Лекарь Империи 10

— Но мониторинг… — начала было Астафьева.

— Дежурим по очереди. Артем первый. Илье лучше отдыхать — без тебя справимся, — подмигнул ей старик. — Остальные — марш по койкам.

Без меня они справятся… но вообще да, дальше только дело техники.

Команда нехотя, но с явным облегчением начала разбредаться. Неволин, проходя мимо, вдруг остановился и хлопнул меня по плечу. Жест немыслимый еще два дня назад.

— Вы изменили мою жизнь, Разумовский, — сказал он тихо. — В свои годы я увидел то, что считал невозможным. Спасибо за этот урок смирения.

Урок смирения. Для него. А для меня — урок того, что даже самые высокие горы гордыни могут рухнуть. Что даже в самом черством академике живет мальчишка, который все еще верит в чудеса. Возможно, эта ночь изменила не только его.

И он ушел, не дожидаясь ответа.

Я медленно двинулся по коридору к своим апартаментам, мечтая только о подушке. Но мой путь преградила Анастасия Шелестова.

Она выглядела… иначе. Обычно идеальный, тугой пучок растрепался, несколько светлых прядей выбились, обрамляя лицо. Макияж почти полностью смазался, под глазами залегли темные круги усталости. И в ее взгляде не было привычной ледяной надменности. Только глубокая усталость и что-то еще… уважение?

— Разумовский, — сказала она.

— Анастасия.

— Поздравляю. Это было… — она на мгновение замялась, ища слово. — Невероятно. Я никогда не видела ничего подобного.

Комплимент от циничной королевы. День чудес определенно продолжался.

— Спасибо.

Она помолчала, явно собираясь с мыслями.

— Вы не хотите остаться в Москве? После такого триумфа перед вами открыты абсолютно все двери. Императорская клиника. Собственная лаборатория. Неограниченное финансирование. Любые исследования, какие пожелаете.

С чего бы вдруг ей такое предлагать? Ощущение, что она ведет свою игру.

Но! Собственная лаборатория — это ничто по сравнению с командой, которая пойдет за тобой в ад. С девушкой, которая ждет тебя дома. С простым человеческим счастьем, которое не купишь ни за какие императорские гранты.

— Анастасия, — сказал я устало. — Все, чего я сейчас хочу — это спать часов двенадцать. А потом вернуться в Муром. В свою больницу к своим пациентам. И своей невесте.

Последнее слово я произнес четко, с мягким, но отчетливым нажимом.

Ее лицо дрогнуло. На одну короткую секунду маска безупречной аристократки упала, и я увидел живую, настоящую эмоцию. Разочарование? Ревность? Или просто злость от того, что желанная игрушка не досталась?

— Невесте? — ее голос мгновенно стал холоднее. — Что ж… у каждого свои представления о счастье.

Она резко развернулась — движение отточенное, как у балерины на сцене — и пошла прочь. Ее каблуки цокали по кафельному полу в бешеном, яростном ритме. Обиделась.

Похоже надеялась на другое. Совсем на другое. И под императорской клиникой имела ввиду совсем не работу в ней.

— Двуногий, — хихикнул Фырк у меня на плече. — Ты только что отшил одну из самых влиятельных и злопамятных женщин Империи! Она тебя до конца жизни запомнит!

— Пусть помнит.

Я свой выбор сделал.

Из-за угла, бесшумно ступая по мягкому ковру, появился Васнецов. И прямиком ко мне. Что за паломничество?

— Илья Григорьевич, — он слегка поклонился, и в этом жесте было непривычно много искреннего уважения.

— Приветствую.

— Позвольте выразить мою личную и глубочайшую благодарность. Вы сделали не просто медицинское чудо. Вы спасли Империю.

Я скептически приподнял бровь. Театральность?

— Не думайте, что я преувеличиваю, — продолжил он, правильно истолковав мой взгляд. — Его Величество… он очень привязан к Ксении. Она — его тайна, его слабость, его единственная настоящая любовь. Если бы она умерла… — Он помолчал, подбирая слова. — Он бы погрузился в такую депрессию, что Империя осталась бы без руля. В самый разгар политического кризиса, экономических проблем, эпидемии. Страна бы развалилась. Гражданская война, интервенция, хаос.

Драматично. Очень драматично. В стиле старой аристократии. Возможно, он даже искренен. Но я слишком устал для этих придворных игр и высокопарных речей.

— Я спас девочку. Точка. А спасение Империи — это, уж простите, побочный эффект, а не главная цель.

— Вы спасли не одну девочку, Илья Григорьевич. Вы спасли миллионы жизней. Родина вас не забудет.

Пафосно. Определенно пафосно.

— Я рад, что смог помочь. Благодарю за добрые слова. А теперь, если позволите, я действительно очень хочу спать.

— Конечно, конечно. Отдыхайте. Вы заслужили это, как никто другой.

Он поклонился еще раз и так же бесшумно растворился в полумраке коридора. Как они это делают? Специальная подготовка имперских разведчиков?

Наконец-то я добрался до своих апартаментов. Дверь закрылась за мной с тихим щелчком, отсекая весь мир. Я рухнул на кровать прямо в одежде, не раздеваясь. Фырк спрыгнул с плеча и устроился на подушке рядом, свернувшись в теплый, пушистый комок.

— Эй, двуногий, — сказал он, и в его голосе не было привычного сарказма. — Ты молодец. Серьезно. Без шуток. Ты спас девчонку. И не просто спас — дал ей шанс на нормальную жизнь.

— Мы спасли, — поправил я, глядя в потолок. — Все вместе. Команда.

— Ну да, команда. Но без тебя они бы даже не попытались.

— А без Ррыка мы бы не успели.

Фырк притих.

— Да. Старый кот… Надеюсь, с ним все будет хорошо.

— Я тоже надеюсь.

Сон накрыл меня как черная, теплая лавина. Без сновидений, без тревог, абсолютный и исцеляющий.

Я проснулся от яркого солнечного луча, нагло бьющего прямо в глаза. Судя по его углу — уже давно полдень. Я проспал часов четырнадцать, не меньше.

Тело затекло и болело в каждой мышце, во рту был привкус вчерашнего коньяка и тотального истощения. Но голова была ясной. Отдохнувшей. Готовой снова думать.

Душ. Горячий, почти обжигающий. Он смывал не только пот и грязь, но и все напряжение последних, бесконечных дней. Вода тугими струями струилась по спине, и я физически чувствовал, как расслабляются сведенные узлом мышцы плеч и шеи.

Я переоделся в чистое. Не в больничную робу, а в свою обычную одежду, которую кто-то, видимо, принес из моих вещей. Джинсы, простая черная футболка, кроссовки. Почти как нормальный человек.