Легенды и сказы лесной стороны

умом и сердцем проста. С челядью да холопьями об-

ходится ласково, величая по имени и свет-батюшке,

своих нянек-мамок ручкой не ударит, ножкой не пнет.

Словно и роду не боярского. Забредет во двор голод-

ный смерд, готова за стол усадить, накормить его, на-

поить. Шибко печалились боярин с боярыней. Росла

дочка, а боярского ума да гонора не набиралась.

Вот и до невесты боярышня выросла, но молва о

простоте да доброте и женихам, и сватьям дорогу за-

гораживала. Пробовали родители колдунов да знаха-

рей на дом зазывать, разное наговорное пойло для

дочки добывать, а пользы все не было. «Одна дочка,

да и та без хитрости. Ну чисто юродивая!» Вот про-

слышали они, что в Кувыльном овраге знахарь-воро-

жец живет, недужным да хворобым на еду и на одеж-

ку наговаривает, чтобы выздоравливали, а глупым

боярским деткам умные шапки шьет, и тоже с наго-

ворами. Как поносит такую шапку боярский сынок-

недотепа, сразу ума набирается.

По приказу боярина побежали слуги-холуи за

тем колдуном в Кувыльный овраг. И приволокли ста-

рикашку горбатого, как поганый гриб, бледного да

чахлого, а глазами так насквозь и простреливает?

Вот показали ему боярин с боярыней свою дочку-

боярышню и просят, кланяясь: «Уж больно добра да

смирна у нас доченька. Поворожи, чтобы умом взма-

терела, а сердцем очерствела!» Пытливо глянул ста-

рик на девицу, в глаза заглянул, словом перемолвил-

ся. Потом на родителей поглядел с насмешкой непри-

ветливой и таково сказал:

— Надо ей умную шапку сшить. Для того добыть

вам зверушек полдюжины самых шустрых да смека-

листых, в земле, в воде и в снегу пролазистых, нра-

вом смелых и безжалостных. Как поносит девка та-

кую шапочку, не узнать вам будет родную дочь!

Сказал так — и со двора долой. А боярин с боя-

рыней, челядь и холуи о том задумались, каких ме-

хов-зверушек боярышне на шапку добыть. И на хоря,

и на куницу, и на соболя думали, а до настоящего не

догадывались. Тут, как по зову, показался на бояр-

ском дворе парень с речки Керженки с дорогими ме-

хами звериными. Тряхнул связками, мехами куньи-

ми да соболиными, и раскинул у ног князя-боярина.

Вот отобрали боярин с боярыней меха самолучшие,

а зверолову наказ дают, чтобы принес он на боярский

двор полдюжины зверушек самых шустрых и смека-

листых, в земле, в воде и в снегу пролазистых и без-

жалостных.

Позадумался малость парень с речки Керженки:

«Наказали, как загадку загадали!» А дочка боярская

тут как тут, добрая да радостная. Парень-то давно ей

по сердцу был. Его кудри-колечки на пальчик нави-

вала, кудряшками играла. Прикрикнули на нее отец

с матерью, а она в ответ только пуще к парню льнет,

по щеке легонько треплет, гляди того расцелует...

Отец с маткой сердятся, а она в ответ:

— Ну что раскричались? Али не видите, что это

мой суженый!

Не успели бояре еще больше накричать, как па-

рень заговорил:

— Ладно, добуду вам зверушек полдюжины, ка-

ких наказывали — смелых и безжалостных, и при-

несу к зимним праздникам!

И ушел на свою речку Керженку. Не один мороз-

ный день, не одну долгую ночь зимнюю охотился он

в урочищах, где водились звери как снег белые, и в

земле, и в воде, и в снегу, словно змеи, пролазистые,

смелые и безжалостные. И в срок принес князю-боя-

рину полдюжины диковинных шкурок. Залюбовались

боярин с боярыней на меха горностаевы. А их дочка

к парню прильнула и незаметно колечко ему на па-

лец мизинчик надела. Колечко дорогое, золотое, тя-

желое. Ну и ушел парень довольный и радостный.

В тот же день приказал боярин отнести горностае-

вы шкурки горбуну в Кувыльный овраг, чтобы он, не

мешкая, умную шапку сшил. И трех дней не прошло,

как старикашка готовую шапку в боярские хоромы

принес и своими руками на головку боярышни надел.

Пошептал, поколдовал — и со двора долой.

Вот поносила боярская дочка новую шапочку

день да другой, погуляла в ней — и как подменили

девицу! Пропали простота и доброта сердечная, за-

сверкали глаза гневом и немилостью. Прислужниц

своих норовит и ручкой ударить, и ножкой пнуть.

Вместо доброй улыбки только зубки показывает. И

от гордости и спеси боярской так и пыжится. На

всех шипит, царапнуть да ущипнуть норовит каж-

дого. Настоящая стала недотрога-боярышня. Понача-

лу радовались боярин с боярыней:

— Аи да доченька! Умнеть начала! Сразу видно

стало, что роду боярского! Теперь только жениха ей

подыскать знатной крови, богатого.

Только недолго они так радовались. И до роди-

телей добралась поумневшая доченька. Начала она

отца с матушкой пощипывать, поколачивать, ногот-

ками царапать, а то и зубками норовит прихватить!

Стали сторониться ее родители. Слова дочке боятся

сказать — гляди того глаза выцарапает.

Так с грехом да со страхом дожили бояре до пра-

здника Ярилы-солнышка с блинами да пирогами, ко-

страми да игрищами. В последний вечер на боярском

дворе костер зажгли, парни с девушками хороводом

ходили, песни пели, через огонь прыгали. И боярская

дочка в горностаевой шапочке тут была. Только все

ее сторонились, побаивались. Вдруг появился тот па-

рень-зверолов с речки Керженки. К огню-костру подо-