Лебёдка аэронавта

Бенедикт склонил голову в подтверждения.

– Только лучшие сохранились, но даже так после нескольких веков воздухоплавания...

Гвен изогнула бровь.

– Ты намекаешь, что они будут продолжать это всю ночь, не так ли?

– Гораздо дольше, если не устанут, - сказал Бенедикт. Он прищурился на веселого, разрумянившегося эфироманта.
– Однако, интересно, где их узнал Мастер Ферус.

– Я, конечно же, был пехотинцем!
– рявкнул Ферус. Затем он и несколько клиентов таверны проорали в унисон, - Semper fortitudo!

Гвен вздохнула.

– Fortitudo, мисс Ланкастер, - сказал Мастер Ферус и плюхнулся со стола на стул с изяществом (или, по крайней мере, пьяным безрассудством) гораздо более молодого человека.
– Старое, старое слово, даже по моим меркам. Вы знаете, что оно значит?

– Сила, - быстро сказала Гвен.
– Сила навсегда.

– Ага, но что за сила?
– спросил Ферус, перекрикивая рев очередного певца, затянувшего новый куплет.

В котором описывалось, как длинный огурец фермера провалился в грязную дыру, но Гвен не хотела ничего знать об этом.

– Сэр?

– Существует множество, монжество видов силы. Фортитудо кое-что совершенно особенное.
– Он показал пальцем на бицепсы Бенедикта для демонстрации.
– Не такая грубая сила, совсем нет. Это означает нечто большее - внутреннюю силу, силу цели, нравственное мужество. Сила бороться, когда кажется, поражение неизбежно. Сила продолжать верить, когда кажется, что никто не знает или всем плевать.

Он крутанул свою кружку и посмотрел на Гвен.

– И сила жертвовать собой, когда жертва на благо других, даже если вместо себя можно предложить кого-то другого. Особенно тогда.

Гвен коротко улыбнулась.

– Как, эм...

– Поверхностно и бесцельно?
– быстро предположил мастер Ферус.

– Я собиралась сказать интересно, - укоризненно поправила Гвен.

– И это самое дипломатичное, что она может изобразить, - заметил Бенедикт.

Гвен пнула своего кузена под столом.

– Мастер Ферус, уже поздно.

– Действительно, - сказал эфиромант и прикрыл зевок одной рукой.
– Возможно, пора рассмотреть вопрос о прекращении нашего расследования, пока мы не узнаем новостей от наших полевых агентов.

– Имеете в виду кота?
– спросила Гвен.

– Совершенно верно.
– Мастер Ферус внезапно всмотрелся в Бенедикта.
– Послушайте, мой мальчик. Вас что-то заинтересовало?

Кошачьи глаза Бенедикта были сосредоточены дальнем конце бара, где хозяин таверны тихо переговаривался с полным решимости, вновь прибывшим мужчиной. Этот тип был довольно крупным и плотным человеком в зеленых авиационных крагах и кителе, отделанном густым серо-коричневым мехом какого-то существа с поверхности, заставляя его и без того массивные плечи выглядеть не-человечески широкими. На обшлагах были две широких нашивки командира дирижабля. Его квадратное лицо покраснело и разрумянилось, он ударил кулаком по барной стойке так сильно, что было слышно даже сквозь хор певцов.

– Что!?

Огромная рука метнулась через стойку и схватила хозяина гостиницы за ворот.

Возмущенный трактирщик бросил на их столик нервный взгляд и что-то тихо сказал здоровенному аэронавту.

– Ага, - сказал Бенедикт.
– Теперь я понимаю, почему наш хозяин так неохотно сдавал нам комнаты. Он уже пообещал кое-кому другому.

– Это не форма Флота, - заметила Гвен.

– Нет, - сказал Бенедикт.
– Это вообще не форма. Он, определенно, капитан частного судна.

– Олимпиец, судя по цвету и меховой отделке его куртки, - вмешался мастер Ферус.
– Олимпиец и, кажется, разгневанный. Что забавно, если вы знаете историю.

Олимпиец после нескольких, тщательно подобранных слов отпустил, наконец хозяина таверны, а затем, нахмурившись, направился к их столику. Гвен изучала его в качестве потенциального противника, как ее учили, и поняла что встревожена. Человек слишком легко двигался для своей комплекции, и его координация (как и можно было ожидать от аэронавта) была превосходной. Хуже всего, его глаза, быстрые и бдительные, оценивали комнату, пока он двигался, признак человека, который всегда настороже.

Гвен достигла некоторых скромных умений в рукопашном боевом искусстве последователей Пути, но у нее не было иллюзий относительно своей способности справиться с более крупным или лучше обученным противником без элемента неожиданности.

– Бенни?
– сказала Гвен.
– Чтобы ты не думал, мы должны его застрелить...

– Я не тот, кто перекупил его кровать прямо у него из под носа, - ответил Бенедикт.
– Как по мне, эту ситуацию нужно сгладить.

– Я бы предпочла сделать это без превращения в паштет, - выпалила Гвен.

Бенедикт откинулся на спинку стула, с весельем в глазах и задумиво поинтересовался:

 - Ты хотя бы мельком задумывалась просто поговорить с ним? Для разнообразия?

– Он не похож на человека, который хорошо реагирует на угрозы.

– В высшей степени превосходнай куртка, - размышлял вслух Мастер Ферус.
– Их не раздают кому попало, верно?

Бенедикт удивленно взглянул на эфироманта и ответил Гвен.

 - Я имел в виду что-то кроме угроз. Хотя, стоит ли напрягаться, чтобы понять, что ты не видишь разницы.

– Послушать тебя, так я совершенный людоед, - закипела Гвен.

– Но ясно выражающаяся, богатая и очень стильная, - примирительно сказал Бенедикт.
– Красотка, к тому же. Попробуй. Просто ради забавы. И если это не сработает, мы всегда сможем стереть его в порошок и съесть на завтрак позже.