Ларь

— Пусть так, — наконец сдался леший. — Но впредь такого больше не делай. Я в твои дела не лезу, и ты не лезь в мои. Я сам решу, кто мне будет прислуживать и как. Хватит того, что теперь в приозерские земли ход заказан.

— Да ладно, чего мы там не видели в этих землях? Все как везде: сосенки, березки, дождливая погода и злые лешие. В смысле, это там лешие злые, у нас-то нормальные.

— Ты меня услышал?

— Услышал, услышал. Мир? — протянул я ему руку.

— Мир, — тяжело вздохнул батюшко, как онколог, который беседовал с неизлечимо больным пациентом.

— И чего, ты даже ругаться не будешь, что я с Живнем поговорил в обход тебя?

— Сначала хотел, — честно признался батюшко. — А потом понял, что в этом и есть твоя суть. Тебя не переделать — либо принять, либо нет.

Я прикусил язык, потому что мне очень хотелось ляпнуть что-то на тему проработанности лешего. Или что у него в психологах ходит сам берендей. Но подумалось, что сейчас лучше лишний раз промолчать, еще вдруг пересолю, и меня батюшко действительно из леса выгонит навсегда. Поэтому я выдал относительно нейтральное:

— Выходит, я в своем праве.

Оказалось, что хватило и этого. На мгновение леший вырос в размерах, глаза его полыхнули чем-то зеленым, опасным. Впрочем, довольно быстро батюшко успокоился и стал прежним.

— Ох, Матвей. Рос бы ты у меня в подчинении, я бы тебя розгами периодически прохаживал. Может, умнее бы стал. Жаль, что поздно уже, теперь тебя не перевоспитаешь.

— Если бы ты меня воспитывал, то я был бы как все, скучный и со всем согласный. И мы бы не подружились.

— Иди уже, скоро мои владения заканчиваются. Ты, колючка на ножках, отведи Матвея к своим. А потом возвращайся.

— Светает… — ежовик сделал длинную паузу, но все же выдавил из себя, — лесной хозяин. А я существо ночное.

При этом весь вид нечисти говорил о том, что он аж кушать не может, до такой степени не хочет разговаривать с лешим. Едва зубами не скрипел. Но что тут сделаешь — зарок. Он почти как геморрой, ты его не видишь, но эта штука жуть как мешает жить. И нет никаких врачей по устранению зарочного недуга, в отличие от чужанских докторов.

— Теперь я стану решать, как и что ты будешь делать, — обрубил леший, сразу давая понять ежовику, кто здесь «папа». — Отведешь его и возвращайся ко мне. А ты Матвей, теперь помощи от меня не жди.

— Я думал, что мы зарыли топор войны. Хочешь, я тебе вкусненького чего-нибудь принесу? Венгерку с творогом или еще чего…

— Это не моя прихоть, а приказ Живня. Отныне, если ты будешь в моих лесах, то теперь сам по себе.

Батюшко кивнул мне и скрылся среди деревьев. Не думал, что он такой альфа-самец. Хотя оно вполне понятно, со мной леший был другим, потому что я не его подчиненный. И в работе батюшко я не видел. Держу пари, тех же чертей он гоняет, как молодых пацанов. Хотя им полезно. Те как «духи» в армии, что только выпустились из учебки: дай им свободное время, обязательно накосорезят.

А вот история по поводу «сам по себе» огорчила. Я примерно понимал, для чего это Живню. Если что-то пойдет не так, то невмешательство позволит не навлечь гнев на лесных обитателей. Это один на один леший может на своей территории справиться с рубежником. А вот если, к примеру, наберется с пяток кощеев? Тут на расстановку сил может повлиять разве что вмешательство Живня. Он же, как я понял, все игрался в нейтральную Швейцарию. Ну не знаю, когда горит вся деревня, может задеть и хату с края. Потом доказывай людям с хорошими лицами и бейджиками «Нежизнь» на груди, что ты баобаб.

