Ледяная звезда

Не открывая глаз, Диаспро снова пожала плечами. Просто без Блум было бы лучше очень многим. Но в случае смерти Блум при нынешних обстоятельствах – как бы хуже не стало. Таким образом проблемы не решаются: и не потому, что аморально, а потому, что просто неэффективно.

– Упертая, как баран, чистоплюйка! – чопорно резюмировала Лерка, так и не дождавшись ответа. – Даже себе признаться не можешь! И вообще… ну почему демона, способного принимать облик смазливого человечьего самца, вы все охотно слушаете, а на имп и демонстративно плюнуть можно, а? Неужели только в этом дело?

Неожиданно для самой себя как-то успев поймать чертовку за хвостик, Диаспро с злорадным наслаждением сунула ее под поток холодной воды и какое-то время держала, не обращая внимания на булькающий визг. Кожистые крылышки бешено хлопали, отчаянно разбрызгивая воду.

– Он определенно был повежливее! – выдержав наполненную писком и бульканьем паузу, сообщила принцесса.

Сумевшая вывернуться из слегка ослабевшей хватки демонесса ракетой взлетела под потолок, не забыв в процессе взлета отправить в лицо Ди целый фонтан брызг. Прежде, чем вернуться в кабинет, тщательно промакивать полотенцем пришлось не только руки. Ни переодеваться, ни сушить костюм заклинанием не было сил в наплыве какой-то полнейшей апатии. Однако, стоило принцессе сесть обратно за стол и бросить беглый взгляд на колонки черных и красных цифр, глаза просто-таки предприняли попытку выскочить на лоб от потрясения. Все расчеты были записаны с глупейшей ошибкой – Диаспро просто поставила сумму не в ту ячейку – и вслед за этим, как костяшки домино, все цифры перепрыгнули со своего места на соседнее, перепутав напрочь всю систему! Да она в десять лет бы не сделала такой глупой оплошности! Ведь понимала же, что не стоит вести записи, когда Блум и импа дуэтом треплют нервы – и пожалуйста!

Скомкав лист в ладони, Диаспро безжалостно выдрала его из тетради и отшвырнула. Исправить ошибку было совсем не трудно, но почему-то… Почему-то… уронив лицо на скрещенные на столешнице руки, принцесса разрыдалась.

Мир Джемелл действительно почти целиком состоял из гор и скал. В пещерах жили коренные обитатели мира – гномы, а человеческое королевство заняло небольшие долины. Первоначально там селились преимущественно купцы, посредничающие в торговле с гномами, которые свой родной мир никогда не покидали, да и на поверхность выходили весьма неохотно, но постепенно образовалась самостоятельная держава. Ну, настолько самостоятельная, насколько это возможно для королевства купцов, металлургов и ювелиров, плоды работы и магии которых нельзя было есть, что требовало постоянных коммерческих связей с другими королевствами. Монархия на Джемелле была одной из самых молодых среди Королевств – меньше трехсот лет назад глава купеческой гильдии фактически сам на себя надел корону, предварительно позаботившись скупить в личную собственность всю немногую плодородную землю и подавляющее большинство особенно ценных рудников. Если в большинстве миров королевский род начинался с какого-нибудь великого героя или завоевателя, джемелийскому положил начало не слишком харизматичный расчетливый бизнесмен с нервными пальцами счетовода и хитрыми обманчиво-подслеповатыми глазами. Это тоже в своем роде определяло политику. Джемелл никогда на протяжении всей истории ни с кем не воевал, только продавал, покупал, арендовал, сдавал внаём, посредничал, одалживал… Правители очень многих держав с великим героическим прошлым задолжали небольшому горному королевству кругленькие суммы, на возвращении которых король Мельхиор не особенно-то настаивал, только мягко напоминал, когда требовалось получить от кого-нибудь из этих великих королей небольшую уступку в какой бы то ни было области. Никто особо не любил их, относясь к «торгашам» чуть свысока, но все весьма ценили, что было куда более важно. Гораздо более важно – и однажды кое-кому все же придется понять это! Само по себе самоцветное королевство было удивительной державой. И в горном мире встречалось множество удивительных вещей, без всякой магии, казавшихся чудесами. Летающие камни, например – удивительное явление в одной из незаселенных равнин – горы, напоминающие фантастические гигантские грибы на ножках. Ветер, вода и коррозия столетиями подтачивают каменные громады, так долго кажущиеся совершенно незыблемыми. Веками кажущиеся… чтобы однажды даже громкого звука хватило на то, чтобы они грохочущей каменной лавиной сорвались вниз, разлетаясь вдребезги, сметая все на своем пути… Даже десятку сильных магов не всегда удавалось остановить безумие гор, в какой-то момент решивших, что чего-то для них уже СЛИШКОМ…

