Леший. Четвертые врата

– Любопытная история. Хотелось бы и от Лукишны её услышать. 

– Так заходите ко мне в гости, я вам телефончик и дам, – улыбнулась старушка, проворно вытащила из кармана ручку, и мятый блокнот, из которого вырвала листок и неровным подчерком написала адрес. Вот после восьми я уже и дома.

Кондрат кивнул. Хлебнул из кружки чая.

– А что с той… с Катериной вышло?

– Да кто его знает, милый. Больше её я и не видала. Одно имя в памяти и осталось. Катерина Стогина.

– Как? – только что взятая в руки чашка дрогнула в ослабевших пальцах. Кондрат поставил её обратно. 

– Стогина Катерина Фирсовна, – проговорила старушка. – Хорошая тетка была, умная. Одно слово – знахарка!

Глава 9

«Стогина Катерина Фирсовна», – повторял про себя Кондрат, возвращаясь, домой. Могло ли так выйти, что через полвека погибает её полная тезка? И как погибает. Синий свет. И что за деревня Дивное? Кондрат никогда не слышал о такой в их районе. Видела ли на самом деле старушка странные события, которые рассказала Кондрату? Слишком все жутко и неправдоподобно. Хотя и то, что видел Леший в отделе, тоже жутко и неправдоподобно. Странно всё это. Нужно поговорить со «столетней» Лукишной. Завтра заканчиваются его принудительные выходные, и надо будет заглянуть к экспертам, что они там нарыли по смерти Стаса и Катерины. И с этой психушкой узнать, может что есть. Может старушка чего и выдумала, но ведь и Кондрат видел надпись. И рыжая с фотоаппаратом. Интересно, для чего она фотографировала? Кондрат поднялся в квартиру, провернул ключ, в нос сразу ударил запах жареной картошки. 

– Тетя, я дома!

– А я уж звонить собралась. Ушел и пропал.

– Дождь пережидали у газетного киоска.

Тетушка кивнула.

– Хорошо, как раз к столу пришли.

Кондрат вытер собаке лапы лежащей у входа тряпкой, и отстегнул её от поводка. Тайра, передернула шкурой и довольная пронеслась на кухню за тетушкой.

– Ах, и ты тоже проголодалась? Затаскал тебя хозяин. Кодя, она картошку будет?

– Нет, я сейчас ей ливера отрежу.

Леший, смотрел в окно и медленно жевал. Тайра, зевнув, устроилась под столом. Она уже вылизала миску и теперь блаженно прикрывала глаза, щурясь из-под скатерти.

– Тетя Зина, а ты не замечала, чего-нибудь странного в психушке?

Тетушка посмотрела в окно. Пожала плечами.

– Да чего ж там странного. Больница как больница, специфическая, конечно, и в центре города. Но когда её строили, центр совсем в другом месте был, а это была окраина. Разросся город.

– Я не об этом. Ты не видела тех, кто там.

Тетушка удивленно посмотрела на Кондрата.

– Да как же их увидишь? Стены вона, какие высокие. Только последний этаж здания и видно.

– Зачем такие высокие стены? И ворота, они всегда закрыты.

– Так, Кодинька, зачем простым людям видеть… гм… то, что за этими стенами. Люди не любят такое видеть, да еще и каждый день. Кому хочется выглянуть в окно и увидеть пустые глаза или бормочущего… – она помолчала, подбирая слова, – больного. Потому и стены высокие. А ворота?.. Кто знает, что на уме у убогого, не досмотрят, он и на улицу ринется, и Бог весть чего натворит.

– Ринется, – не сводя глаз с высоких стен, кивнул Кондрат, залпом допил чай и встал.

– Уходишь? – посмотрела на него тетушка.

Он кивнул.

– Прогуляюсь.

– Так, вроде, только пришел.

– На работу хочу зайти, – понимая, что ждать до завтра просто невмоготу, сказал Кондрат.

Тетушка посмотрела вопросительно, но так ничего и не спросила. 

***

– Чё? Не отдыхается? – усмехнулся на входе в отдел Семен, стоило Лешему войти в здание.

– Да вот, гуляем, – показал поводок в окошечко дежурки Кондрат. – Зашёл по дороге, узнать, как вы тут?

– Да нормально, Кондрат. Как у нас? Фархад как всегда шеи мылит. Опера в ус не дуют.

– Мои дела в кабинете? 

– Так их все Фархад забрал.

– Сам? – брови Кондрата удивленно приподнялись. – Зачем ему мои дела?

– Да кто его знает? – Семён замялся.

– Это из-за паренька этого, Стаса? Небось, родители крутые?

Семен округлил глаза.

– Какого Стаса?

– Того, что у меня в кабинете скопытился.

Глаза дежурного стали огромными. Если Семен сейчас играл, то получалось у него очень правдоподобно, – зло подумал Кондрат.

– У тебя в кабинете кто-то сковырнулся?

Леший посмотрел на Семена внимательно. Издевается?

– Так паренек, которого из семнадцатого дома привезли, из Крайского.

– Семнадцатый? Из Крайского? Это тот, что респектабельный? Для богатеньких? В нем что-то случилось?

Семен розыгрыши не любил. Это знал весь отдел. Мало того, слыл человеком с отсутствием юмора. При нем лишний раз и анекдотов не рассказывали, дежурный хмурился, пытался понять, не понимал и сердился. А сердитый Семен – это не слишком приятное зрелище. Именно потому, если изначально Кондрат с удивлением, но подумал, что дежурный издевается, то чем дальше длился разговор, тем меньше он нравился Кондрату. Навряд ли Семен вдруг, ни с того ни с сего, научился разыгрывать, да еще и так не вовремя, и не уместно. 

– Семен, позавчера в Крайском, в семнадцатом доме, в том самом респектабельном, убили местную бизнесвумен только вернувшуюся из-за гранпоездки. Паренек Стас прилетел вместе с ней, – Кондрат говорил медленно, как будто объясняя нечто маленькому ребёнку. – Стаса мы привезли в наш отдел, но он умер… у меня в кабинете, – Кондрат помолчал, смотря на меняющееся на глазах лицо дежурного. Говорить ему о синем свете или нет? Не стоит, у него и так вон лицо такое словно мёртвого Стаса увидал. – Он умер от сердечного приступа, а меня отправили на пару дней на «выходные».

Семен выдохнул.

– Ого, Кондрат Разумович! – он перешел на имя – отчество. – Я сейчас с Фархадом свяжусь. Ты посиди, – на лице Семена блуждала странная, чуть растерянная, напряжённая улыбка. – Ты посиди с… собачкой. А я сейчас позвоню…

– Семен, дело что, замяли? Или? Что с ним не так?

Дежурный отстранился, взял в руки телефонную трубку и, не переставая растерянно улыбаться, начал набирать номер.

Кондрат махнул рукой и прошел в коридор, дернул дверь своего кабинета. Закрыто.