Леди, которая любила лошадей

Белла Игнатьевна пошевелилась.

Вяло нащупав край скамьи, она поднялась, села, обвела пространство каким-то мутным взглядом.

– Хуже всего, что это лекарство, возможно, неплохое само по себе, вызывает привыкание куда более сильное, нежели опий и морфин.

Она оправила платье.

– И вновь же для магов хватает и малости… при том, что заменить «Героин» не выходит. Мы пробовали морфий и даже концентрат опия, но их прием не вызывает должного эмоционального отклика, в связи с чем больные все одно мучительно ищут именно героин.

Девушка брела, медленно, то и дело останавливаясь, но странно, она больше не выглядела больной. Исчезла прежняя мертвенная бледность, на щеках появился румянец, а к губам приклеилась улыбка, правда, казавшаяся Демьяну несколько странною.

– Что же касается людей одаренных, то здесь все сложнее. В первое время они кажутся нормальными, однако дар… сперва возрастает, причем многократно. А затем наступает момент, когда возросший, почти стихийный, он перестает подчиняться. Кроме молодого человека я имел дело с пятью иными несчастными. Четверых пришлось запечатать. Дар их представлял опасность не только для них. А разум… эти несчастные пребывали в уверенности, что проблема контроля – исключительно временная, что они справятся, что дело не в даре, а лишь в той силе, которой прибавилось.

Никанор Бальтазарович сложил бинокль в бархатную коробочку.

А ее отложил в сторону.

– К сожалению, стоит прервать прием препарата, и дар стремительно ослабевает… у первого моего пациента, некогда подававшего особые надежды, силы осталось на донышке. И вряд ли когда-нибудь он сможет вернуться к службе. Дело даже не в отсутствии дара, дело в его пристрастии, которое он, к счастью, осознает. Единственный, пожалуй, кто осознает, да…

– Это лекарство…

– К счастью, редкость в наших краях. Австрийцы производят. Говорят, в тамошних аптеках оно продается свободно и столь популярно, что его просто-напросто не хватает на то, чтобы продавать и нам. И это радует, да… радовало, - поправился Никанор Бальтазарович. – Князь Вещерский обмолвился, что в последнее время в свете появились люди, которые полагают, будто естественный дар можно увеличить с помощью лекарств.

Все это было… нехорошо.

Очень нехорошо.

Настолько нехорошо, что и думать-то не хотелось, что будет, если этакая пакость заграничная в имперские аптеки попадет.

– А там что…

– Там все интересно… с одной стороны, конечно, мои коллеги не могли не отметить этот пренепреятнейший эффект, с другой… корпорация, производящая «Героин» утверждает, что пользы от него всяко больше, нежели вреда. И многие врачи, прости Господи, - Никанор Бальтазарович широко перекрестился. – Вторят ей. А потому… пока существуют лишь рекомендации. Скажем, не выписывать «Героин» людям одаренным и детям, во избежание, так сказать…

Плохо.

Выписать-то можно кому угодно, хоть камердинеру, хоть конюху.

– Там весьма популярно мнение, что эффект привыкания вовсе не так и значителен, что возникает он лишь при злоупотреблении, да и любой-то человек, коль имеет он волю и твердость духа, способен этот эффект превозмочь.

– На деле не так?

– Мой подопечный бросался на стены, кричал безумным голосом, требуя новой дозы, при том, повторюсь, что был он человеком весьма разумным, осознающим проблему. Но во время приступа ничего-то не мог с собой поделать. Несколько раз мне приходилось погружать его в сон. Тогда-то и выяснилась еще одна… неприятная особенность. Больные вместе с даром теряют и способность к восприятию целительской силы. Стандартные методы лечения, скажем так, совершенно не помогали.

Белла Игнатьевна окончательно скрылась из поля зрения.

– Теперь вы понимаете, отчего князь Вещерский весьма озабочен появлением этого, с позволения сказать, лекарства, в Империи. Более того, ныне речь зашла, сколь я слышал, о строительстве завода, который производил бы «Героин» для нужд империи. По лицензии, которую нам с радостью продадут. И люди, желающие получить выгоду, не хотят и слышать о возможной опасности. Князь Вещерский намерен не допустить подобного, но… и его противники чрезвычайно сильны.

– А вы?

– А мое дело за малым. Смотреть. Думать. Писать доклады. Вы же, как полагаю, отмечены Господом, ибо не может человек обыкновенный обладать этаким отвратительным умением самолично находить себе и другим проблемы. Во всяком случае, то лекарство, которое, как вы утверждаете, попало в ваши руки случайно…

– Содержало «Героин»?

– Именно. И в весьма высокой концентрации… я взял на себя смелость проверить остальные флаконы, и обнаружил, что их нет.

– Нет?

– Думаю, Белла Игнатьевна, если не знала точно, что это лекарство опасно, то всяко догадывалась. И со свойственной ею решительностью избавилась от него. Зря.

– Отчего же?

– Она не маг, - Никанор Бальтазарович опустился на скамью. – И опасности для иных людей не представляет. Зависимость же преодолеть не так и просто… с учетом того, что ныне далеко не всякий целитель возьмется за ее лечение, ибо, как я говорил, у «Героина» есть до крайности неприятное свойство менять организм. Ей лучше бы принимать его и дальше… оно во всяком случае избавит от болей и кашля, возможно даже поспособствует физическому укреплению тела^[10].

Демьян покачал головой.

Что-то ему не верилось.

– Этот препарат и пытаются продать, как средство, во многом способное облегчить страдания больных чахоткой. Оно, в отличие от услуг целителя, обещает быть дешевым и доступным каждому.

И оттого во много раз более опасным.

– Откуда он… узнал?

Этот вопрос чем дальше, тем сильнее занимал Демьяна.

– Не представляю… вполне возможно, что есть амулет, позволяющий распознать изменения. Говорю же, в Австрии «Героин» используют не первый год, а потому знают о нем не в пример больше. Главное, что наш общий друг определенно знал о проблеме. И ее решении.

– Его следует задержать.

– Помилуйте? За что? Препарат вполне легален и разрешен. Конечно, тот факт, что у него нет лицензии аптекаря может, стать каким-никаким поводом, но доволи жалким, согласитесь.

Демьян согласился.

И все же…

– Вы видели, какой она была?

– Видел, мой дорогой друг. Видел. И поверьте, это зрелище лишь уверило меня, что опасности от «Героина» куда больше, нежели пользы… однако пока мы можем лишь наблюдать.

– За тем, как людей травят?

– И за этим тоже… но пока интересно, откуда он берет лекарство. И кому продает. Если Белла Игнатьевна с ее упрямством была готова на многое, полагаю, даже на то, чтобы пасть в своих глазах, то коль скоро она решится запустить руки в капиталы мужа? И на что пойдут другие люди, желая получить свое лекарство?

Вопрос прозвучал.

И повис.

А Никанор Бальтазарович тихо добавил:

– А еще это деньги… те самые большие деньги, которых вечно не хватает нашим друзьям… и которые, заметьте, можно получить легко, законно и с небывалыми преференциями в виде благодарных пациентов. И потому, дорогой мой Демьян Еремеевич, нам с вами остается лишь следить… и записывать имена. А там уж пусть решают, что со всем этим делать. И не кривитесь так, мне это нравится ничуть не больше чем вам.