Легенда об Огненном Змее

– В том-то и дело, что появятся, - с отчаянием сказала я.
– Пока есть тоннель, соединяющий нынешнюю Ариану с тем прошлым Хангар-Тану, где творится весь этот огненный ад, дети Змея, дети его гнева, будут являться в мой мир и разрушать его! Как это прекратить? Как уничтожить тоннель?

– Пожалуй, ты способна это сделать...

– Глупости!
– перебил Ламию Астерий, но по его тону я поняла, что он вовсе не считает это глупостью.

Он явно за меня испугался.

– А как это сде...

– Никак!
– и голос, и сам облик Астерия внушали сейчас такой страх, что мы с Ламией умолкли.
– Тоннель между мирами существует не в каком-то конкретном месте. Если река времени вырвалась из своего привычного русла, то она проникает всюду, разрушая все материи твоего мира. Её воды выносят на поверхность чудовищ, которым следовало бы спать в глубинах Тартара, но уж если их разбудили, остаётся ждать, когда они успокоятся и снова канут в беспредельную тьму. Диана, ты намерена воевать с порождениями хаоса, которым не страшны никакие боги? Хаос лучше не трогать, но неразумные люди уже взбаламутили его, и теперь надо ждать, пока всколыхнувшаяся тьма не успокоится. Да, я сам отправил тебя на Хангар-Тану, поскольку надеялся, что твоя вторая родина исцелит тебя. В основном из-за этого. Заодно ты могла выяснить, что стало причиной бедствия в обоих мирах. Ты выяснила и помогла тем, кому могла помочь. На этом следует остановиться. А сейчас тебе не мешало бы искупаться, поесть и хорошенько выспаться. Просто выспаться, без дурных снов, - добавил он, выразительно посмотрев на "римскую матрону", которая стремительно старела, превращаясь в самую страшную Бабу-Ягу, какую только может создать человеческое воображение.

– Да, мне тоже пора на отдых, - проворчала она.
– Звезда уже зашла...

– А почему я не видела её света?
– удивилась я.

– Потому что всё заволокло тучами. Но я всё равно чувствую её.

– До завтра, - шепнула она мне перед тем, как вылететь в услужливо открытое Астерием окно.

Засыпая в тот день на огромной постели, я думала о царстве вечного мрака, где согласно египетской "Книге врат" обитают самые жуткие чудовища. О конце времён... Но всегда начинается новый отсчёт. В последнем часу ночи все боги, духи и умершие проходят сквозь тело гигантского Змея, чтобы выйти из второй его пасти обновлёнными и готовыми к следующему жизненному циклу. Этот Змей и есть время. Символ бесконечности и вечного возвращения. Я была в логове Великого Змея, и он позволил мне взять осколок ночного солнца. Искру вечного света, что сокрыт во тьме. Он дал мне оружие, убивающее его собственных детей, коих у него мириады. И столько же будет ещё. Я должна их остановить. Закрыть для них путь в мой мир.

– Скоро ты будешь со мной, принцесса, - произнёс низкий, рокочущий голос.
– В моём древнем-древнем замке. В моём саду, где камни растут, как цветы, а цветы превращаются в звёзды. Ты даже не представляешь, сколько звёзд я сотворил для этой бесконечности... Самая прекрасная принцесса должна жить в обители самого большого и старого дракона. Не бойся, тебе будет хорошо у меня. Сокровища всех миров станут твоими. Ты будешь играть осколками звёзд. Я подарю тебе все солнца. А когда ты устанешь, то уснёшь в хрустальной ладье, и она будет качать тебя, как колыбель, неся по предвечным водам вселенной...

Голос умолк, а я вдруг оказалась в белой лодке. Она тихо плыла по реке, которая несла свои воды по мерцающему тоннелю. В его хрустальных стенах отражались звёзды, а серебряная река то сверкала разноцветными бликами, то становилась свинцово-тёмной. Стены иногда исчезали, и я как будто плыла по звёздному небу, но потом снова оказывалась в зеркальном тоннеле. Неожиданно лодку подхватил стремительный поток. Меня несло к чёрной воронке, затягивающей в бездну. Я поняла, что это и есть конец времён. Конец всего. Хетемит. Область Дуата [39] , которую египтяне обозначали чёрным кругом...

39

Дуат - по представлениям древних египтян потусторонний мир, куда отправляются умершие и куда на ночь уходит бог солнца. Часть вселенной, которая располагается не на небе и не на земле, не в воде и не в горах, а существует параллельно земному миру, пересекаясь с ним в особых, священных точках.

Но бездна не поглотила меня. В последний момент из тьмы выплыл огромный аскир. Морской дракон с сияющим гребнем. Он преградил путь моей лодке, не позволив ей кануть в чёрный водоворот.

