Леди и детектив, или Щепотка невезения

«Где-то я его уже видела, — задумалась я. — Ну точно, в вечер перед концертом у цветочного магазина. А еще, когда я несла песню Сержу на баржу. И, кажется, именно эта машина вот уже три дня стоит перед окнами бабулиного салона…»

Тогда я решила, что этот автомобиль принадлежит полиции и, помнится, порядком струхнула. Интересно, кто бы это мог быть? Чьи маршруты так удивительно пересекаются с моими?

«Дэвид?» — от волнения я даже слегка привстала на месте.

Вгляделась в прозрачное водительское стекло. Нет, не он. Этого человека я точно никогда не видела. Мужчина почувствовал мое внимание и повернулся в мою сторону, я тут же опустила глаза, чувствуя, как краска заливает лицо. Причем покраснела я не от того, что меня поймали за разглядыванием незнакомца, а от досады на саму себя. Обещала же себя не думать обо всяких обманщиках!

Взгляд зацепился за непривычные для меня брюки. Столичная мода доходила до провинции с опозданием, но я смогла оценить удобство мужского покроя — ничего не задирается и не мнется. Еще и цвет симпатичный. У Вивьен хороший вкус.

А у меня плохой. Тяжело вздохнула.

Во всяком случае, мужчин я выбирать не умею. Покосилась на своего спутника. Чем-то чрезвычайно довольный, он улыбался и смотрел на меня.

— Вы так очаровательно краснеете, — заметил мистер Эрнст.

Загорелся зелёный, и Колин нажал на педаль газа. Впереди показался центральный парк, и мой спутник снизил скорость, чтобы не пропустить свободное парковочное место. Серая машинка проехала мимо по своим делам, напоследок показав моё отражение в затемненных стеклах пассажирских дверей. Мистер Эрнст остановился и вышел, чтобы открыть мне дверь, но я не стала дожидаться помощи, а сделала это самостоятельно.

М-да. Вот так отвлеклась. Вместо того, чтобы забыть о Харрисе, я выглядываю его в чужих автомобилях!

«А он, небось, развлекается с какой-нибудь Кариной», — не стала себя щадить. Я почти видела, как он улыбается танцовщице, как подает ей руку и тянется к ярко алому порочному рту блондинки, и от этих картинок внутри меня рос черный монстр под названием «ревность».

— Эм, Эванжелина? — позвал меня мистер Эрнст, а я с удивлением обнаружила себя обдирающей листья с ни в чем не повинного куста у входа в парк.

— Задумалась, — отдернула руки.

— Не нервничайте, я не кусаюсь, — взял меня Колин за руку и проникновенно добавил: — хотя признаюсь, мне очень приятно, что вы так волнуетесь.

Я скромно улыбнулась, продолжая раздумывать о Дэвиде и о том, как именно он мог бы сейчас развлекаться с какой-нибудь девицей, и по всему выходило, что Харрис в этих развлечениях уже дошел до гостиницы. Я так увлеклась в этих фантазиях, что не заметила, как мы вошли в парк. Мы уже прилично продвинулись по центральной аллее, и тут до меня дошел смысл слов Колина. Это что же, мистер Эрнст решил, что я переживаю из-за нашей прогулки. Какое потрясающее самодовольство!

Я остановилась и забрала у него руку. Он всё это время держал мою ладонь.

«Тут точно что-то не то», — задумчиво сощурилась я.

— Хотите сладкой ваты? — неправильно истолковал он ситуацию — мы стояли прямо напротив киоска с воздушным лакомством.

— Давайте, — понуро согласилась я.

Сама-то хороша, гуляю с мужчиной, который вроде как считается чужим женихом, а сама в это время мечтаю о другом. Печально посмотрела на прямую спину мистера Колина. И чего это он вздумал вести меня в парк? Неужели сам не понимает, как странно выглядит его приглашение в связи с недавним сватовством к Ребекке? Может быть, он думает, раз одна сестрица приболела, то вполне можно заменить её другой?

