Ленин. Социально-теоретическая реконструкция
Шрифт:
В современной исторической науке встречается определение мировой войны как войны «демократической». В «классической» и, быть может, наиболее полной форме эта концепций была изложена «прозревшим» экс-марксистом историком Франсуа Фюре в пространной работе, затмившей «смену парадигмы», осуществленную Каутским более 90 лет назад. В своей книге Фюре «разделался» с «ленинистским», «марксистским» нарративом, но, что еще более важно, при этом он разломал ту скрепу, которая в течение десятилетий связывала либерализм с «коммунизмом», несмотря на все существенные противоречия между ними. Он объединил консерватизм и либерализм под консервативными знаменами, противопоставив этот «единый фронт» угрозе «тоталитарных диктатур» (фашизма и коммунизма). Иначе говоря, историк заново сформулировал концепцию «двух лагерей», в результате чего современная история представлена им в качестве борьбы демократий и диктатур. Одним из использованных им для этого идеологических средств стало придание Первой мировой войне демократического характера. Политический и теоретический смысл такой концепции заключается в утверждении, что в ходе истории буржуазия стала жертвой «революционных страстей». «Нарратив» Фюре нацелен на отказ от «упрощенного» объяснения войны, исходящего от Гильфердинга, Розы Люксембург и Ленина. Вождь большевиков (а на самом деле для Фюре важен только он) выводил войну из капиталистической системы, то есть объяснял ее такими простыми, «примитивными» причинами, как погоня за прибылями и экстраприбылями, а также накопление капитала и борьба за передел рынков сбыта, которую вели монополии и великие державы. Конечно, если отложить в сторону «грубые упрощения» экономического подхода, то можно обойти и два основных вопроса: в чем настоящие причины
557
Наиболее подробная критика книги Фюре содержится в статье:
Horv'ath G. A fasizmus 'es a kommunizmus "osszef"ugg'es'er"ol. Francois Furet titkai. In: Eszm'elet, № 47. P. 33–44.
Фюре раскрывает «тайну ленинистского дискурса», не изучая при этом работ Ленина. Это относится и к ленинскому анализу войны. Эти «несущественные моменты» не вписываются в нарратив террора.
«Открытие» «демократического» характера войны, конечно, связано не с именем Фюре. Как показал Ленин, с этим тезисом полемизировал еще Каутский. Ссылаясь на одну из статей Каутского, написанную еще в 1910 г., Ленин обратил внимание на «буржуазное толкование» войны, основной чертой которого была идеологическая «демократизация» вооруженного конфликта. Лозунг «защиты отечества» и миф о «демократической войне» являются взаимно дополняющими друг друга идеологическими объяснениями, которые, если воспользоваться ленинской терминологией, «служат оправданию грабительских целей». В связи с этим Ленин цитировал слова Каутского: «При войне между Германией и Англией под вопросом стоит не демократия, а мировое господство, т. е. эксплуатация мира. Это — не такой вопрос, при котором социал-демократы должны были бы стоять на стороне эксплуататоров своей нации. (“Neue Zeit”, 28. Jahrg., Bd. 2, S. 776)». [558]
558
Ленин В. И. О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме» // Ленин В. И. ПСС. Т. 30. С. 85.
