Ледник

– Не привыкла? Тебе легко говорить – ты в тазу посуду не моешь! – Ольга постаралась взять себя в руки – не хватало сцен с самого утра. – Превращаюсь в какую-то склочную бабу. И всё из-за тебя… – сказала она совсем по-другому. Игриво. Красивой рукой с тонкими пальцами взяла любимую фарфоровую чашку.

Летягин уловил и тон и жест. Они улыбнулись друг другу, как в былые времена. Как это было давно, целую вечность назад. Он любил Ольгу именно такую. Куда всё делось? Летягин посмотрел на часы.

– О! мне пора.

– У меня к тебе просьба.

– Я весь во внимании.

– В моё отсутствие – будь осторожен.

– То есть? Я не понимаю.

– Помни, что здесь не город, а деревня. Любой чих распространяется со скоростью ветра, и все всё знают. – Ольга передёрнула плечами. – Они даже здороваются здесь на улицах с каждым встречным.

– Просто ты новое и красивое лицо на этих улицах, и все хотят с тобой поздороваться. – Летягин сделал вид, что пропусти мимо ушей предупреждение.

– Неужели? Мне от этого не легче.

Муж изменял всегда. Поначалу страшно ревновала. Буквально истязала его и себя. Со временем успокоилась. Как сказала про Ольгу мать – поумнела, стала женщиной. Ольга тогда скривилась в усмешке. Одной ей известно скольких душевных терзаний и мук стоило это «поумнение». И ведь главное ни к чему не приводили ни слёзы, ни истерики. Ничего не менялось. После очередной юбки мелькала новая. Сама знала, на что шла. Это дань, расплата. Очень, знаете ли, тешит самолюбие, идти под руку с видным мужчиной. Ловить на себе завистливые взгляды голодных неудачниц. Смотрите, кем я обладаю. Это моё!

Затерзанная изменами и ревностью любовь, сошла на нет. Профессиональные неудачи Летягина и вовсе её похоронили.

Лучше ни о чём не знать. Да пусть он делает, что хочет. Главное не на показ, чтобы пальцами не тыкали.

Однажды Летягин прокололся, привёл любовницу в дом и как в затёртом анекдоте – жена на пороге.

На удивление Ольга не устроила скандал. Лишь с презрением сказала: хочешь изменять – напрягайся! Снимай углы, гостиницы. Я не должна ничего знать об этой мерзости.

Летягина задел такой поворот – неужели больше не ревнует?

С отъездом Ольги для Зины и Летягина наступила счастливая пора. Они не разлучались.

Зина расцвела, загорела, угловатость и грубость исчезли. Она стала тщательней относиться к внешности, волосам. Из старых, давно лежащих обрезков скроила и сшила два летних сарафана.

Лида видела перемены в сестре и тайком вздыхала.

– Зина, уж не влюбилась ли ты? – спрашивала, улыбаясь, мать, – прямо красавицей стала.

– Ой, да в кого тут можно влюбиться! – отшучивалась Зина, и, сталкиваясь с Лидой взглядом, отводила глаза.

Они лежали на узкой кровати в комнате похожей на пенал.

– Хочу просыпаться с тобой вместе, – говорил Летягин, обнимая Зину.

– Я тоже хочу, миленький… я бы вставала раньше и целовала бы тебя, а потом мы вместе пили бы чай.

– У меня есть кофе, хороший.

– Ну, или кофе, всё равно.

– Надо быть осторожными нам с тобой…

– Не переживай, мой хороший, я всё продумала, – Зина заглядывала в карие любимые глаза, проводила пальцем по бровям. – Я буду приходить ночью, а поутру, в самую рань уходить огородами.

– Конспираторша ты моя.

Зина засыпала на его груди. Летягин гладил её по голове и смотрел в окно служебной комнаты: «Только бы Ольга не приезжала подольше».

Через полчаса они вставали и по очереди тайком покидали «конспиративную квартиру».

Впотьмах Зина проникала к Летягину в дом. Повизгивая от счастья, бросалась в объятья. Они падали на диван и уже не могли подняться.

Зина так мечтала накрыть утром стол, побаловать любимого оладьями собственного приготовления. Позавтракать, в конце концов, как муж и жена, сладостно, неторопливо. Но вместо завтрака приходилась при ещё синем рассвете пробираться через огород в проулок, на другую улицу.

Вернувшись домой, Зина скользила под одеяло и вновь засыпала.

Глава 7

Лес темнел, становился гуще.

– А мы не потеряемся? – подшучивал Летягин.

– Было бы хорошо, – рассмеялась Зина, – представь – мы одни, как и мечтали. Мы бы построили шалаш и зажили.

– А потом бы нас сожрали волки!

– Они могут! – Зина резко обернулась и очутилась в его объятьях. – Ты меня любишь?

– Конечно. – Он коснулся её лица губами.

– Я тогда договорюсь с волками, и они нас не тронут. Я же местная.

– Придумщица ты моя.

– А мы, кажется, пришли. Смотри!

За чёрными лапами елей появилась поляна.

Небольшое с тёмной гладью озеро. И солнечные лучи, пробивающиеся сверху. «Как прожекторы», – восхитился Летягин. Он задрал голову – небо не видно, лишь полоски света прорезались сквозь крону огромных деревьев.

– Надо же… бывает же такое. Я думал только в сказках…

– Бывает. Я с детства знаю это место. Таких мест с озерцами несколько. Это первое. Вода ледяная и чистая. Можно пить.

– И сюда никто не ходит?

– Думаю, что нет. Мы с Лидой ещё в детстве набрели сюда. Сколько раз были никогда и никого не встречали.

Зина стояла на кочке. Она наклонилась, потрогала воду рукой. Брызнула. И рассмеялась.

– Это единственное место во всей вселенной, где мы совершенно одни, – сказала она серьёзно.

Летягин заворожённо смотрел. Зина выпрямилась под его взглядом, отстегнула бретельки сарафана.

– Иди ко мне… – позвал он.

Они расстелили на траве покрывало, вытащили из сумки бутылку с морсом, пакет с едой.

Летягин лёг на спину. На удивление было не жёстко. Зина прилегла на него сверху.

Он любил её ощущать сверху. Мог сколько угодно гладить округлые сбитые ягодицы, держать их в руках, направляя. Её груди касались лица. Летягин прижимался сильнее, вздрагивая от нарастающего желания…

Они проснулись вместе от прохлады, тянувшей от озера. Лёгкий дымок туманом клубился у воды.

Зина молчаливая поднялась, оделась. Летягин наблюдал за ней – что-то не так?

Когда уходили, она с силой обняла его.