Лавка сновидений Юнсыль

Тело Касселя имело свойство быстро регенерироваться, поэтому принц уже почти поправился, не считая пары небольших царапин. Теперь он будет жить один… Кассель проклинал себя.

Тингл стояла у его постели и не знала, что делать. Она подумывала, не начать ли разговор о Юнсыль, но так и не смогла, сомневалась, как будет лучше для Касселя в данный момент.

Голос откуда-то снаружи заставил принца снова открыть глаза.

— Милый!

Кассель рывком поднялся на ноги: это было инстинктивное движение. Однако перемещаться легко и свободно, как прежде, он почему-то не мог. Чувство беспомощности захлестнуло его, заставляя быть осторожным при каждом шаге. Не поверив своим ушам, Кассель стоял и напряженно ждал, пока снова не услышал голос.

— Ты в порядке, милый? Где наша Юнсыль? Где Кассель?

— Я тоже только что проснулся. Успокойся, дорогая.

— Ох, как… я даже не знаю, что произошло. Где дети?

Это были родители Юнсыль. Их голоса казались родными и чужими одновременно, такими желанными и в то же время грустными. В этот момент Касселя вдруг осенило, что план Юнсыль сработал. Принц повернул голову и посмотрел на кровать. Любимая все еще лежала без движения.

Кассель, пошатываясь, сделал несколько шагов.

Как только он взялся за ручку, дверь открылась с другой стороны. На пороге стояла мать Юнсыль, ее лицо было мокрым от слез. Увидев принца, она тут же бросилась обнимать его, а затем внезапно упала на колени. Невольно Кассель последовал ее примеру и тоже опустился на пол.

— Кассель, сынок, ты цел… Какое счастье, слава богу!

— Сколько раз я тебе говорил, он не сын нам, а зять!

Позади рыдающей матери появился отец Юнсыль, как всегда серьезный и спокойный. Но слезы, которые катились из его глаз, он все же спрятать не мог.

Кассель практически закричал:

— Тетя… мама, дядя… отец.

Принц выбрал очень странные обращения к родителям Юнсыль, но это уже не имело значения, ведь они воссоединились после стольких лет разлуки.

— Да, родной. Мы живы и здоровы. Все хорошо. Мы все в порядке… Прости, что заставили так волноваться, — ласково сказала мама Юнсыль, погладив Касселя по спине.

Принца переполняло чувство вины. Улыбнувшись сквозь слезы, мама наконец отпустила Касселя и вновь пристально посмотрела на него. Убедившись, что он невредим, она вздохнула с облегчением. После некоторых сомнений мама поджала губы и приготовилась что-то сказать.

Кассель заранее знал, какой прозвучит вопрос. И от этого ему хотелось закричать.

— А что с Юнсыль?

— Она…

Однако даже отчаянно напрягая голосовые связки, он не сумел произнести ни одного слова. Вопль, который не мог вырваться наружу, будто сжимался внутри и превращался в слезы. Кассель разразился рыданиями.

— Простите! Это все из-за меня. Я должен был это сделать. А я жалкий трус. Я виноват. Это моя вина…

Его плач становился все громче. Кассель рухнул на пол. Эмоции оказались слишком сильными, и он был не в состоянии их сдерживать. Кассель ползал по полу и громко всхлипывал.

— Успокойся, успокойся. Все хорошо.

Отец Юнсыль обхватил голову Касселя и прижал к своей груди, как мантру повторяя «все хорошо».

Принц прислушался к биению его сердца. Это был глухой, размеренный, спокойный звук. И на удивление обнадеживающий. Кассель начал дышать в такт и постепенно утих.

Когда принц немного успокоился, отец Юнсыль обратился к нему с вопросом:

— Если ты не против, можешь рассказать нам, что случилось?

— Я все вам расскажу.

И тогда Кассель им признался. Он освободился от старой лжи и рассказал всю правду, которую так долго скрывал.

Кассель вытер лоб Юнсыль влажным полотенцем. Он все еще не осмеливался заглянуть в ее сон.

— Ты такая храбрая! А я такой трус, — пробормотал принц, убирая полотенце. Затем он, уже по привычке, рассказал ей, как прошел день. — Сегодня на сайте одного анонимного сообщества появилась новая теория заговора: на этот раз о секретном спутнике НАСА, который якобы посылал в сторону Земли мощные электромагнитные волны, временно парализовавшие лобные доли тех, кто попал под удар. Отчего они, как было написано, лишились души. Со временем паралич естественным образом проходил, и люди возвращались к жизни. Если честно, я даже не знаю, что тут сказать…

«Ахаха, правда? Это очень смешно», — внезапно послышался голос Юнсыль. Кассель взглянул на ее губы, но они были по-прежнему плотно сомкнуты.

Теперь еще и слуховые галлюцинации! У Касселя перехватило дыхание. В последнее время ему часто не хватало воздуха. Это случалось каждый раз, когда он думал о Юнсыль.

Принц быстро сменил тему.

— Уф… и родители, ну, у них все хорошо. Они неплохо справляются. Маме, конечно, тяжеловато, но папа даже иногда пытается меня утешить. Они сильные, поэтому, думаю, с ними все будет в порядке. Так что не волнуйся. Кстати, отец собирается переделать Лавку в букинистический магазин. Потому что я больше не буду продавать сны. Без тебя все теряет смысл. Но он думает оставить интерьер как есть. Кажется, отделка пришлась ему по душе.

Кассель снова тяжело вздохнул и отвернулся. Была середина летней ночи, и занавески развевались на сквозняке. В окно врывался прохладный воздух, а ноздри щекотал насыщенный запах летней травы.

Кассель прошептал, будто исповедующийся грешник:

— Юнсыль, а теперь мне пора уходить.

Родители любезно предложили Касселю воспользоваться их восстановившимися снами, чтобы принц смог вернуться в Королевство Грез. Сегодня в полночь он должен был отправиться в обратный путь.

— Фактически я возвращаюсь домой, но такое ощущение, будто ухожу из дома. Этот мир стал моим.

Кассель с нежностью провел рукой по волосам Юнсыль. В его жесте были одновременно и нерешительность, и беспокойство, и привязанность.

— У меня много дел. Я должен возродить Королевство Грез и дать людям возможность снова видеть сны. И восстановить твои сны тоже. Я обязательно найду способ. В реальном мире время идет гораздо медленнее, чем в Королевстве Грез, а Ткачи живут очень долго, так что у меня много лет впереди, и я собираюсь посвятить все это время тебе. Конечно, после того, как управлюсь с королевством. Не пойми меня неправильно: я не отодвигаю тебя на второй план. Вовсе нет.

Юнсыль любила все в этом мире. И она хотела защитить то, что ей дорого. Кассель вспомнил все, что нравилось Юнсыль. И себя в том числе. Он знал. Знал, что взгляд Юнсыль всегда останавливается на нем. И его взгляд тоже всегда останавливался на ней.

— Я просто надеюсь, что, когда ты проснешься, мир будет как прежде прекрасен и ты будешь любить его. Голубое небо и море, весенний дождь, летнюю траву, осенние листья, зимний снег, обыденную жизнь, сны, фантазии, конечно, твоих отца и мать. Чтобы ты могла снова любить их всех.