Хотя, какая мне, в сущности, разница? Завтра я отдам Люси замуж за мистера Мэлроуза, уеду в Рамбуи к пыльным документам и мистеру Джонсу и вычеркну его из своей жизни.

И Дэвида я тоже забуду!

Мужчина протянул мне сахарную вату на палочке. На сладкий аромат со всех сторон налетели пчелы, и Колин, как истинный рыцарь, замахал руками, чтобы их разогнать.

«Сразу видно — городской житель, — оторвала кусочек воздушного сахара, не обращая на полосатых тружениц никакого внимания. — В Рамбуи каждый ребенок знал, что лучший способ прогнать пчел — не обращать на них внимание. Ну и поскорее избавиться от источника их раздражения, конечно».

— Хотите немного? — вежливо предложила я мужчине угоститься.

— Не стоит, — нервно отмахнулся он. Пчелы по-прежнему никуда не делись.

— Тогда, вы не обидитесь, если я оставлю это здесь? Мне достаточно сладкого.

— Конечно, — взглянул он мне прямо в глаза. — Самое сладкое в парке — это вы, Эванжелина.

Я плохо расслышала его слова, потому что поднявшийся ветер вдруг донес до меня самый желанный во всем мире запах — запах одеколона Дэвида.

«Показалось», — разочарованно поняла я и посмотрела на мистера Колина и парочку пчел, жужжащих у его носа. Выбросила остатки ваты в урну, тем самым избавившись от насекомых, и, чудом не рассмеявшись, глядя на его дерганые движения, сказала:

— Благодарю. Вы очень любезны.

Он наверняка говорил что-то приятное, почему бы не поблагодарить его лишний раз?

Центральная аллея парка уходила далеко вперед, к большому, идеально круглому пруду и фонтанному комплексу в нём. Но мистер Колин, вместо того, чтобы вести меня к главной достопримечательности парка, предложил свернуть в тенистую аллею, ведущую в развлекательную зону с каруселями и еще одним чудом инженерной мысли — огромным колесом обозрения.

— Бридж сверху — прекрасен, дорогая леди. Уверен, вам понравится, — сказал мистер Колин, ну а мне было совершенно все равно куда идти.

Я почти не замечала множество композиций из различных цветов, любовно выстриженные садовниками растения. Красоту ровных линий парка, мраморные статуи в живописных уголках. Не слушала и не слышала, о чем рассказывает мне спутник.

Все мои мысли занимал лишь он. Мистер Дэвид Харрис.

— Мистер Трэвис по достоинству оценил мои деловые качества. Через мои руки проходит большая часть корреспонденции фонда, и именно мне доверен выбор самых перспективных разработок, которые в будущем могут послужить на благо жителей Эглетона, — важно говорил мистер Эрнст.

— Какое доверие, — восхитилась я. — А кто такой мистер Трэвис?

Колин изменился в лице. Видимо, он уже объяснял мне, чем известна эта загадочная начальственная личность.

— Директор фонда в котором я имею честь работать, — остановился мужчина и развернулся ко мне всем корпусом.

– Директор фонда, всё ясно, — скромно улыбнулась я.

Мы стояли в тени душистой липы. Ветер играл с листьями деревьев, и в этом приятном шуме мне послышался еще более приятный голос. Голос Харриса.

— Вы не слушаете меня? — догадался Колин.

— Простите, задумалась, — повинилась я и изо всех сил попыталась вернуться в действительность.

Посмотрела на колесо. Двое мужчин неспешно шли по липовой аллее в сторону гигантской карусели, и когда один из них быстро обернулся, в характерном наклоне головы я узнала Дэвида.

«Галлюцинации», — догадалась я и прикрыла глаза.

Я чувствую его запах, слышу его голос, а теперь еще и вижу его там, где его быть не может.

До карусели я дошла как в тумане. Нам повезло, желающих посмотреть на город с высоты птичьего полета в будний день было не много, и наша очередь подошла совсем быстро. Работник парка придержал нам кабинку, чтобы мы могли занять свои места, и закрыл на ней щеколду, чтобы мы не вывались из неё где-нибудь на высоте.