К уже совершенно конкретному вопросу о характере войны нас подводит дальнейшее изучение важнейших политических, идеологических и методологических аспектов ленинской позиции, вырисовывающихся в дискуссии о тезисе «защиты отечества». В конце 1915 г. в статье «Оппортунизм и крах II Интернационала», которая в отредактированном варианте была опубликована в январе 1916 г. на немецком языке в теоретическом органе Циммер-вальдской левой, журнале «Vorbote», Ленин в зрелой форме обобщил свои теоретические взгляды на тезис «защиты отечества». Статья важна и с методологической точки зрения, поскольку Ленин отверг субъективистские объяснения «измены Интернационала». Он считал, что «было бы нелепо, ненаучно, смешно» винить в крахе Интернационала политику некоторых его вождей, Каутского, Геда или Плеханова. Вместо этого необходим «разбор экономического значения данной политики». [559] Ленин выводил из «экономических фактов» и социальный фон идеологии «защиты отечества»: «В чем экономическая сущность “защиты отечества” в войне 1914–1915 гг.? Ответ дан уже в Базельском манифесте. Войну ведут все великие державы из-за грабежа, раздела мира, из-за рынков, из-за порабощения народов. Буржуазии это несет увеличение прибылей. Маленькому слою рабочей бюрократии и аристократии, затем мелкой буржуазии (интеллигенции и т. п.), “примкнувшей” к рабочему движению, это обещает крохи этих прибылей. Экономическая основа “социал-шовинизма” (этот термин точнее, чем социал-патриотизм, последний прикрашивает зло) и оппортунизма одна и та же: союз ничтожного слоя “верхов” рабочего движения с “своей” национальной буржуазией против массы пролетариата». [560]
559
Там же. Т. 27. С. 103.
560
Там же.
Массовое влияние «патриотической идеологии» Ленин выводил не только из экономического фактора, но и из «военного дурмана», а также из «устрашения». Он ссылался на прежние, «еще марксистские» взгляды Каутского (выраженные в 1909 г. в книге «Путь к власти»), на которых базировался интернационалистический, антивоенный Базельский манифест. В 1909 г. Каутский еще доказывал, что «миновала эпоха “мирного” капитализма, грядет эпоха войн и революций». [561] Однако когда вспыхнула война, весь этот марксистский анализ, вся марксистская теория были отброшены, а на их место была поставлена идеология «защиты отечества», с помощью которой по существу попытались «проституировать» рабочий класс. Полемизируя с теми, кто считал его позицию сектантской, Ленин, ссылаясь на демонстрацию берлинских работниц, иронически заметил, что, «должно быть, эти берлинские работницы совращены “бакунистским” и “авантюристическим”, “сектантским”… и “безумным” манифестом ЦК русской партии от 1. XI.». [562] Он еще раз ясно показал, что лозунг «защиты отечества» означает не что иное, как оправдание войны. [563] Однако на основании его работ нельзя реконструировать рассуждения, в которых по-настоящему глубоко, экономически и социологически, объяснялось бы, как и почему значительные массы западного пролетариата смогли выйти из-под «политического и идеологического влияния оппортунизма». Многое объясняет своеобразное противоречие ленинского подхода к этой проблематике, заключавшееся в том, что политическая аргументация Ленина, доказывавшая революционизирование рабочего класса, и его экономические и социологические наблюдения не подкрепляли, а ослабляли друг друга. Проблема в том, что он не осознал этого противоречия.
561
Там же. С. ПО.
562
Там же. С. 114.
563
В 1916 г. Ленин особенно часто поднимал эту проблему, стараясь нейтрализовать влияние официальной националистической пропаганды и указывая на националистическое, «социал-шовинистическое» содержание этого лозунга. В этой связи см.: Ленин В. И. Ответ П. Киевскому (Ю. Пятакову) // Ленин В. И. ПСС. Т. 30. С. 68–74 (время написания: август-сентябрь 1916 г.), а также: Ленин В. И. О карикатуре на марксизм и об «империалистическом экономизме». Там же. С. 77–130.
