Лампа разыскивает Алладина

– На мне тапочки, – напомнила я, – домашние, они по улице не бродят.

Верушка весело рассмеялась.

– Вот отсюда у людей и грязь. Ладно, объясняю, хотя странно, что вы этого не знаете. Стояла ты на кухне, а потом в той же обуви в ванную?

– И что?

– О боже! – закатила глаза Верушка. – Микробы в помывочной одни, а на кухне вторые, в прихожей третьи, в спальне четвертые, им нельзя перемешиваться, иначе беда будет.

– Какая? – прошипела я.

Верушка на секунду замолкла.

– Они встретятся, – отмер Кирюшка, – начнут вместе жить, народят новые болячки, огромные, жирные, лохматые. Те нас из дома выживут, на улицу выкинут.

– Правильно, котеночек, – одобрила Верушка, – именно так. Каждая зараза хороша на своем месте. Чтобы избежать эпидемии, следует соблюдать элементарные меры предосторожности. Объясняю. Дошел до туалета, вытер ножки, попользовался унитазиком, потоптался на тряпочке, шагнул к ванной, освежил подметочки, вымыл ручки, обтер тапочки, двинулся в кухоньку…

У меня закружилась голова.

– Пойду умоюсь, – пролепетала я.

– Ножки! – рыкнула Верушка.

В состоянии, близком к обмороку, я поелозила шлепками по куску старого полотенца, уложенного у порога, подошла к раковине, взялась за кран, пустила воду…

– Лампуша, – прогремело из коридора.

Я чуть не упала на отдраенную до невероятной чистоты плитку.

– Что?

Верушка заглянула в ванную.

– Можно?

– Д-да, – прозаикалась я.

– Не пускай воду так сильно, зеркало забрызгаешь.

– Угу.

– Потом протри «крылья» у раковины, вон тряпка.

– Угу.

– И отполируй кран, рядом флакон стоит. На блестящем металле от рук остаются «залапы».

– Угу.

– Пол промокни губкой, я положила ее сбоку.

– Угу.

– Молодец, мойся спокойно, – кивнула Верушка и исчезла.

Я перевела дух, но рано. Няня снова приоткрыла дверь.

– Душенька, не забудь ножки о тряпочку освежить, так в коридорчик не выходи, хорошо?

– Угу, – тупо повторила я.

– Отличненько! – бодро воскликнула Верушка. – Ты очень не задерживайся, все кушать хотят, сидят, ждут!

Створка захлопнулась. Я уставилась в зеркало. Зачем я сюда пришла? Хотела переодеться? Или думала попить чайку? Может, решила телик посмотреть? Но его тут нет. И как меня зовут? Маша? Галя? Катя?

– Лампудель, – полетело из коридора, – ну сколько можно возиться!

Я встряхнулась, словно собака, попавшая под ливень. Вспомнила, мое имя Евлампия Романова и притопала я сюда, чтобы помыть лапы, но настырная, воинствующая чистюля Верушка ухитрилась стереть из моей головы все мысли, кроме одной: ноги при входе и выходе в любое помещение теперь следует вытирать о тряпки.

Глава 14

Домашние сидели за столом молча. Желая соблюсти новые правила, я сначала попрыгала на тряпке перед порогом, потом проделала те же действия за ним и услышала укоризненный возглас Верушки:

– Лампочка, деточка, когда идешь сюда, то оттираешь подметки в коридоре, когда выходишь – то в кухне. Поняла? Ведь очень просто.

Я рухнула на стул.

– У нас рыба, – тихо сообщила Юля, – в тесте. А еще чай новый, фруктовый.

– Лучше бы котлеты, – недовольно протянул Сережка.

– Рыба тоже вкусно, – возразила Катя.

– Раз уж приличной еды нет, давайте жрать, что дают, – со вздохом заявил Костин.

Все принялись орудовать вилками, над столом витало тягостное молчание, лишь одна Верушка радостно стрекотала:

– Хлебушек есть? Дайте мне кусочек. О, еще и маслице! Салатик из огурчика? Замечательно. Там еще и помидорчик? Совсем прелестно. Картошечка с укропчиком! Восхитительно. А погодка сегодня чудесненькая! Рыбка-то какая вкусная, замечательная рыбочка! Как же ее зовут?

– Кого? – спросила Юля.

– Рыбочку, – бодро пояснила Верушка, – вкусную эту!

– Не знаю, – мрачно сказал Кирюшка, – мы с ней познакомиться не успели, купили с Юлькой уже дохлой!

Костин закашлялся, Катя опустила глаза в тарелку, Сережка начал дергать шеей, Лизавета издала тихое хрюканье, Верушка разинула от удивления рот.

– Все в порядке, – быстро сказала я, – ничего страшного, Кирюшка просто имел в виду, что судак был замороженным. Налейте мне чаю.

Юля с готовностью схватилась за пузатую фарфоровую емкость, из носика полилась темно-коричневая жидкость.

– Фу, – буркнул Вовка, – кто тут дезодорантом напшикал, новым, из туалета. Ну и дрянь купили!

– Просто тошнит, – подхватила Лиза.

– Это чай, – принюхалась Катя, – со вкусом тропических фруктов.

– Похоже, фирмы, торгующие освежителями и напитками, используют одни и те же ароматизаторы, – заржал Сережка, – предлагаю внести в туалет столик с чайником, двух зайцев разом убьем: и напьемся, и освежимся.

После трапезы, быстро сунув тарелки в посудомойку, я зашла к Кирюше в комнату.

– Быстро говори, что случилось!

– Ничего.

– Ты окно разбил?

– Не.

– Училке нагрубил?

– Не, – вяло отбивался мальчик.

– Тогда в чем дело?

– Вот пристала! Говорю же, все нормалек!

– Почему ты такой тихий? И волосы причесаны?

Кирюша затравленно оглянулся.

– Слышь, Лампа, эта няня у нас долго проживет?

– Пока Белкина из больницы не выйдет.

– Вот ужас-то! Боюсь я ее, – признался Кирюша, – погляди, что с моей комнатой сделала! Пыль вытерла, пол вымыла, вещи стопками сложила! Ничего найти не могу. Сегодня час учебник по инглишу искал! Знал ведь, что он на подоконнике, среди кроссовок лежит! А теперь тапочки в шкафу, в мешочке, под окном дурацкие кактусы! Как уроки делать? Еле отрыл, никогда тебе не догадаться, где! На полке, среди книг! Придет же в голову идея запихнуть кретинский инглиш к Нику Перумову и Василию Головачеву в соседи! Ваще без ума надо быть! Слушай, может, она завтра уедет? Запутался я в тряпках!

– Верушка права, – попыталась я спасти авторитет няни, – мы живем в грязи, а это не слишком хорошо для здоровья!

– А когда Оля выпишется, эта, слишком аккуратная, к ней отправится? – с надеждой спросил мальчик.

– Непременно!

– Вдруг у нас останется!

– Что ты! Белкиной одной с ребенком не справиться.

Кирюша пригладил и без того безукоризненно уложенные волосы.

– Лампа, Гены-то нет! Оттого и страшно! Еще решит, что обо мне теперь до смерти заботиться надо! Не вынесу я подобной жизни, повешусь, честное слово!