Ласковый Май

Ведьмы так не работают.

Целый год он искал меня! Вряд ли, без веских на то оснований. И найдя, добровольно прошел ритуал ученичества. Выходит, магические потери действительно сокрушительные.

И что с этим делать? Задумавшись я отхлебнула горячую жидкость из чашки и поперхнулась. Легкий холодный сквозняк вдруг плеснул мне в лицо, погасил острый кашель. Словно лаская, погладил мой лоб, скользнул плавно по скуле…

Вздохнув, я прикрыла глаза, возвращаясь к своим размышлениям.

А если мы переделаем ствол не из холодных и мертвых металлов, а из… например, янтаря? Камень, способный в себе запирать саму жизнь, через сотни и тысячи лет нести её крошечные частицы. Для ведической магии — оптимальный.

Хрупкий? Можно будет увить его сложным орнаментом из золота с легкой примесью серебра. Рассчитать интенсивность магического потока, замкнуть его контуром на металл и усилить. Янтарь многоцветен и ярок. Сделать каждый зеленый листок разветвителем и отражателем одновременно, оправить их в серебро...

А цветы можно вывести кремово-белыми янтарями и заставить работать приемниками императорской магии. И если включить в эту схему первичные концентраторы… То мы сможем пополнять весь резерв непосредственно от самого Императора!

Идея вдруг обрела вполне четкие конуры. В моем воспаленном воображении стремительно поднималось роскошное дерево с толстым янтарным стволом, густо увитым сложнейшим блестящим орнаментом. С кроной, филигранно выполненной и сверкающей зеленью каменных листьев. С сияющим великолепием белых цветов и обилием глянцево-алых плодов.

Плоды — концентраторы из сердолика. Их развесить по веткам, и потом можно будет вручать самым строптивым гостям Императора. В качестве драгоценных подарков. Для повышения уровня патриотизма и общей лояльности к трону.

Манипуляция сложная, смелая, но мне она вполне по плечу. А вот сюда я добавлю зеленых плодов.. Стабилизаторы из нефрита позволят значительно сократить все потери магической составляющей дерева…

Мой карандаш плавно порхал над бумагой, быстро вычерчивая точную схему конструкции. Едва заметная, на первый взгляд даже небрежная симметрия кроны, равновесие тонких ветвей, вектор силы и облако корреляции дополнительных устройств. Формулы, столбики быстрых расчетов, погрешности, новая схема.

И чем дольше я все это считала, тем отчетливее обнажалась весьма неприятная истина. Эффективность моей, выверенной до последнего лепесточка, конструкции все равно оставалась существенно ниже предполагаемой исходной живой.

Потери уменьшились, но… Моих знаний и сил недостаточно.

А если все сделать иначе? Ведь ведун мог создать себе голема. Отчего бы ему не вдохнуть жизнь обратно в наше янтарное дерево? Сначала отнять, превращая живое в предмет, а потом его и оживить? Магия Императора имеет мужское начало, рядом с истинно женской — ведической она непременно усилится.

Эта странная мысль не раз уже приходила мне в голову, но казалась настолько фантастической, что мною тут же отброшена? Идея невероятно опасная. Я себе тут же представила почему-то разумных людей, одеваемых в камень и потом оживляемых ведуном. Безупречные и бесчувственные солдаты.

Если проделать подобное он откажется наотрез, я его не смогу упрекнуть. Наверняка, нечто подобное уже приходило в чьи-нибудь светлые головы. Не потому ли теперь ведунов так безнадежно мало?

— А ведь ты гениальна, Шарли! — мне на плечи легли теплые руки, затылок накрыло горячим дыханием. — Я ни в чем не ошибся.

От неожиданности я подпрыгнула, тут же на пол роняя тетрадь. Снова раздался звон бьющейся чашки. Второй за сегодняшний день. Говорят, что посуда бьется на счастье. Наверное — врут.

Глава 21. Пара слов о поцелуях

Этот безрадостный день дался нам обоим нелегко. Что-то в нас существенно изменилось. Впервые я видела севшего рядом со мной ведуна таким откровенно усталым, издёрганным, словно бы постаревшим. Зелени в его волосах ощутимо прибавилось.

Всё ещё довольно напряжён и задумчив, он как будто оттаивал рядом со мной, в моём доме. Рассыпалась хрупкая корочка гладкого льда, его словно сковавшая. Взгляд Мея смягчался, хмурые складки на лбу быстро расправлялись, приподнялись кончики плотно сжатых губ. Он принёс с собой непривычные запахи: горькой пороховой гари, дублёной кожи и острого мужского пота.

Мои довольно вялые попытки встать и что-нибудь приготовить ему на ужин Мей решительно пресёк. Сам устало поднялся, скинул пальто. Шлёпая босыми ногами, побродил по кухне, что-то поколдовал, и, плеснув себе в кружку пустой кипяток, утомлённо упал со мной рядом.

Потом долго листал мои записи, пил кипяток, спрашивал, уточнял, исправлял, делал пометки. И я отвечала, кивала, тихонечко фыркала, пальцем водила по строкам тетради и украдкой им любовалась. Он был восхитителен даже такой: обессилевший, измождённый.

Поймав мой выразительный взгляд, Мей бросил на столик толстую тетрадь, беззвучно рассмеялся и одним сильным движением пересадил меня к себе на колени.

— Ещё парочка таких взглядов, Шарли, и проект артефакта навеки останется на бумаге. А мы окончательно переедем жить в собственную спальню. И к мелким бесам пошлём Императора.

Из-за небольшой разницы в росте я оказалась существенно выше его и смотрела теперь сверху вниз. Я жадно рассматривала его лицо, так трогательно и беззащитно открытое. Наши взгляды внезапно столкнулись, сцепились и снова я в нём утонула.

— Зачем ты меня целовал, — я зачем-то спросила. — Ты же ведун, вы же не…

— Пф! Шарли, ты же совершенно разумная женщина, откуда вдруг это? — Мей смешно фыркнул и на секунду зажмурился.

— Встречалась сегодня со старой подругой, — не выдержав этой пытки, я лбом упёрлась в его лоб и коснулась губами выразительной горбинки на выпуклой спинке широкого носа, вдыхая терпкий, мужской, запах. — Прости, я ведь не знала…

— Я догадался, — опираясь затылком о высокую спинку стула, Мей легко поймал пальцами мой подбородок и развернул к себе ближе, упорно ловя мой взгляд. — Во многих вещах ты наивна, как малый ребёнок, Шарлотта…

— Ты всегда волен уйти. Я не держу тебя. Как только мы окончательно разберёмся с клеймом Императора…

— Ты меня выгонишь? — он усмехнулся, но горькая складка легла в углах губ.

— Разве я вправе держать взаперти майский ветер? — поймала губами его тёплые пальцы и с удовольствием наблюдала за тем, как стремительно темнел взгляд ведуна.