Ледник

Зина сто раз пожалела, что приоткрыла дверь. Любопытная. Она боялась дышать и шелохнуться.

Зине везло. «Страшные глаза» оторвались от стены и посмотрели в бумаги.

Тихонечко отойдя от двери, Зина шмыгнула на улицу.

Вернувшись домой, забралась на сеновал и, спрятавшись в дальний угол, принялась за чтение. Но чтение не шло. Каждый раз Зина отрывалась от книги и мысленно возвращалась туда – где застала Эмму Викторовну с ужасным взглядом.

Жюльен Сорель стрелял в госпожу де Реналь. Его схватили и заточили в тюрьму. Мадмуазель де ля Моль пыталась спасти возлюбленного. Строки плыли.

«Интересно, о чем она думала тогда?» – вертелось в Зининой голове.

Вскоре с работы пришли мать с сестрой и стали управляться по хозяйству. Гремя вёдрами, они проходили внизу.

Притаившись, Зина подсматривала за ними в щель в стене.

На следующий день Зина осмотрела стол прокурорши, пытаясь найти тот документ. Причину вчерашних глаз. Зина была уверена – дело всё в нём. «Что она читала?»

Поиски ни к чему не привели: обследовав каждый клочок, каждую бумажку, ничего интересного Зина не обнаружила.

Она пристально наблюдала за Морозовой, пытаясь в её поведении отыскать ответы на терзавшие вопросы.

Рассеянная Эмма Викторовна имела вид не свежий. Без непременной причёски. Зине показалось, что она спала не раздеваясь. «Вот оно! Значит дело серьёзное!»

В первый раз за последние дни, Эмма Викторовна не спросила Зину – когда же она к ней переедет.

Зина загорелась поступлением на юридический, и часто жаловалась на мать и сестру, что не дают путём заниматься и высмеивают её любовь к чтению.

Недели две назад Эмма Викторовна предложила Зине переехать к ней: «Спокойно будешь читать. Подучишь историю, и на следующий год постараемся поступить».

От «постараемся поступить» – Зина уже считала себя студенткой юридического факультета. Она всё оттягивала с переездом, не решаясь преподнести новость матери. Сейчас же, наблюдая за Эммой Викторовной, видела – той не до этого.

День подошёл к концу, а вопросов не стало меньше.

Проходя поздним вечером мимо дома Эммы Викторовны, Зина удивилась – света нет. «Неужели до сих пор на работе?» – Сделав специально круг и пройдя мимо прокуратуры, Зина обнаружила – окно кабинета темно.

Ничего не понимая, озадаченная Зина пошла домой. То, что Морозова никуда не уезжала сегодня из Ручьёвска и не собиралась уезжать – факт. «Куда она ушла на ночь глядя?»

На этот раз чтение захватило, близилась развязка романа.

Когда Жюльену отрубили голову, Зина вздрогнула. Она представила весь ужас этой сцены, увидела кровь, что по капле сочилась из раны. Алым шлейфом она текла по помосту плахи. «Бедный, несчастный Жюльен». Когда Луиза де ля Моль положила в мешок голову возлюбленного, Зину затошнило.

Дочитав последние строки, она оторвалась от лампы и посмотрела перед собой в темноту. Прямо перед ней лежало окровавленное тело женщины. Видение было настолько реальным, что у Зины всё замерло внутри. Женщина была истерзана. Зина отчётливо видела кровавый след на снегу. Холод снега она почувствовала кожей, словно соприкоснулась с ним.

Зина потушила лампу и, приподняв занавеску, выглянула в окно.

Никого.

Наваждение отпустило.

Не в состоянии расстаться с дочитанной книгой, она сидела, тупо смотря в темноту, и всё держала кровавую историю в руках.

В комнате матери послышался шорох. Вздохнув, Зина отложила наконец книгу и легла на подушку. Долго лежала с открытыми глазами. Знала, что не уснёт до утра.

Плохое предчувствие подняло, и Зина, стараясь не шуметь, вышла на улицу. Быстрым шагом, кутаясь в кофту, временами срываясь на бег, пошла к дому Морозовой.

Ещё издали, завидев чёрные окна, догадалась – в дом вечером так никто и не входил.

Зина не решилась подойти ближе и вернулась домой.

Как и предполагала – до утра она не сомкнула глаз.

На следующий день Эмма Викторовна на работе не появилась. Когда обнаружили её отсутствие дома, а Зина сообщила и про отсутствие ночью, начался переполох. Прокуроршу стали искать.

В считанные часы был перевёрнут весь Ручьёвск, задержаны и допрошены все подозрительные и освободившиеся личности. Никто и ничего не знал, и не видел.

Под вечер труп Эммы Викторовны обнаружили в роще рядом с Ручьёвском. Что она там делала и с кем встречалась?

Эмма Викторовна лежала на спине, а рядом не успевший выстрелить браунинг.

Приехавшая с бригадой Зина смотрела с ужасом в застывшие глаза. Асфиксия. Кто-то напал сзади и задушил.

Как только узнала, что тело Эммы Викторовны нашли в лесу, Зине сразу представилась окровавленная женщина из ночного видения. Но Морозова не была истерзана и лежала на траве, а не в снегу.

«Так кто же? Кто же была та женщина?»

Глава 2

Без Эммы Викторовны Зина растерялась. Она долго не могла прийти в себя. Убийцу Морозовой быстро нашли и осудили. Это был некий Кравцов, недавно освободившийся зека. Сам признался. Только вот не поверила Зина Кравцову и обвинению. Не тянул Кравцов на палача прокурорского – кишка тонка. Врёт, как дышит.

Убийца так и не пойманный бродил где-то рядом.

Конечно же – это личный враг Морозовой, кому она перешла дорогу, возможно посадила. Но кто? Зина с осторожностью ходила первое время тёмными вечерами.

Желание поступить на юридический отпало само собой. Без Эммы Викторовны всё превратилось в рутину, обыденность и, как оказалось, не безопасную. Единственное увлечение – книги. Но и чтение надоедало. От тусклого вечернего света болели глаза. Зина захлопывала книгу, выходила на крыльцо и курила. На чёрном небе сверкали звёзды. Зина куталась в шаль и с жадностью затягивалась. Она смотрела на звёздный ковш над головой и думала о том, где бы она могла быть и чем бы занималась – будь Эмма Викторовна жива.

В кабинете Морозовой, в шкафу осталась бутылка лимонного ликёра. По словам прокурорши – редкостная сладкая дрянь.

Бутылка стояла трофеем, пока Зина до неё не добралась.

Отлив в рюмку, Зина помянула Эмму Викторовну. Сладкая дрянь оказалась вполне приятным напитком. Зина утащила бутылку домой, спрятала в тумбочку с книгами и втихаря попивала.

* * *

Осень стояла холодная, по утрам всё в снегу. К обеду снег сходил и пахло сыростью и прелыми листьями.

Зина с тоской поглядывала в запотевшее окно кабинета.