Легенды танкистов - 2

Глядеть на него было жутко, аж дыхание перехватывало.

Он и правда был выше дома. Передние колеса достигали тридцати футов, задние — пяти.

Перекладина буквы «Т» на корпусе достигала сорока футов.

Высокая комиссия старательно сдерживала чувства. Особенно когда жуткая машина

ожила.

«Царь-танк» побежал по настилу. Психологическое воздействие его на противника было

несомненным. Все препятствия, какие только попадались ему на пути, — а препятствия

эти были в виде березок и других деревьев, — ломались, точно спички.

Затем деревянный настил закончился, и «Царь-танк» моментально завяз в мягком грунте.

Задний управляемый каток в силу своих относительно малых размеров и неверного

распределения веса машины в целом врос в почву. Большие колеса не могли его

вытащить. И даже двигательная установка — самая мощная из возможных, — оказалась

бессильной.

Некоторое время комиссия наблюдала за тем, как машина борется за свою жизнь.

Лебеденко был бледен, как полотно. Микулин шевелил губами — подсчитывал, справился

бы в данной ситуации мотор на триста лошадиных сил (лелеемая мечта) или таковой тоже

опозорится.

Танк дернулся еще раз.

И тут один из членов комиссии, артиллерии полковник, просто спросил:

— А как насчет уязвимости этого агрегата?

— Что? — не понял Лебеденко. Он считал, что еще несколько рывков, танк освободится,

и проект будет признан великолепным.

— Я к тому, что вся эта штуковина слишком большая, — пояснил полковник. — Он ведь

очень уязвим, особенно при артиллерийском обстреле фугасными снарядами. Что

скажете?

— Не знаю, — Лебеденко облизнул губы.

— Да ведь простой залп шрапнели по спицам колес гарантированно выведет аппарат из

строя, — настаивал полковник. — А при удачном попадании в ступицу колеса машина

вообще сложится, как карточный домик. Я тут прикинул...

Никто не отвечал.

— Скрытная переброска таких колоссов к фронту не представляется возможной, — подал

голос другой член комиссии.

— А как вы планируете их серийное производство? — спросил третий. — Ведь подобных

двигателей, насколько нам известно, у нас пока не производят. Нельзя надеяться, что мы

постоянно будем сбивать дирижабли с нужными для «Мастодонта» двигателями!

Танк затих.

Комиссия выпила чаю в штабе и уехала писать донесения.

20 сентября 1915 года, полигон Орудьево

— Не могу поверить! — Лебеденко смотрел на телеграмму, где ясно и отчетливо было

написано: проект остановлен.

Жуковский и Стечкин уже отбыли в Москву и засели за проект нового двигателя для

машины.

Солдаты и рабочие, приданные полигону, продолжали попытки вытащить «Царь-танк» из

трясины. «Мастодонт» не поддавался и упорно уходил в землю, подобно былинному

богатырю.

И вот комиссия прислала свои выводы. Из-за недостаточной проходимости и, главное,

большой уязвимости «Царь-танк» признан непригодным для использования в боевых

условиях.

Все, чего добился Лебеденко, — это охраны из взвода солдат, которые продолжали

стеречь полигон и скрытое за колючей проволокой в лесу чудовище.

Май 1923 года, станция Орудьево

— Да не бойтесь, ребята! Чего бояться-то? Эта штука-то, чай, не живая, а железная!

— А как оживет?

— Это она при царском режиме, может, и могла ожить, а сейчас не старое время!

Голоса юных пионеров звенели среди деревьев.

Ребята отправились в «Лес танка», как называли это место на станции Орудьева, за

металлоломом.

От пионервожатых они слыхали, что когда-то кровавый царизм держал там за колючей

проволокой рабочих, чтобы путем жестокой эксплуатации создавать ужасные машины для

войны.

И одну такую машину они создали. Но потом Революция освободила рабочих, и они

удрали из своего плена, оставив там ржаветь страшное металлическое чудовище.

И вот теперь этот бесполезный металл послужит власти рабочих и крестьян!

— Осторожно, братцы, тут колючка! — сказал один из мальчиков.

Дети переступили через упавшую изгородь, стараясь не пораниться о ржавые колючки. А

затем между стволов деревьев выступило Нечто.

Оно было гигантским, безмолвным — и страшным.

Дети застыли, парализованные ужасом.

Как застыли бы немцы, если бы монстр двинулся на них, перескакивая через окопы.

Потом самая младшая из девочек завизжала, и пионеры дружно бросились наутек.

38. Трактор для колосьев смерти

19 октября 1914 года, Франция

— Черт бы побрал этот климат! — ворчал майор Эрнст Данлоп Суинтон. — С тех пор, как

я в Европе, у меня постоянно заложено горло!

Секретарь комитета имперской обороны капитан Хэнки взглянул на небо, затем пожал

плечами — жест типичного британца:

— А что не так с этим климатом, сэр?

Он мог позволить себе быть чуточку снисходительным: Суинтон считался в первую

очередь писателем. Да еще из колоний. Суинтон, потомок старинного шотландского

клана, родился в Индии и избрал традиционную для семьи военную карьеру.

Но что-то определенно не вполне военное жило в душе этого индийского шотландца. Во

всяком случае, он сделался военным инженером, а заодно начал писать книги.

Не беллетристику, к счастью, нет!.. Книги по тактике. Например, очень недурная была

книженция, описывающая действия небольших маневренных, хорошо вооруженных и

хорошо тренированных отрядов. Опыт англо-бурской войны, знаете ли... Хэнки даже

прочитал ее.

А вот историю русско-японской войны (которую сам Суинтон считал весьма

поучительной) капитану Хэнки прочесть не довелось. Она вообще издавалась только для