Легенда об Огненном Змее

– Неужели всё повторится?!

– И когда?

– О чём она говорит?

– Мы думали, что эта девушка наша надежда на спасение, а она пророчит такую же беду в будущем...

– Да ничего я не пророчу!
– крикнула я.

Голоса умолкли.

– Я не пророк и никогда им не прикидывалась, как некоторые ваши соплеменники, которым нравится дурачить людей. Вы живёте так долго и ещё не поняли, что в этом мире всё повторяется? Я помогу вам решить проблему сейчас - если, конечно, мне это окажется по силам, но никакие боги не могут обещать вам, что такая же проблема не нависнет над вашим миром много лет спустя. Подумайте, есть ли возможность решить эту проблему и для настоящего, и для будущего?

– Будущее закрыто для нас, - сказал кто-то.

– Но не для неё, - возразил Раханнон.

– Если мы для неё прошлое, то наше будущее, недоступное для нас, является её настоящим. Для неё оно открыто. Действительно открыто. Оно само, а не просто пророческие видения. Братья и сёстры! Сейчас мы слышим шум Великой Реки, но она разлилась ещё не настолько, чтобы поникнуть в другой мир. Если там, в будущем, такое случилось, значит, там наш мир охватило ещё большее бедствие. Как знать, может, кто-то из нас ещё доживёт до этого будущего или вернётся к жизни после амфасханы. Возможно, эта девушка поможет нам справиться не только с нынешними, но и с грядущими бедами...

– Раханнон, я знаю только то, что сейчас, в моём времени, этот мир охвачен огнём, а мой наводнили уаду. Больше я не знаю ничего.

– Попробуем узнать побольше. Я должен отвести тебя к Шиннау, - он сделал мне знак следовать за ним и направился к арке, ведущей в соседнюю пещеру. Саннид пошёл с нами.

Соседняя пещера мало отличалась от "зала для заседаний", а вот следующая была наполнена слабым мерцающим туманом. Дальше туман сгущался, приобретая оранжевый оттенок. Мы шли сквозь большие и маленькие поросшие кристаллами залы, постепенно погружаясь в стихию странного огненного тумана. Гул, который Раханнон назвал шумом Великой Реки, становился всё громче и громче. Вскоре мы оказались в огромном зале, почти всю площадь которого занимало кипящее озеро. Жара я не ощущала, хотя субстанция в нём клокотала, словно жидкая каша, которую давно уже пора снять с плиты. Цвета она была неоднородного. От переливов чёрного, пурпурного и золотого болели глаза. Зато огненный туман тут почти рассеялся.

– Тонгхо, - сказал Раханнон, показывая на озеро.
– В нём коконы будущих жизней - зверей, растений... Видишь - уровень поднимается. Ещё несколько дней - и тонгхо заполнит тут всё. И когда-нибудь начнёт проникать наружу, создавая новые жизни.

– Уаду?

– Нет. Дети гнева плывут в потоках жидкого огня, и один из этих потоков приближается к городу. Поспешим.

– Кто такой Шиннау?

– Глава нашего клана. Он уже очень стар. Настолько, что не сможет проснуться после амфасханы. Он уже на грани жизни и смерти и потому обрёл пророческий дар... Нет, его обретает не каждый, кто готов окунуться в воды вечности. Это редкий дар. Надеюсь, вместе с Шиннау ты сможешь увидеть, что именно произойдёт в будущем.

После зала с озером мы миновали ещё несколько залов, поросших кристаллами эльхангона, и остановились перед входом в совсем маленькую пещерку, где в золотисто-оранжевом сиянии сидел... Не будь он уродливым карликом, я бы назвала его Буддой, так как сидел этот саху в той позе, в какой обычно изображают Будду. Глаза его были закрыты.

– Почтенный Шиннау, - обратился к нему Раханнон.
– Что ты видишь? Грядут ли большие перемены?

– Да, сын мой, - не открывая глаз, слабым голосом отозвался "Будда".
– И на этот раз они будут в основном снаружи. Зачем ты привёл сюда слоу?

– О чём ты, мудрейший? Взгляни на неё. Это живая девушка. Она повреждённая, но живая.

– Мне не надо и смотреть на неё, чтобы понять, что она слоу, - ответил Шиннау. Однако глаза открыл. Они были у него такие же жёлтые, как и у всех других саху, но очень бледные. Я вот кожа наоборот была темней, чем у всех саху, которых я тут видела. У каждого племени свои приметы глубокой старости.

– Да, мудрейший, строго говоря, меня ещё нет в этом мире и в этом времени, - сказала я.

