Легенды танкистов - 2

Генерального штаба Пауль фон Гинденбург устремил суровый взор на генерала

Фридрихса. — Текущее положение нетерпимо, герр генерал!

Фридрихса пробрала невольная дрожь. Немногие могли выдержать ястребиный взгляд

Гинденбурга — безупречного вояки, воплощения германского воинского духа. Рядом с

этой эпической фигурой каждый остро ощущал собственные недостатки.

— Сейчас предпринимаются все необходимые шаги, герр фельдмаршал, — проговорил

Фридрихс, сам зная, что звучит это заверение неубедительно.

Гинденбург аккуратно вынул из папки и выложил перед собой на стол приказ.

— Вам поручено возглавить техническую комиссию, созданную специально для

организации и объединения работ по созданию германского танка, — объявил

Гинденбург. — Ознакомьтесь с приказом. Нельзя допустить, чтобы англичане нас

опережали... Германия уже добилась существенных успехов на фронте, и теперь

необходимо закрепить их. Гражданское население Германии должно видеть свой долг в

единстве с воинами Отчизны. Одни проливают кровь на фронте, другие не жалея себя

работают ради этого в тылу! Только так!

Взгляд фельдмаршала чуть смягчился, и Фридрихс воспользовался этим, чтобы

просмотреть приказ.

Он был датирован тринадцатым ноября. Особая техническая комиссия во главе с

генералом Фридрихсом должна была координировать усилия нескольких ведущих

промышленных фирм Германии — в том числе «Опель», «Даймлер», «Бюссинг», NAG,

«Бенц». Все они бросались, как в прорыв, на разработку танка.

Фридрихс кивнул. Ответственности он не боялся. Почти год он возглавлял Седьмое

транспортное отделение Общего управления Военного министерства, которое и

выступало в роли заказчика военных машин.

Легкая улыбка скользнула по лицу генерала.

— И как планируется назвать будущий германский тяжелый танк?

— Всегда начинайте с имени, — провозгласил Гинденбург. — Правильно избранное имя

вселяет в оружие правильный дух. Я полагаю, логичнее всего будет назвать германский

танк A7V — в честь вашего подразделения, Abteilung 7, Verkehrswesen. Что скажете,

генерал?

— Скажу, что это большая честь.

— И большая ответственность, — прибавил Гинденбург. — Действуйте!

22 декабря 1916 года

Гинденбург развернул чертеж. Капитан Йозеф Фольмер стоял рядом с фельдмаршалом,

готовый в любую секунду дать пояснения. Фольмеру было сорок шесть лет и как

большинство технарей, конструктор не испытывал душевного трепета перед большим

начальством. Но Гинденбург произвел впечатление даже на него.

Фольмер был главным инженером Опытного отделения Инспекции автомобильных войск,

руководя всеми конструкторскими работами. У Фольмера имелся большой опыт

разработки автомобилей самых различных типов, а в военном ведомстве он занимался

повышением проходимости грузовиков. Сейчас ему подчинялось около сорока

конструкторов от различных фирм.

— Танк, танк, — произнес вдруг Гинденбург.

Фольмер наклонил голову:

— Ваше превосходительство, господин фельдмаршал?

— «Танк», говорю я, — повторил фельдмаршал с легким раздражением в голосе. — Имя,

господин капитан, имя! Имя содержит в себе дух.

— A7V, — сказал Фольмер и показал каллиграфически написанное название на листе

чертежа.

Гинденбург отчетливо фыркнул. Этот звук в германской армии считался зловещим.

— Мне не нравится, что мы заимствуем само это английское слово — «Tank». В нем нет

германского духа. Нужно что-то более

родное нашему слуху. Речь ведь идет о броне, о бронированном автомобиле... О

Panzerwagen. Об усиленном бронированном автомобиле — Panzerkraftwagen.

— Боевой автомобиль, — предложил Фольмер. — Kampfwagen.

Гинденбург метнул в него быстрый взгляд:

— Очень хорошо

Фольмер начал было излагать свои взгляды на будущий Kampfwagen, но Гинденбург

быстро перебил:

— Я хочу, чтобы вы ясно отдавали себе отчет в одном обстоятельстве. Командование

довольно скептически относится к проекту. У Военного министерства, напротив,

оптимистический взгляд на будущее... Кхм... Танков. — Он все-таки употребил

английское слово. — Как бы там ни было, но никто не желает тратить средства попусту.

Tank должен обладать определенной универсальностью, чтобы убедить Ставку в

правомочности своего существования. И я хочу знать, какие шаги предприняты в данном

направлении.

Фольмер указал на чертеж.

— Мы сосредоточились на разработке универсального шасси. Собственно, уже

пятнадцатого ноября было сформулировано основное требование к гусеничному

самоходному шасси: чтобы оно было пригодно для использования как для танка, так и

трактора. Или грузовика. Предполагается, что машина будет развивать скорость до

двенадцати километров в час, преодолевать рвы шириной в полтора метра и подъемы

крутизной до тридцати градусов.

— Недурно, — кивнул фельдмаршал.

— Прошу. — Фольмер аккуратно выложил перед Гинденбургом новую схему. — Наша

последняя разработка.

— Надеюсь, мы не напрасно заставили концерны вложить деньги в проект, — проворчал

Гинденбург.

— В основу компоновочной схемы машины легла симметрия в продольной и поперечной

плоскостях, — начал объяснять Фольмер. — Это видно даже по дверям. Строгая

симметрия везде. В центре машины — двигательный отсек, закрытый капотом. Над ним

— площадка с местами механика-водителя и командира. Точнее, два места водителя,

повернутые в противоположные стороны, для переднего и заднего хода. Мы полагаем, что