Ледовый десант
Шрифт:
«…Гитлер заявил: «Удерживая Запорожье, Кривой Рог, Никополь и Марганец, мы можем продолжать войну сколько угодно… Такова воля истории: мы не капитулируем…»
«…Гитлер в Запорожье сказал: «Скорее Днепр потечет в обратном направлении, нежели русские преодолеют такую мощную водную преграду… цепь дотов и естественную крепость…»
Суждения генерал-фельдмаршала Манштейна и генерала Рауха были более прозаичны:
«Пусть большевистские войска накапливаются возле Днепра, пусть готовят переправу, пусть выберутся и на правый берег. Отсюда, из Запорожья, с гигантского изгиба реки, мы ударим по тем коммуникациям
— Это такую судьбу они готовят войскам генерала Ватутина? — снова скривил в ухмылке губы Сталин.
«…10 сентября в Запорожье на совещании, в котором участвовали Гитлер, Цейтлер, Манштейн, Гот и Раух, Манштейн заявил, что Красная Армия решится переправить на правый берег танки и тяжелую артиллерию только через замерзший Днепр… Река является надежной преградой не только потому, что широка и глубока, но еще и потому, что западный берег значительно выше восточного. Так что немецкая оборона расположена очень удачно…»
— Ошибаетесь, господа немецкие генералы! — прошептал Сталин. — Танковую армию мы уже переправили на тот берег. Саперы и местные жители за две недели построили деревянные мосты… Однако правда то, что танковая армия Рыбалко никак не может выйти из оврагов и балок на оперативный простор… Но из Запорожья и Кременчуга вам уже не ударить по киевской группировке генерала Ватутина. Вы опоздали! Запорожье, Днепропетровск уже наши!
«…Газета 17-й немецкой армии сообщила: сокращение фронта сделает его более насыщенным, чем он был раньше…»
— Логично, — кивнул Сталин. — Более короткий фронт — большее скопление войск. Когда-нибудь фронт в Берлине будет, возможно как и в Сталинграде, самым коротким…
Письмо рядового 3-й роты 574-го полка 304-й немецкой пехотной дивизии:
«…Отступление к Днепру вызвало полную растерянность среди солдат и офицеров. Никто не понимает, что происходит и как далеко будем отступать. Настроение у солдат скверное. Все пьют без меры шнапс. Я каждый день выпиваю бутылку. Сейчас сильно болит голова. Одно утешает: что скоро все это кончится…»
Письмо другого солдата:
«…Меня снова мучают целые полчища вшей. Не знаешь, с какого бока чесаться. «Обезвошивание» стало мечтой нашего брата. Надеюсь, что судьба будет милостива ко мне… Нам остается только удивляться, что немецкая стратегия допускает, чтобы противник расширял плацдарм. Но я лучше помолчу, чтобы не было беды…»
«Гитлер сказал: «Борьба на востоке тяжела. Но я хорошо изучил историю, чтобы знать, что последнюю битву выиграет тот, кто проявит наибольшее упорство. Наши бойцы на востоке делают неимоверное. Но я требую сделать невозможное возможным, как бы ни было тяжело…»
Сталин начал просматривать радиограммы, поступившие из штаба генерала Шаблия.
«…Во второй половине сентября партизанские отряды на север от Киева захватили, организовали с помощью населения 25 переправ на Десне, Припяти и Днепре. Из них на Днепре возле сел Окунинова, Новый Глебов, Теремцы, Домантово, Сорокошин переправы были удержаны в жестоких боях с фашистами до подхода частей Красной Армии…»
«Штабу партизан.
Несмотря на осатанелое сопротивление врага, удерживаем позиции на правом берегу Днепра вот уже четыре дня. Наши пришли! Мы обеспечили переправу частей 17-го стрелкового корпуса.
«Штабу партизан.
Через Десну и Днепр партизанское соединение «За Родину» полностью обеспечило переправу боевых частей 17-го стрелкового корпуса. Спасибо.
«Штабу партизан.
Весь район на запад от Десны представляет собой настоящий партизанский край. Здесь мы воочию убедились, какой грозной силой в борьбе с оккупантами стали партизаны, какую стойкость и отвагу проявляют советские люди, которые в ответ на призыв Коммунистической партии бьют врага не только на фронте, но и в тылу. Лишь один крестьянин И. П. Свиноед на своей лодке перевез на правый берег Днепра несколько наших подразделений. Сотни и сотни партизан вливаются и пополняют наши войска…
Сталин прошелся по кабинету. Сел за стол.
— Вам, господин Манштейн, не понять оптимизма командующего армией генерала Пухова. Не понять подвига крестьянина Свиноеда!..
Еще одна радиограмма.
«ЗСТ-5». Молния. Штаб партизан. Шаблию.
Оперативная группа сообщает: партизанские отряды готовы по вашему сигналу овладеть несколькими переправами и плацдармами на правом берегу Днепра и Припяти в районе Новошепеличей. Считаем, что плацдарм на север от Киева будет иметь большое стратегическое значение для Красной Армии, поскольку местность эта низинная и есть где развернуться танковым корпусам и тяжелой артиллерии. Ждем подхода регулярной армии.
Сталин резко встал, опять заходил по кабинету.
«Неужели генерал Ватутин не обратил внимание на эту радиограмму партизан? Местность низинная и есть где развернуться танкам и тяжелой артиллерии?..» Его глаза уставились в обозначенные на карте позиции войск 1-го Украинского фронта на Букринском плацдарме. Вспомнил только что прочитанные слова фельдмаршала Манштейна: «Красная Армия решится переправить на правый берег танки и тяжелую артиллерию только через замерзший Днепр…»
— А мы не стали дожидаться морозов. Решились! — Сталин потер рукой подбородок. — Решились! Но, наверно, не там…
Он снова сел за стол, обхватил голову руками.
«Нет, еще не поздно превратить ошибку в тактическую приманку! Эвакуировать 3-ю танковую армию с Букринского плацдарма на Лютежский плацдарм. Надо эвакуировать и артиллерийский корпус. Снять несколько самых боеспособных дивизий 40-й и 27-й армий. Рокировка! Решено! Войска на Букринском плацдарме должны имитировать подготовку к наступлению. Оставим вместо танков тысячу макетов и фальшивые позиции. Рокировка! Скрытая от противника. Передислоцируем войска ночью, под сплошной дымовой завесой, и как можно скорее. С Лютежского плацдарма мы сможем взять Киев до Октябрьских праздников».
Сталин, конечно, понимал, что осуществить передислокацию войск на двести — двести двадцать пять километров очень тяжело. Особенно трудно придется артиллеристам. Не хватает машин, тягачей. Но надо! Надо, чего бы это ни стоило! И второго ноября или, в крайнем случае, третьего ноября нужно развернуть стремительное, внезапное наступление на Киев. А перед Манштейном и Готом демонстрировать, что Красная Армия до сих пор пытается взять его «букринскую крепость», чтобы вырваться на оперативный простор и освободить Киев с той стороны, откуда ворвались в город два года назад немцы.