Все это я обдумывал, рассеянно шлепая вслед за ежовиком, и даже не сразу заметил, как яркие солнечные лучи пронзили лес практически насквозь. От мокрой травы шел пар, словно ее окутала легкая дымка, а погода всячески намекала, что так и быть, подарит сегодня еще один теплый денек. Эх, если бы не вся эта возня с ларем, купил бы мяса, взял свою нечисть и вывез на природу, шашлычков поесть.

— Вот, — остановился ежовик, ткнув вперед.

Я почему-то сразу определил, где мы находимся. Перед нами плескалась вода, обозначая границы владений лешего, на другом берегу возвышался знакомый маяк. Выходит, это Гвардейский пролив, а за ним уже парк Монрепо. Однако.

— Ты меня куда привел?!

— Леший сказал «к своим», я отвел. Ближе к замку уже не подойдешь.

Понятно, видимо, «под своими» ежовик имел в виду рубежников. Вообще, конечно, мне казалось, что это просто своего рода месть. Ладно я отдал его в рабство лешему, но еще по ходу дела не очень уважительно отнесся к нему. А этого ежовик простить уже не смог.

Впрочем, меня интересовало еще кое-что. Фактически, в данный момент мы находились у самых границ города. Я же считал, что владения лешего начинаются километрах в пятнадцати отсюда, если по дороге. Именно эти соображения я и высказал нечисти. Что интересно, ежовик поглядел на меня с удивлением. Видимо, он думал, что я начну с ним ссориться из-за его выходки, а не уточнять тонкости передвижения по пересеченной местности.

— Так и есть, — кивнула нечисть. — Владения лешего закончились. Но когда-то хозяин леса имел власть над всеми землями здесь, потому часть его троп осталась.

Кстати, да. У нас тут периодически терялись туристы, которые ходили поглядеть на Пороховой погреб или развалины усадьбы Пиени-Херттуала. Я раньше думал, что это просто обычные ротозеи, у которых отбери телефон, так они с голоду помрут в центре города. Но, видимо, все гораздо сложнее. Тропы лешего почти не используются, однако дело его живет.

— Ладно, ежовик, бывай, — сказал я, махнув рукой. — Ну, и не обижайся. Ты хотел подставить меня, за что и получил. Квиты.

Нечисть не ответила, лишь проводила недобрым взглядом, пока я направлялся к видневшемуся неподалеку железнодорожному мосту. Наверное, ежовик имел свою четкую позицию по данному вопросу, которая немного отличалась от моей. В любом случае, он теперь чужая головная боль.

Я перешел (точнее перебежал) через воду по железнодорожному мосту, благо, электрички мне не встретилось, и оказался на дороге, которая и вела к маяку. Приложение такси загрузилось, но категорически отказывалось забирать меня именно отсюда. Оно и понятно, глухое место, ничего вокруг нет. Пришлось шлепать по гравийке до Верхней Поселковой улицы, где уже била ключом цивилизация в виде частных коттеджей. И приложение наконец смилостивилось надо мной.

Изначально я действительно хотел домой, шутка ли бродить полночи по лесу, да еще схлестнуться со старым лешим. Теперь бы самое лучшее помыться, поесть, может, даже выпить грамм пятьдесят для успокоения нервов, да лечь спать.

Однако вот эта присказка «про своих» крепко засела у меня в голове. Нет ничего хуже, чем полагать, что все идет как надо. Дело даже не в том, что не стоит сообщать богу о своих планах. А во врагах, которые тоже не сидят на заднице ровно.

Я узнал кое-что о личе — это здорово. Но мне казалось, что пока я шарился на задворках этого мира, Трепов не просто пил чай с баранками. Значит, надо выяснить, что именно он задумал. Учитывая, что у меня в кружале свои шпионы, сделать это будет легче легкого. И раннее утро для этого тоже подходило как нельзя лучше — меня никто не увидит. Поэтому усилием воли я отодвинул на несколько часов крепкий восстановительный сон.