетели, кто-то видел Олю с младенцем. Мне сгодится любая ниточка.

Олеся стала трясти Аллу, но безрезультатно. Младшая сестра только мычала, не раскрывая глаз.

– Лучше завтра, – наконец выдавила из себя Олеся, – подходи к одиннадцати утра.

– Она по новой к этому времени не накушается?

– Нет, – помотала головой Олеся, – Алла обычно в этот час умывается, а потом на работу топает. Возле метро харчевни стоят. Алла там полы моет, ее за это кормят и денег дают. Странно, однако!

– Что?

– Знаешь ведь, как мужчины себя в таких обжорках ведут, – задумчиво ответила Олеся, – бросят сумки, пиво возьмут с креветками и давай ля-ля, про портфели забудут. И вот, на днях, Алла приходит и приносит триста долларов.

Олеся очень удивилась, увидев у сестры подобную сумму.

– Где взяла? – с некоторым испугом спросила она.

Алла заулыбалась.

– Дядька в рыгаловке пакет забыл, а я нашла и нос внутрь сунула, думала, может, там документы лежат. Чуть не умерла, когда содержимое узрела. Там деньги, в пачках, и ежедневник. Слава богу, на первой странице все его координаты имелись. Имечко у него, не поверишь, Богодасыср! Позвонила я растеряхе, он принесся, благодарил жутко и во, три сотни отсыпал. Спрячь их, Олеся, а то пропью ведь. У тебя целее будут. Теперь стану на отдельную квартиру собирать, от бабки съехать хочу, достала она меня.

– С твоей зарплатой, чтобы на один квадратный метр накопить, надо год, не разгибаясь, пахать, давай лучше тебе одежду купим, съездим в выходной на рынок, – предложила Олеся.

– Не, – уперлась Алла, – затырь. Может, еще и у меня праздник случится, заработаю деньжонок…

– Богодасыср, – медленно повторила я, – Богодасыср Олимпиадович Ласкин… Наверное, это он.

– Ты его знаешь? – удивилась Олеся.

– Во всяком случае, мне известен дядечка, откликающийся на такое имя, и, думаю, в Москве вряд ли имеется еще одна личность, которую родители обозвали так же. Ладно, приду завтра. Утро вечера мудренее, – тихо ответила я.

Не успела я войти домой, как Верушка выскочила в прихожую.

– Лампочка! Ботинки! Мы же договорились! Их следует снимать на лестнице.

– Извини, забыла, – искренне раскаялась я.

– Ничего, потом привыкнешь, – кивнула Верушка, – теперь иди мыться!

Ощущая себя маленькой девочкой, я почапала в ванную и столкнулась с Кирюшкой, который как-то очень странно выползал из туалета. Увидав меня, мальчик не издал, как обычно, вопль команчей, не стал кричать: «Лампусь, ты купила пирожные?» Нет, он тихонечко сказал:

– Привет.

Я насторожилась. Так, возможны два варианта событий: либо Кирюшка заболел, либо опять принес из школы охапку двоек, перевязанную лентой с грозными учительскими замечаниями.

Верушка бросила взгляд в санузел и ласково укорила мальчика:

– Солнышко мое! Ведь уже решили, что бумажку следует отрывать точно по пунктирной линии. Вот она, нанесена на рулоне.

Кирюша мрачно кивнул, я смотрела на него с возрастающим волнением. Ох, похоже, дело плохо. Ну что натворил безобразник, если сейчас стоит передо мной в таком виде? Обычно вздыбленные волосы Кирилла отчего-то аккуратно уложены и даже, кажется, зафиксированы гелем, брюки наглажены так, что о «стрелки» можно порезаться, рубашка стоит от крахмала колом. Последний раз Кирилл гладил штаны в тот день, когда облил из водяного пистолета завуча. Что же он сделал сегодня? Поджег школу? Выбил все окна? Вышвырнул с третьего этажа директора?

– Очень осторожно, – вещала тем временем Верушка, – отмотал небольшой кусочек и ровненько оторвал. На фабрике специально о потребителях позаботились, сделали разметочку на рулончике, ведь не зря же люди постарались, как по-твоему?

Я испугалась еще больше. Вместо того чтобы возразить няне, мальчик покорно кивал. Господи, может, он подцепил страшную болезнь?

– А зачем бумагу так отрывать? – вырвалось у меня.

Верушка всплеснула руками.

– Положено!

Следовало спросить: кем? Но я не успела задать вопрос, потому что Верушка ринулась в бой.

– Правила пользования туалетом просты. Вот тут, на бачке, коробочка с салфеточками, пропитанными дезинфицирующим гелем. Встали с круга, протерли его, потом взяли вон ту бутылочку, налили из нее немного средства в унитаз, помыли ершичком, спустили водичку. «Колючку» положили в ведро, наполнили его раствором жидкого мыльца из другого флакона, подержали десять минут, слили. Ершик поместили в подставку. Ведрышко тщательно вымыли, коврик около унитаза отнесли на лестницу, вытряхнули, сбрызнули освежителем для изделий из синтетики и вернули на место, крышку закрыли, стену протерли специально положенной тряпочкой. Да, предварительно кафель надо обрызгать «Секундой», раз-два, и плитка сияет. Кстати, «ногу» унитаза тоже можно пеной для стекол почистить, очень здорово получается. Дверь изнутри натираем составом с гидроизоляционными свойствами, снаружи – мастикой с воском. Красота! Еще я купила дезодорант, только забыла спросить, какой вы предпочитаете. Мне по вкусу аромат тропических фруктов. Чудесный запах! Что скажешь, Лампа?

Я потрясла головой.

– Все эти действия следует производить КАЖДЫЙ раз, посещая туалет?

– Конечно, – подтвердила Верушка, – зато наш сортирчик будет сиять и блестеть!

Манера Верушки называть все окружающие предметы в ласкательно-уменьшительной форме стала меня раздражать.

– А почему у нас в коридоре повсюду мокрые тряпки разложены? – решила сменить я «унитазную» тему.

Няня ласково улыбнулась.

– Ножки вытирать.

– Дома? При входе в санузел?

– И при выходе обязательно тоже, – зазвенела Верушка, – вот смотри, как положено. Подходишь ты к ванной, подметочки-то грязные!