Лечить нельзя помиловать

Вот и кто он после этого? Мало мне одного гвардейца, обиженного талантом, второй нарисовался. И ладно бы бесповоротно умирал! Так нет же: здоров, бодр и запудрен мечтой это самое здоровье подорвать об тяжелую службу. Малолетний идиёт, прости Авиценна.

– Нет. Всего доброго, эрл Инкогнито. Позор вы переживете, а попытку меня выбесить – нет.

Сквозь открытую дверь в кабинет влетел шум. Зашторенные окна не показывали причины оживления, поэтому я уверенно вытолкала недопациента за порог и остолбенела. Какого стафилококка? На улице собралась толпа горожан, внимательно читающих приписку на двери. Жадные до событий лица окружили кабинет, бурно обсуждая неизвестный мне инфоповод. Неужели меня собрались волочь на костер? Наконец-то.

В первых рядах вытянулись гвардейцы, вскинув на плечо парадные алебарды и закрывая широкими спинами половину проспекта. Грозное оружие торжественно блестело на солнце, вызывая восторженные писки у незамужних мисс, пожирающих солдат глазами. Реклама королевской службы, не иначе. Но самый томный обожатель стоял сбоку.

– Хватит глазеть на них столь влюбленно, эрл. Не то подумают.

– А? – потерянно откликнулся мальчишка, не сводя восхищенного взгляда с гвардейцев.

Стоило мне выйти из-за плеча младого аристократа, как вся возбужденная толпа разом перевела на нас горящие взгляды.

– Что, собственно, происходит? – нервно поправив прядь волос, спросила я.

– Исполняется твоя мечта, дорогая, – самодовольно откликнулись из толпы.

Расталкивая зевак, вперед выбрался капитан Клод, оставив коня где-то позади. В руках довольного мага болтался огромный веник алых роз, который шут резво сунул мне под нос. И в лучших традициях склонил голову, разрывая сердце всем присутствующим женщинам. На ладони фазана мелькнула бархатная коробочка.

– Моя золотая возлюбленная, – голос паразита сочился сарказмом, но никто, кроме меня, этого не замечал. – Я долго ходил вокруг да около…

– Вправить мозжечок, блудень? – от тихого шипения эрл вздрогнул, но не образумился.

Толпа одобрительно загудела, приняв мое бешенство за смущение.

– …и наконец созрел. Эрла Алевтина, вы станете моей женой?

Глава 10

– Я поздно прихожу домой, не ношу корсетов и не умею танцевать.

– Я тоже частенько задерживаюсь на дежурствах, – парировал маг.

Ужасно неловкое чувство рассеялось, стоило оценить коленопреклоненную позу маркиза. Дурацкий веник заслонял обзор, но даже через него был виден просчет Клода – на второй минуте живой дискуссии колени гвардейца начали затекать. Маг явно не рассчитывал на задержку и теперь изо всех растягивал губы в улыбке, стараясь не сорваться на рявк. Жители Принс-Пайот с интересом поворачивали головы, как зрители настольного тенниса. Взмах, удар:

– Из меня отвратительная хозяйка. Не умею готовить, ненавижу убираться и осуждаю гостей.

– Для этого есть слуги, – обаятельно улыбнулся капитан, отбивая подачу.

Впечатлительная дама в первых рядах сентиментально всхлипнула и посмотрела на меня, как на врага народа. Еще бы! Лучший жених королевства, герой-любовник и, по слухам, не последний богач делает первое предложение руки и сердца. И не ее дочке, а какой-то лекарке, которую даже дразнить не рекомендуется. Одно расстройство, благо, не кишечное.

– Я не обучена придворному этикету и с радостью укокошу любую стерву, решившую потоптаться по моему подолу.

– Э-эм, – смешался маг, но тут же нашелся: – Буду неотступно рядом на каждом приёме. Никто не посмеет злословить.