И сейчас принцесса мира Джемелл отчетливо слышала в собственной душе грохот каменной лавины. Она половину жизни прожила в чужом мире и никогда не видела, как падают «летающие» камни воочию… но хорошо себе это представляла.

Когда достаточно любой мелочи, даже резкого звука, чтобы незыблемое осыпалось каменной крошкой и требовались огромные усилия на то, чтобы оно не похоронило все, и себя в том числе, под собственной тяжестью.

К счастью для Лерки, та больше не решилась лезть под руку со своими комментариями. Трудно сказать, сколько прошло времени, прежде чем Диаспро, промокнув платком уголки воспаленных глаз, бережно разгладила ладонями чистый лист перед собой и начала старательно начала выводить заново аккуратные колонки чисел и заметок. С расчетами гораздо, гораздо лучше иметь дело, чем с людьми – хотя бы потому, что очень просто, допустив ошибку, просто начать все с чистого листа. Все до смешного просто.

А еще, пожалуй, люди, постоянно находящиеся в этом кошмарном состоянии невладения собственными чувствами – состояния, с которым ей сейчас, хотя и не сразу, но удалось справиться, надо ведь просто верно направить усилия – люди, которые живут так каждый день, даже не пытаясь это исправить… а ведь они действительно заслуживали сочувствия. Все, в чем имело смысл обвинять их, это в душевной слабости. Но это действительно под силу не всем и не всегда – остановить в своей душе грохочущий обвал. Сколь бы окружающим ни было паршиво из-за них, сами эти люди в сотню, в тысячу раз несчастнее.

Приглушенный стон заставил Диаспро недоуменно поднять голову от расчетов. Импа Лерка, о которой она уже и подзабыть успела, смотрела на принцессу с отчаянием брошенного в лесу щенка, а весь ее облик стал каким-то зыбким, почти призрачным, словно барахлящая голограмма.

– Нет, ты – не моя госпожа, – едва слышно пискнула демонесса, все глубже проваливаясь в мерцание. – все зря… Прощай.

========== Часть вторая. Импы. 6. Санстар ==========

– Сэр, Вы трус и подлец!

Я вызываю Вас на дуэль!

– А я не приду.

– Почему?

– А потому что я трус и подлец!

Анекдот

Несмотря на раздражающую многих манеру поведения, в прямые конфликты Санстар старался – и, чаще всего, вполне успешно – не ввязываться. При солярийском дворе конфликтных людей было немного, однако, если уж позволяешь себе проявлять искренний интерес к чужим подругам, невестам и женам, приходиться вырабатывать интуитивный звоночек на случай, когда могут побить. От одного только присутствия с Ривеном в одном помещении этот «звоночек» начинал истерически выть не хуже пожарной сирены – и это притом, что Санни так и не смог понять, почему и, собственно, из-за кого этот тип так взбеленился. Наверное, за все и сразу… Помимо того, блондин был убежденным сторонником мирного урегулирования любых конфликтов. Не то, чтобы он совсем уж не мог за себя постоять… хотя физические упражнения, с точки зрения Санни, существовали в большей степени для шлифовки его великолепной фигуры, нежели для силы и тем более каких-то там боевых навыков – с выпускником армейского училища уж точно не поспорить. Да и дикость это страшная – выяснять какие-то надуманные разногласия на кулаках! И само по себе неприятно, и косметическая реставрация физиономии потом стоит массы сил и времени, и – главное – абсолютно никакого состава и причин, собственно, конфликта, Санстар в упор не видел. Разве он сделал что-нибудь плохое? Зато прекрасно разглядел в каждой острой черточке угловатого лица Ривена, сбитых костяшках на обеих руках, коротко подстриженных волосах, на затылке ерошащихся на манер всклокоченных перьев какой-нибудь забияки-птицы, в привычке поджимать тонкие губы – крайне воинственную и небрежную натуру, короче говоря, человека, который сперва затеет драку, а только потом, может быть, подумает, стоило ли. Разглядел, потому и решил поступить максимально разумно в сложившейся ситуации – попросту сбежать, схватившись за первую же подвернувшуюся отговорку. Даже снизошел до лжи, поскольку ни на какую репетицию сегодня уж точно не собирался…