Его теоретическая позиция относительно характера, причин, мотивов и следствий войны сложилась во всей полноте к осени 1916 г. в ходе упомянутых выше дискуссий, которые он вел, с одной стороны, с официальными течениями в Интернационале и националистами всех оттенков, в том числе и с русскими националистами, а с другой стороны — со своими сторонниками, «абстрактными интернационалистами». Исходя из критики «национальной» и «глобальной» точек зрения, Ленин доказывал Бухарину, Пятакову и Розе Люксембург, что надо выступать не «вообще» против лозунга «защиты отечества», а против «прикрашивания этим обманным лозунгом данной империалистической войны». [564] В то же время в случае антиимпериалистических национальных восстаний Ленин считал лозунг «защиты отечества» правильным лозунгом движения, поскольку в условиях такого восстания он выражает содержание военного сопротивления угнетенной нации нации угнетающей. «П. Киевский не заметил, — писал Ленин, — что национальное восстание есть тоже “защита отечества”! ...Всякая “восстающая нация” “защищает” себя от нации угнетающей, защищает свой язык, свой край, свое отечество». Классовое содержание этого лозунга Ленин видит в том, что,
если «буржуазия угнетенных наций… вступает в реакционные сделки с буржуазией угнетающей нации за спиной и против своего народа, то в таких случаях критика революционных марксистов должна направляться не против национального движения, а против измельчания, опошления его, извращения в мелочную драчку». [565] Похожую точку зрения по этому вопросу Ленин сформулировал и в споре с польскими социалистами-интернационалистами: «…В войне между империалистическими державами… обе воюющие стороны не только угнетают “чужие народы”, но и ведут войну из-за того, кому больше угнетать чужих народов!» [566]564
Там же. С. 59–67, особенно с. 65. «Теперешняя война соединяет и “сливает” народы в коалиции посредством насилия и финансовой зависимости. Мы в своей гражданской войне против буржуазии будем соединять и сливать народы не силой рубля, не силой дубья, не насилием, а добровольным согласием, солидарностью трудящихся против эксплуататоров». Там же. С. 73–74.
565
Там же. С. 113.
566
Там же. С. 29. См. еще брошюру «Социализм и война». Там же. Т. 26. С. 307–350.
Придерживаясь исторической точки зрения, Ленин пришел к убеждению, что рождение и гибель национальных государств — вопрос конкретного соотношения экономических и политических сил, вопрос войн и конфликтов, в которых участвуют разнообразные экономические и политические силы. В эпоху империализма борьба, которую ведут друг против друга великие державы и крупные концерны, оказывает определяющее влияние на судьбу менее крупных национальных государств, на эволюцию их государственности и становление наций. Из этой антиимпериалистической теории практически автоматически следует требование права наций на самоопределение как основополагающая политическая доктрина.
4.3. О национальном вопросе и о самоопределении наций — «две культуры»
Чем более демократичен государственный строй, тем яснее рабочим, что корень зла — капитализм, а не бесправие. Чем полнее национальное равноправие (оно не полно без свободы отделения), тем яснее рабочим угнетенной нации, что дело в капитализме, а не в бесправии… Без провозглашения, без борьбы за права немедленно и тотчас, без воспитания масс в духе такой борьбы социализм невозможен».
Нет таких источников, которые позволяли бы утверждать, что интерес Ленина к национальному вопросу был обусловлен какой-либо личной заинтересованностью. Конечно, нельзя полностью исключить влияние личных впечатлений, ведь практически нет таких написанных революционерами воспоминаний или литературных произведений начала XX в., в которых не упоминалось бы о презрении к различным народам Российской империи, о национальной исключительности, о различных проявлениях шовинистического угнетения как в повседневной жизни, так и в высших политических кругах. Конечно, молодой Ленин тоже ясно понимал угнетательный характер самодержавия по отношению к национальным меньшинствам. Россия была такой страной, интеллигенты которой просто не могли обойти стороной национальный вопрос. Об этом свидетельствует вся история русской литературы от Достоевского до Толстого, от Салтыкова-Щедрина до Короленко и позже от Бабеля до Шолохова. На рубеже XIX–XX в. все многонациональные империи: Австро-Венгрия, царская Российская империя и Турецкая империя — столкнулись с разнообразными и все более решительными устремлениями национальных движений. [567]
567
Есть серьезные работы, посвященные этим движениям. См.:
Niederhauser Е. A nemzeti meg'ujul'asi mozgalm'ak Kelet-Eur'op'aban. Akad'emiai Kiad'o. Budapest, 1977;
Niederhauser E. Kelet-Europa t"ort'enete. МТА T"ort'enettudom'anyi Int'ezete. Budapest, 2001;
Hobsbawm E. A nacionalizmus k'etsz'az 'eve.. Maecenas. Budapest, 1997.