Полюбоваться на эксклюзивное зрелище стеклась вся Принс-Пайот. На нашу тихую и весьма зажиточную улочку редко наведывалась верхушка аристократии, а если и заскакивала, то крайне ненадолго. Поэтому картина «Помолвка благородного» не на шутку взбудоражила торговцев и мануфактурщиков, вынуждая бросить все заботы. Это я в делах господских, как свинья в апельсинах, а местные нувориши пристально следят за недосягаемой аристократией и с первого взгляда узнали симпатичную капитанскую рожу. Одну. С букетом. И без отряда гвардейцев. Оч-ч-ч-чень интересная сцена!

– Я не хочу за вас замуж, капитан! – тихо выдохнула ему в лицо, склонившись к самому уху.

Может, подействует, и он резко передумает?

– И слава богу! – в сердцах выпалил он, на секунду забывшись. Но тут же взял себя в руки: – Но это пока. Я полюбил вас с первого взгляда и не намерен отступать. Настоящий гвардеец никогда не покажет врагу спину.

– И переда мне тоже не суждено увидеть, – грустно кивнула я, на секунду ужаснувшись.

Если фиктивная помолвка выйдет из-под контроля, а решение я так и не найду… Слава богу, на Земле я была замужем, а то померла бы нетронутой девой с таким супругом.

– Эр-р-рла! – доброжелательно прорычал он, не меняясь в выражении лица.

Только глаза сверкали чистой и трогательной ненавистью. Приятно, честное слово. «Семейная жизнь» длиной в три месяца обещается быть веселой. Опять же, почему бы не воспользоваться случаем и не стрясти с капитана то, что полагается невесте? «Жемчуга и собольи накидки, мёду бочонок да черевички, которые сама царица носит». Прелесть добрачного романа в отсутствии настоящих обязанностей: знай принимай ухаживания, балуйся и люби, как в последний раз. А пропасть в настоящем замуже мне не грозит.

– Да выйди прогуляйся! – хохотнул в толпе незнакомый мистер. – Далеко ходить замуж, что ли?

– Выходи, эрла!

– Выходите за него, эрла Алевтина! – с энтузиазмом поддержали знакомые девчонки из магазинчика сладостей. – Всей улицей гулять будем!

Кто-то радостно захлопал в ладоши, дамы подхватили, мужчины заулюлюкали, и мостовая наполнилась невообразимым гулом. Великий Парацельс, не к добру такие пляски. Меня словно ледяной водой окатило. Страшно, как взаправду! И только вопросительные глаза эрла Клода без капли тепла вернули на землю. Сделка есть сделка.

– Я согласна.

Колечко из розового золота с крупным бриллиантом скользнуло на палец. И тут же попыталось соскочить обратно – велико на размер, а то и полтора. Видимо, фазан в мундире купил первое попавшееся, что изрядно облегчало жизнь – не нужно будет объяснять, что колец не ношу.

Вскочив на ноги и отряхнув брюки, Его Гвардейшество по-хозяйски схватил меня за руку, чмокнул куда-то в висок – бр-р-р, всенепременно запрещу ему меня трогать, – и помахал толпе. Толпа ответила счастливым ревом горожан, первыми узнавших новость века: неприступный бастион супружества Алеона Клода пал перед городской целительницей. На живых лицах прохожих была написана гордость пополам с самодовольством – сам маркиз взял себе невесту из их круга, а не из благородных дамочек. Приз симпатий повторно отправился в армию, дав капитану несколько очков.

– Так вот зачем она ему естество мужское заколдовала, – внезапно раздался задумчивый старческий голос. Какой-то скрюченный дед подобрался поближе, подслеповато и хитро щурясь на нас. – Чтоб остепенился, перестал сайгаком прыгать по бабам. Добро. Эй, дочка, а зятя моего заколдовать можешь? Тот еще блудливый кобелюга.

– И моего! – мгновенно откликнулись с другого конца. – Гуляет, как черт, а не волк.

Сколько волка ни корми – о размножении думать не перестанет.

– Будет вам, люди добрые! – возмутились какие-то мастеровые, незнамо как попавшие в толпу мещан и владельцев лавок. – Разве можно так с живыми человеками?