По крайней мере, причины явного неадеквата этого типа теперь стали более-менее ясны. Для самого-то Санни, конечно, увлечение двумя девушками одновременно если и составляло проблему, то только в том, что две – это для привычной ему свободы маневра маловато будет. И – юноша, не колеблясь, повторил бы это даже на допросе под Оком Истины – ни одну из этих девушек такое отношение не делало несчастной или в чем-то обделенной. Каждая из женщин прекрасна на свой неповторимый манер, совершенно естественно, что и чувства к каждой бывают совершенно особенными и неповторимыми – Санстар умел продемонстрировать это, выразить… Впрочем, естественно, что не всем это дано. Он, например, ни черта не смыслит в холодном оружии – и жить это ни разу не мешало. А этот Ривен в женщинах ни черта не смыслит, даже непонятно, как ухитрился заинтересовать самых, пожалуй, привлекательных представительниц что волшебной, что колдовской сестрии… и Ривену это жить мешает. Либо вояка что-то сумеет изменить в своем мировоззрении, либо просто свихнется.

Санстар еще немного поразмышлял на эту тему. Подумал, что, хоть предпочитать кого-то кому-то и противоречит его принципам, сам он, наверное, между Музой и Дарси предпочел бы все-таки Музу. Темная ведьмочка была доверительным собеседником и, кажется, могла бы стать хорошим другом, но в черноволосой фее была какая-то подкупающая пылкость и искренность чувств, да и внешность более яркая. Потом, еще немного поразмышляв, решил, что зря судит со своей собственной точки зрения – наверное, будь у него столь же мерзкий характер, как у этого Ривена, гораздо большей притягательностью обладала бы девушка, способная сглаживать острые углы, а не та, что сама на каждое резкое слово или взгляд моментально ощетинится колючками. Задачка…

Общеизвестно, что делать вид, будто решаешь чужие проблемы – или хотя бы пытаешься это делать – лучший способ ненадолго отвлечься от собственных с трудом разрешимых задачек. Санни не пасовал перед возможными трудностями – ни в коем случае! – но все же необходимо было взять паузу, чтобы потом свежим взглядом оценить все, что удалось узнать из разговора с Дарси. Пока что почерпнуть из того, что ведьма рассказала о сестренке, ничего полезного не получилось. Напрашивался вывод, что сереброволосая красавица с дурной репутацией – ненормальная особа, интересующаяся в жизни только источниками всемогущества. Блондины совершенно не в ее вкусе, к комплиментам равнодушна, общие интересы с Санни отсутствуют… и о чем с ней разговаривать?

Полуприкрыв глаза, юноша в который раз нарисовал перед мысленным взором вершину заснеженной горы, напоминающую огромный бриллиант. Немногочисленные высокогорья были единственным в королевстве Солярия местом, где хотя бы иногда можно было увидеть снег и лед. И встречались редкие маньяки, лучшим досугом для себя считающие по этим высокогорьям без внятных причин карабкаться. Лезть куда-то, выкладываясь до предела сил, стремиться к почти недостижимой цели, всей душой, всем рассудком стремиться – хотя все, что, строго говоря, ждало на таких вершинах, это риск заработать обморожение. Или солнечный ожог в разреженном воздухе – кому уж как повезет. Неужели смысл только лишь в том, чтобы доказать себе – такой подъем человеку по силам? Тебе лично по силам… Похоже, что Санстар был невероятно тщеславен. Просто, пока привычным было просто знать, что красив, что невероятно привлекателен, что можешь получить все, чего только захочешь – собственного тщеславия как-то даже и не замечал. Все девушки и женщины, с которыми ему приходилось с тринадцати лет сталкиваться, были красивы. Многие из них прекрасны. Некоторые – просто божественны. Но ни одной из них не приходилось доказывать, что вообще достоин ее внимания. Далеко не все с одного только короткого полувзгляда бросались к нему в объятия, однако ни одна не была до такой степени далекой и интригующе равнодушной, как леди Айсольда.