Я проснулась в синих сумерках и подумала о том, что светлее сегодня скорее всего не будет. Герой одного фильма с иронией сказал, что ясность - это разновидность полного тумана. А здесь, на Адене, свет был разновидностью сумерек.

Я целый день ела и отдыхала, запасаясь силами, поскольку знала - меня "ждут великие дела" [40] . Ламия собиралась мне помочь. Уж не знаю, почему. Скорее всего, в пику Астерию, но мне вообще-то было всё равно.

40

Слуга французского философа Сен-Симона каждое утро будил его словами: "Вставайте, граф! Вас ждут великие дела".

С Астерием я увиделась лишь за ужином. Двое дэлгов пришли в мои покои и спросили, не желаю ли я разделить трапезу с господином. Он будет рад. Они тоже, поскольку моё общество действует на него благотворно.

За столом Астерий расспрашивал меня о жизни среди альдов. Я старалась держаться беззаботно, как человек, который рад расслабиться и не строит пока никаких планов.

– Возьми своего скарабея, - сказал хозяин, когда я изъявила желание пойти к себе.

Я не сразу поняла, о чём речь. Отправляясь на Хангар-Тану, я положила то, что осталось от фигурки скарабея, на туалетный столик в своих апартаментах. Сейчас Астерий протягивал мне цепочку с кулоном в виде золотого жука.

– Я вернул ему форму. Несложная магия. Любая материя какое-то время хранит память о той форме, которую недавно имела. Просто не все её видят. Кстати, мы можем сделать этот кулон ещё лучше, соединив его с эльхангоном... Нет, не с тем, который тебе дали саху, а вот с этим, - он показал на висящий у меня на шее камешек, некогда принадлежавший принцессе Дии.
– У тебя есть кое-какая власть над эльхангоном, а я ещё сохранил кое-какие навыки в трансформации. Хочешь, поместим скарабея в этот камешек?

– Давай. Это будет оригинально.

– Зажми оба кулона в руке и пожелай этого. Остальное сделаю я.

Через пару минут я разжала ладонь. То, что получилось, мне понравилось.

– Как кусочек янтаря с застывшим в нём насекомым. Спасибо, Астерий.

– А поцеловать?

Я осторожно коснулась губами его щеки. Прямо сцена из старинного фильма о каком-нибудь аристократическом семействе. Юная леди благодарит щедрого дядюшку за очередную подаренную ей фамильную драгоценность.

От Астерия исходил тонкий аромат. Он отдалённо напоминал запах лимона и лаванды. И, возможно, корицы... Нет, я не могла идентифицировать этот запах, лишь находила его довольно приятным. Астерий был повёрнут ко мне в профиль, но я видела, что он наблюдает за мной, скосив на меня чёрный глаз, в глубине которого мерцают синеватые искры. Наверное, он хотел понять, как на меня действуют феромоны бессмертного. Если бы спросил, я бы честно ответила - никак. Чего бы я сейчас хотела, так это прижаться губами к смугловато-бледной коже Терри, вдохнуть её запах - терпкий и свежий, как аромат мокрой от дождя хвои. Уткнуться лицом в её густые блестящие волосы - ближе к тому месту, где упрямые тёмные вихры касаются шеи, и почувствовать, как пульсируют под гладкой кожей её вены, вторя биению её сердца. Её и моего...

– Отдохни как следует, - сказал Астерий.
– А потом мы подумаем, что делать дальше.

Я кивнула и отправилась к себе. Встретив в коридоре одного из дэлгов, я попросила у него бумагу и что-нибудь пишущее.

– Хочу сделать кое-какие записи о Хангар-Тану. Пока не забыла все имена и названия.

– Папирус тебя устроит, госпожа?
– спросило ангелоподобное существо, глядя на меня с ангельской улыбкой.

– А бумаги нет?

– Ну... Можно, конечно, достать, но это займёт некоторое время... А чем плох папирус? Я дам тебе хорошо наточенное перо и очень стойкие чернила, изготовленные магами Сарифея...

– Я не говорю, что папирус чем-то плох. Просто, зачем портить археологические ценности?

– Да какие там ценности... У господина довольно много чистого папируса с тех времён, когда он был вхож во дворец фараона Пиопи. Тот уже совсем старый был и в маразме, а чиновники и жрецы всё равно там всё разворовали.

– Ладно. Папирус так папирус. Ладно ещё, не глиняные таблички.

– А что? Они надёжней. Пипирус может сгореть...

– Ну да, ещё надёжней на скрижалях выбить.

Мне было любопытно, зачем Астерию понадобились древнеегипетские канцтовары, но спрашивать я его об этом не собиралась. Лучше ему вообще не знать, что я делаю у себя в покоях, а то начнёт выяснять, для чего мне это нужно.