Согласно переписи населения 1897 г. на рубеже веков в многонациональной царской империи жило 128 924 289 человек. Жители азиатских районов составляли приблизительно 10 % всего населения империи. Это означает, что на рубеже веков среднеазиатские и кавказские народы по своей численности уступали населению городов империи в 1913 г. (18 % от общего населения). [568] Для многонационального состава городского населения было характерно такое положение: в Харькове, например, проживало 45 разных народностей, а жители Одессы говорили на 50 языках. [569] Варварское национальное угнетение, неотделимое от «русификаторской» природы царизма, не оставило «незатронутым» и рабочий класс. Известно, что в ходе создания революционных организаций в городах пришлось столкнуться с переплетением национальных и социальных проблем.
568
Исторический фон этой проблематики подробнее представлен в моей книге:
Krausz T. Bolsevizmus 'es nemzeti k'erd'es. Adal'ekok a nemzeti k'erd'es bolsevik felfog'as'anak t"ort'enet'ehez. Akad'emiai Kiad'o. Budapest, 1989.
Русские составляли не только самую большую, но и наиболее «расселенную» по территории страны народность. В современных работах указывается, что на их долю в 1914 г. приходилось 44,6 % населения, то есть несколько больше, чем на рубеже веков. Евреи образовывали четвертую наибольшую народность после русских, украинцев и поляков. (В январе 1914 г. численность населения Российской империи без Финляндии составляла 165,7 млн человек).
569
Dolm'anyos I. А nemzetis'egi politika tort'enete a Szovjetuni'oban. Kossuth Kiad'o. Budapest, 1964. P. 17.
В Вильнюсе в конце XIX в. «коренные» жители, литовцы, составляли незначительное меньшинство. По данным цитируемого автора, в городе проживало 61 844 еврея, 47 641 поляк, 30 919 белорусов и лишь 3231 литовец.
В то же время Ленин видел, что и международная социал-демократия проявляла на рубеже веков определенный интерес к национальной проблематике, поскольку члены Интернационала осознали, что национализм, национальные устремления образуют действенную политическую силу, играющую роль в процессе образования и укрепления национальных государств. В 1896 г. Лондонский съезд II Интернационала не только признал право наций на самоопределение, но и связал его с целями пролетарской революции, не указав, однако, на восточноевропейские особенности национального вопроса и на сложность всей национальной проблематики. На рубеже веков эта казавшаяся новой проблема, порождавшая социальные конфликты, неизбежно встала и перед российским рабочим движением.
Поначалу национальный вопрос интересовал Ленина только в качестве одной из проблем партийной политики и организации партии, позже он обратил внимание и на более широкий спектр проблем, связанных с этим вопросом. На основательную разработку и значение этой проблематики указывает то, что до Октябрьской революции Ленин написал около ста работ, посвященных именно национальному вопросу, среди которых было немало полемических статей. [570] Подробное изучение Источниковой базы этих работ заслуживает особого исследования, но непременно следует отметить, что письменное наследие Ленина 1912–1916 гг. свидетельствует о его научном интересе и об углубленной разработке темы. Из конспектов изученных им книг и статей выясняется, что он пришел к вопросу о развитии наций в Восточной Европе и во всем мире исходя из всемирно-исторической перспективы. Уже в 1912 г. он стоял на той точке зрения, что в ближайшем будущем национальный вопрос получит исключительное значение, причем главного внимания заслуживает сочленение национальных и социальный революционных движений.
570
Niederhauser Е. Ленин и национальный вопрос. Budapest, 1970. (Отдельный оттиск).