– Верно, - кивнул он, - как и то, что ещё неизвестно, будешь ли ты когда-нибудь в этом или в каком-либо другом мире.

– Но я пришла сюда из будущего.

– И надеешься туда вернуться?

– Вообще-то да.

– Но ты явилась сюда, чтобы изменить прошлое. Так что будущее может оказаться для тебя закрыто. Чего ты хочешь?

– Предотвратить бедствие - здесь и там. Сейчас и в будущем. Я знаю, что происходит здесь и сейчас, но далеко не всё знаю о том, что происходит в будущем. То есть в вашем будущем и моём настоящем.

– Расскажи, что знаешь.

– Маги моего мира при помощи ваших соплеменников маноев сделали тоннель из моего мира в прошлое этого. В то прошлое, которое для вас всё же является будущим. Туда проникло одно воинственное человеческое племя. Не альды, другое. Урмиане. Поверь, альды по сравнению с ними - просто невинные дети. Я не знаю, что тут натворили урмиане, но почти уверена - бедствие устроили они. И благодаря тоннелю этот кошмар перекинулся на мой мир. Я хотела бы знать, что случилось с альдами, моими предками. И хотела бы понять, как мне остановить бедствие в обоих мирах. Сейчас и в будущем.

– Дитя, ты считаешь себя богом?
– спросил Шиннау.
– Ты считаешь, что всё это тебе по силам?

– Не знаю. Помоги мне сделать то, что в моих силах.

– Хорошо, - согласился старый саху. Так спокойно, будто я попросила его о небольшом одолжении.
– Иди сюда, дитя. Садись рядом со мной.

– Но она...
– встревожился было Раханнон.

– С ней ничего здесь не случится, - перебил Шиннау.
– Эта девушка почти что вне времени, и этот огонь ей не страшен. Он постепенно пожирает меня, но мне уже и так недолго осталось, а ей он не повредит. К тому же в её руке камень. Марах-Аскейру слышит её, и она сейчас сможет его слышать. Главное - чтобы она не испугалась того, что он покажет и расскажет. Иди сюда, дитя. Или ты уже передумала?

– Вот ещё.

Переступая порог крохотной пещерки, я словно прошла сквозь тонкую завесу какой-то вязкой материи. Я только сейчас подумала о том, что золотой туман, заполнивший эту пещеру, не выходит за её пределы.

– Эта пещера - кокон эльгемы, - пояснил Шиннау.
– Вечного света, который я сделал чуть видимым. Совсем чуть-чуть, но он многое освещает для того, кто способен выдержать этот свет. Садись рядом и дай мне руку. Задай свои вопросы Мараху-Аскейру. Необязательно вслух - он всё равно тебя услышит. Возможно, сейчас мы увидим то будущее, которое ты хотела бы изменить. Если ты действительно этого хочешь.

Сжимая правой рукой камень, а левой жёсткую, шершавую лапку карлика, я приготовилась к тому, что погружусь в сомнамбулическое состояние и передо мной одна за другой начнут проноситься картины будущего. Но то, что случилось, превзошло все мои ожидания.

Я оказалась в Ахеле. Я сразу узнала этот город, хотя он очень изменился. Он сильно разросся, дороги стали шире, а дома выше и наряднее, но самый главный дом Ахелы производил сейчас довольно мрачное впечатление. Огромное дерево высохло, и какие-то ползучие растения, похожие на цветущие лианы, снизу доверху оплетали пирамидальную конструкцию из вулканического стекла. Местами виднелись сухие ветви, бессильно обнимающие разноцветные стены и серебристые водосборники. Кое-где за полупрозрачными стенами мерцал свет, но я знала, что в Доме Большого Дерева больше не живут, ибо дерево умерло и не даёт воду. Тем не менее дом не был совсем заброшен. Возможно, сейчас он стал чем-то вроде храма. Спросить я никого ни о чём не могла, поскольку обитатели города меня не видели. Они проходили мимо меня или даже сквозь меня - словно я, как Терри, вышла в неполный тайминг.

Я заметила, что демиров в этой новой Ахеле едва ли не больше, чем альдов. Впрочем, жили два племени всё равно отдельно. Некогда примыкавший к Ахеле посёлок демиров разросся, и город теперь делился на две половины, разделённые широкой мощёной дорогой, которая вела к массивным воротам. Я видела, как они открылись и жители города кинулись встречать пришедших. Это было войско, состоявшее не только из альдов и их зверей. Были тут и вооружённые демиры - только мужчины, разумеется. Женщины этого племени к оружию сроду не прикасались. Войско явно вернулось после жестокого боя. Лурды и запряжённые хатрами повозки везли убитых и раненых.