Леди полночь

– Марк, - повторил он, и затем полушёпотом добавил, - почему? Почему он не может говорить со мной?

– Гвин запретил ему говорить, пока не будет заключена сделка, - ответил Киран.

Он поглядел на Марка, и было что-то арктическое в его выражении. Ненависть? Зависть? Презирал ли он Марка за то, что он был наполовину человек? Презирали ли они все? Как они показывали свою ненависть все эти годы, пока Марк был в их владении?

Эмма чувствовала, как тяжело было Джулиану держать себя на расстоянии от брата. Она заговорила вместо него.

– Значит, Марк - ваша разменная монета.

Гнев вспыхнул на лице Кирана, неожиданный и ошеломляющий.

– Зачем говорить вещи, которые очевидны? Почему все люди это делают? Глупая девчонка.

Джулиан переменился; его внимание ушло от Марка, его спина выпрямилась, голос ожесточился. Он звучал спокойно, но Эмма, которая так хорошо его знала, слышала в его голосе лёд.

– Эмма мой парабатай, - проговорил он, - если ты ещё раз так заговоришь с ней, кровь прольётся на полы Святилища, и мне плевать, если меня приговорят к смерти за это.

Прекрасные инопланетные глаза Кирана блеснули.

– Вы, Нефилимы, невероятно преданы выбранному партнёру, - он пренебрежительно махнул рукой, - я допускаю, что Марк – наша разменная монета, как вы выразились, но не забывайте, что это вина нефилимов, что она нам вообще понадобилась. Были времена, когда Сумеречные охотники стали бы расследовать убийства нашего вида, потому что они верили в свою обязанность защищать больше, чем в свою ненависть.

– Были времена, когда Волшебный народ свободно вернул бы одного из нас, - отозвался Артур, - боль от потери обоюдна так же, как и потеря доверия.

– Хорошо, выходит, что вам придётся нам доверять, - сказал Киран, - больше некому. Или есть кто-то на примете?

Повисла длинная пауза. Пристальный взгляд Джулиана вернулся к брату, и в этот момент Эмма ненавидела Дивный народец, потому что, удерживая Марка, они удерживали и человеческое хрупкое сердце Джулиана.

– Значит, вы хотите, чтобы мы нашли ответственного за эти убийства, - проговорил он, - оставили убийства людей и фейри. И если мы преуспеем, вы отпустите Марка?

– Двор намного щедрее, - ответил Киран, - мы отдадим вам Марка сейчас. Он будет помогать вам в расследовании. И когда расследование закончится, он сможет выбрать остаться с вами или вернуться в Охоту.

– Он выберет нас, - сказал Джулиан, - мы его семья.

Глаза Кирана светились.

– Я бы не был так уверен, молодой Сумеречный охотник. Кто в Охоте, тот ей предан.

– Он не принадлежит Охоте, - ответила Эмма, - Он Блэкторн.

– Его мать, Леди Нерисса, была из фейри, - сказал Киран, - и он ездил с нами, собирал урожай мёртвых с нами, учился делать наконечники и стрелы. Он опасный воин среди фей, но он не похож на вас. Он не нефилим.

– Нет, он нефилим, - возразил Джулиан, - кровь Сумеречных охотников всегда берёт верх. Его кожа выдерживает руны. Вы знаете законы.

Киран не стал отвечать, он просто посмотрел на Артура.

– Только Глава Института может решить это. Ты должен позволить своему дяде говорить.

Эмма посмотрела на Артура; они все посмотрели. Артур нервно выбивал дробь на ручке кресла.

– Вы хотите оставить здесь мальчика фейри, чтобы он доносил для вас, - наконец, хрипло выдавили он, - он станет вашим шпионом.

Мальчик фейри. Не Марк. Эмма посмотрела на Марка, но если вспышка боли и прошла по его каменному лицу, то она была невидимой.

– Есть способы легче, чтобы следить за вами, - сказал Киран, его тон был холоден от упрёка, - мы не стали бы отказываться от Марка – он один из лучших воинов Охоты. Гвину будет его крайне не хватать. Он не будет шпионом.

Джулиан отошёл от Эммы и опустился на колени перед креслом дяди. Он наклонился и зашептал Артуру. Эмма попыталась что-то расслышать, но разобрала только несколько слов – «брат», «расследование», «убийство», «лекарство» и «Конклав».

Артур поднял трясущуюся руку, как будто заставляя племянника замолчать, и повернулся к фейри.

– Мы принимаем ваше предложение, - сказал он, - при условии, что не будет никаких уловок, ваших хитростей. В конце расследования, когда убийца будет пойман, Марк сделает свой выбор: уйти или остаться.

– Конечно, - ответил Иерлат, - как только убийца будет точно опознан. Мы хотим точно знать, у кого на руках кровь. Нам не будет достаточно фраз: «Это сделал тот или этот» или «Вампиры ответственны за это». Убийца или убийцы будут под арестом Двора. Мы будем вершить правосудие.

Только если я не найду убийцу первой, – подумала Эмма, - я отправлю вам его мёртвое тело, и этого будет достаточно.

– Сначала поклянитесь, - сказал Джулиан, его голубо-зелёные глаза были яркими и тяжёлыми, - скажите: «Я клянусь, что когда условия сделки будут выполнены, Марк Блэкторн сделает свой свободный выбор остаться частью Охоты или вернуться к своей жизни как нефилим».

Губы Кирана сжались.

– Я клянусь, что когда условия сделки будут выполнены, Марк Блэкторн сделает свой свободный выбор остаться частью Охоты или вернуться к своей жизни как нефилим.

Марк был бесстрастен, неподвижен, как будто всё это время говорили не о нём, а о ком-нибудь другом. Он смотрел, словно видел сквозь стены Святилища, возможно, видел бескрайний океан или место намного дальше и приятнее, чем здесь.

– Тогда, я думаю, мы пришли к согласию, - сказал Джулиан.

Фейри переглянулись, и затем Киран подошёл к Марку. Он положил белые руки на плечи Марка и сказал что-то на гортанном языке, который Эмма не понимала – это было не то, чему Диана их учила, не высокая мелодичная речь придворных фейри или любой другой волшебный язык. Марк не двигался, Киран отступил назад, выглядя неудивлённым.

– С этого момента он ваш, - сказал он, - мы оставим его коня для него. Они стали довольно… неразлучными.

– Он не сможет пользоваться лошадью, - сказал Джулиан, его голос напрягся, - не в Лос-Анджелесе.

Улыбка Кирана была переполнена презрением.

– Я думаю, вы увидите, что он сможет.

– О, Ангел!

Крик принадлежал Артуру. Он наклонился вперёд, его руки сжимали голову.

– Она болит.

Джулиан резко переместился к дяде, чтобы взять его за руку, но Артур отшатнулся от него, поднимаясь на ноги. Его дыхание сбилось.