Легенды и сказы лесной стороны

тые, стан породистый, чело высокое! Али во сне сни-

лась когда?» А девчоночка спрашивает:

— А как звать-прозывать ту девицу-рукодельни-

цу?

— По имени Настасья, а по прозвищу Дыра в

щеке. — Это князь в ответ. А сам все хмурится, вспом-

нить силится, где видал он эту девицу.

— Видно, забыл ты, князь, как от недужной дур-

нушки на этом месте деньгой отбояривался?

И подала на седло Кирдяпичу ту самую денежку,

что к ее ногам была брошена.

С того дня повадился Кирдяпич бывать в избуш-

ке Улиты-побирушки с заказами к Настенке-руко-

дельнице. Расшила ему Настенка чепрак под седло —

друзей своих удивил. Боевой стяг шелками да золо-

том выткала — ворогов побил, победил. А рубаху-

подкольчужницу не пробивало жало стрелы. Завидо-

вали князю и други и недруги, а молва трубила о том,

ято от девки-красы Насти-умелицы везенье да счастье

князю пошло. «Видно, правдива людская молва, что

от нее мне удача идет!» — подумывал княжич и все

чаще бывал на улице Мостовой, чтобы повидать Нас-

тенку-умелицу.

Неохотно и боязно было Насте-красе с такими ру-

ками в княжий терем княгиней входить, насмешкам

боярынь служить. Но старая Улита ей бодринки при-

давала: «Лицом да станом ты краше любой боярыш-

ни, разумом — не у княгинь занимать, а по рукоде-

лью таких еще не сыскать. Бояр да князей робеть —

век в избе просидеть!» А князь Кирдяпич и вовсе от-

говоров слушать не хотел. Кончилось тем, что суже-

ной Настю назвал и свадебный пир созвал. Собра-

лись, понаехали гости знатные, сели за столы пиро-

вать. Родные Кирдяпича невестино рукоделье на вид-

ных местах по стенам понавешали, искусством моло-

дайки похваляясь. Только не гордилась за столом са-

ма Настя-умелица, несмело на гостей глядела, ручки

свои по привычке поджимая.

Но вот дошло до обычая, когда невесте всех гос-

тей брагой обносить, к каждому с братиной подхо-

дить, подавать и принимать. Тут и увидели гости

знатные, какие у невесты руки непригожие. Завопи-

ли истошно боярыни, глаза закатывая:

— Ой, какие руки-то у нее страшные!

Запокашливали с насмешкой бояре молодые и

старые:

— Кхе-хе-хе! Ладно бы на лицо не смазлива была,

а тут, гляди-ка ты!.. Ну и красотку княжич высва-

тал! С руками неприглядными, шелудивыми! Да кто

из таких поганых рук будет мед-пиво пить!

Замерла Настенка-краса, ручки поджавши, ждет,

не замолвит ли за нее княжич слово твердое. Нет, не

стукнул Кирдяпич кулаком по столу, не глянул гроз-

но на охальников, но склонил свою бесталанную голо-

ву и молча слушал насмешки гостей. Тут Настя бра-

тину перед княжичем поставила, сама в сени выбе-

жала, из сеней на княжий двор, вскочила на боевого

коня и к Волге поскакала. Храбрый конь, в походах

бывалый, смело в Волгу вошел и, прядая ушами, на

другой берег поплыл. Понеслась Настя-краса тропа-

ми звериными, урочищами нелюдимыми, лесами уг-

рюмыми. И раным-рано прискакала к озеру Яру Тем-

ному. Сошла с коня усталого, ко бережку спустилась,

на колени стала и тихо с озером заговорила:

Волшебник добрый, Темный Яр,

Ты помнишь Настю — это я

К тебе с бедою прибегала!

Верни красу моим рукам,

Чтобы корыстные да злые

Не смели насмехаться там,

Где надо плакать!

Помолчала Настенка, прислушалась, не заговорит

ли опять с ней Темный Яр. Но тихо было над озером.

Только запоздалая ушастая сова бесшумно пролете-

ла над водой и скрылась в камышах, да конь борзой

звенел уздечкой на луговине. Но вот над озером ве-

тер дохнул, волна плеснула.

Ах, кабы руки мои умелые

Да стали, что крыло лебяжье,

Красивыми да белыми,

Проплыла бы я, Темный Яр,

По груди твоей лебедушкой!

С этими словами Настенка в воду вошла и руки

свои сполоснула по локоть. И пропали на руках страш-

ные следы ожогов, стали руки чистыми, пригожими и

белыми, как крыло лебедя. И так ей стало радостно,

что заплескала она руками по воде и нырнула в тем-

ную глубину озера до бела песка. А вынырнула бе-

лой лебедью. И уже не руками, а белыми лебяжьими

крылами била по воде. Закричала, запела лебедушка,

и полилась печаль лебединой песни над Темным Яром

до самого синего неба.

В тот час князь Кирдяпич с дружками к озеру по

следам коня прискакал. Но поздно одумался да спо-

хватился князь! Выскочили на холм, видят, внизу

озеро, темное да молчаливое. По зеленому берегу

бродит конь оседланный, уздечкой звенит, в шелко-

вых поводьях ногами путается, травой-муравой уго-

щается. А среди озера лебедушка белая, лебединую

шею дугой изгибая, себя оглядывает. И в небо кри-

чит.

Запечалилась столица Низовской земли. Пропала

добрая умелица Настенка, краса и гордость города.

Некому стало чудесные полотенца да столешники

вышивать, счастливые рубашки да сарафаны шить.