Лед

— Я помню карту, остров Рос не далеко, максимум дней десять хода туда, столько же обратно… — Корнеев задумался — Это если проходы во льдах искать. Где-то четыреста миль туда по морю. Если ледовая обстановка и погода будут благоприятствовать, то в обе стороны за десять дней чистого хода уложимся. Сделаю командир, не вопрос! Но тогда в Сидней мы не пойдем, угля может не хватить, тогда… дойдём до Тасмании, до Хобарта! Там довольно крупный порт, и есть ремонтные доки. Это месяц плавания, с поправками на шторма и возможные задержки. До Сиднея плыть недели на две дольше.

— Хобарт так Хобарт, мне честно говоря без разницы. Сам решай. — Кивнул я головой — Если там есть всё необходимое для ремонта и оснащения «Веги», то я не против. Ладно Егор, с Богом, вернитесь живыми и здоровыми!

«Вега», лавируя между ледяных стен шельфового ледника, и осторожно выбирая проход ушла, оставив нас один на один с Антарктидой. Мы стояли на берегу, пока силуэт корабля не исчез за ледяными барьерами. Собаки тянулись вслед, воя, будто понимали, что обрывается последняя связь с материком. В груди поселилась пустота — теперь мы действительно были отрезаны от всего мира. Лишь лёд, ветер и холодное небо.

Тем же вечером вся команда впервые в полном составе собралась за обеденным столом в «Зимовье Александровское», даже инуиты, оторвавшись от своих повседневных занятий и охоты, пришли на ужин. Внутри пахло свежим деревом, смолой и жаренным мясом, которое на всех готовил Семён Галицкий. Мужики сидели за длинным столом молча, каждый думал о своём. Арсений, разломив кусок хлеба, уставился в огонь печи, будто видел там родные края.

— Ну что, командир, — нарушил тишину Паншин, — похоже всё идёт отлично. Хозяйство у нас есть, пища есть, собаки сыты, печь жарит, — значит, продержимся.

— Продержимся, — кивнул я. — И ещё кое-что: от того, как мы проживём эту зиму, зависит исход всей экспедиции. Весной мы должны быть готовы выдвигаться к полюсу без малейшей задержки. Ладно, времени у нас полно, будем готовиться. А сейчас, предлагаю выпить всем по рюмке, за начало нашей зимовки! За то, чтобы она была удачной!

С со следующего дня, жизнь в «Зимовье Александровское» пошла по строгому распорядку. Одни отвечали за топку печи, воду и приготовление пищи, другие занимались обустройством лагеря и подготовкой снаряжения, а Чарли пытался наладить с нашим скудным научным оборудованием наблюдения. Инуиты почти каждый день добывали тюленей и пингвинов, и запас мяса рос. В отдельной палатке мы устроили мастерскую — там шили парки, переделывали и дорабатывали нарты, чинили упряжи и готовили лыжи. Вечерами я писал дневники и заполнял журналы, чтобы ничего не забыть.

Ночами, когда гул ветра гремел в вентиляционных трубах зимовья, я думал о «Веге». Где она сейчас? Смог ли Егор пройти вдоль ледяных стен к острову Росса? Встретил ли он англичан или норвежцев? И главное — вернется ли «Вега» к нам с вестями, или уйдет в Хобарт, так и не заглянув к нам?

Оставалось только ждать. В Антарктиде время течёт иначе: дни будто замедляются, но каждый миг насыщен тяжёлым трудом и тревогой. Мы не знали, что готовит нам эта зима, но чувствовали — испытания только начинаются.

Глава 17

«Фрам» входил в Китовую бухту медленно и осторожно, ювелирно лавируя между гигантскими плавающими льдинами. Норвежский корабль выплывая из тумана выглядел как Летучий голландец. На мачтах с собранными парусами и на бортах судна лежал снег и висели гроздья сосулек, корпус был покрыт толстым слоем инея, от чего «Фрам» почти сливался с ледником, только норвежский флаг красным пятном выделялся на белом фоне.

На дворе был конец февраля и с момента ухода «Веги» прошло уже двадцать пять дней. Я уже всерьез начал переживать за Корнеева, по всем расчётам он давно должен был вернуться.

За эти двадцать пять дней на зимовье было сделано очень много. Мы закончили обкладывать зимовье, склады и хозяйственные постройки снежными блоками, распределили доставленный с корабля груз по тем местам, где он будет храниться, и даже сделали один выход для разведки маршрута и закладки продовольственных складов. Палатки, предназначенные для хранения свежего мяса, были забиты под потолок. Тупун и его инуиты в рекордный срок добыли больше пятидесяти тонн мяса тюленей и пингвинов, почти полностью истребив поголовье этих животных в Китовой бухте. Уже который день они выходят на вельботах в море, в попытках добыть ещё и кита, и именно они первыми заметили «Фрам».

— Чего-то припозднились они — Стоящий рядом со мной на берегу Арсений смотрел на корабль в бинокль — Вышли раньше всех, и только доплыли?

— Ты знаешь, мне на это плевать. — Раздраженно ответил я — Лучше бы они вообще не приходили! Меня сильно беспокоит то, что они сюда причапали. Это наша стартовая база, нам не нужны тут соседи. Никто не должен знать, когда мы выйдем к полюсу! Иначе нам придется устраивать гонки на собачьих упряжках прямо на леднике и бежать с норвежцами на перегонки. Вот какого хрена им тут надо?!

— Скоро узнаем, они бросают якорь — Арсений опустил бинокль и повернулся ко мне — Надо встречать гостей.

— Незваный гость, как в жопе гвоздь — Прошипел я сквозь зубы — Кто там сегодня дежурный по кухне? Галицкий опять? Пусть праздничный обед готовит, Скворцова и Сизова к нему в помощь выдели. Мяса там пусть пожарят, или ещё чего. Сами короче пусть разберётся. И водки достаньте, будем поить, этих… этих гостей. И знаешь, что, обед готовить долго, так что пусть, пожалуй, пока, организует нам легкую закуску прямо возле входа в зимовье, там, где не пиленные дрова лежат. Вот не было же печали…

Вельбот с «Фрама» ткнулся в берег и мои инуиты шустро приняли конец у бородатых скандинавов. Норвежцы выбрались на лед. Их утепленные штормовки были покрыты инеем, лица красные, суровые от мороза и долгого плавания. Впереди шел высокий, широкоплечий человек с бородой, на которой повисли ледяные крошки. Он поднял руку в приветствии.

— Капитан Отто Свердруп, «Фрам», — произнес он на ломаном, но вполне понятном английском, слегка кивнув. За его спиной сгрудились еще пятеро человек, с заплечными мешками и каким-то небольшим ящиком.

Я шагнул вперед, стараясь выглядеть приветливо, хотя внутри все клокотало от раздражения.

— Иссидор Константинович Волков, руководитель русской арктической экспедиции, — сухо представился я. — Добро пожаловать в Китовую бухту.

— Холодное место вы выбрали для лагеря господа, — усмехнулся Свердруп, окидывая взглядом наши снежные стены и склады. — Но, видно, вы уже хорошо тут устроились.

Арсений кашлянул и тихо буркнул себе под нос на русском языке:

— Слишком хорошо, чтобы еще с кем-то делиться.