Леший. Четвертые врата

Вернулся к Семену. Тот уже положил трубку и внимательно смотрел на Кондрата.

– Привет, Леший! – хлопнули Лешего по плечу. Он обернулся. Протягивая руку, стоял Мишка. – Как? Выздоровел? 

Кондрат тряхнул руку опера.

– Да, вроде.

– Слушай, ты ж завтра, вроде, должен выйти?

– Завтра.

– А чего несет тебя на работу? Е-ха, кто бы мне выделил два выходных кряду? –Мишка почесал затылок. – Ну, давай… – улыбаясь, махнул рукой.

– Постой, – Кондрат поймал опера за рукав. – Ты случаем не знаешь, что там с этим семнадцатым домом?..

– Семнадцатым?

– Ну да! Тот, что в Крайском.

– А что там? – опер простодушно смотрел на Кондрата.

– Стас, помер недавно… – Кондрат внимательно смотрел на Мишку.

Тот пожал плечами.

– Район наш, конечно, но, я не выезжал, не знаю…Стас. А что за Стас?

– Да Бог его знает. В квартире Катерины Стогиной.

– Стогина… что-то фамилия знакомая. Это не та, что в мэрии? В холдинге работала… как его «Консолидация» во…

– Холдинг? – Кондрат задумчиво посмотрел на Мишку. – Может и она, дело бы глянуть?

– На неё дело?

– Так убили её!

– Да ну ты!

Кондрат, смотрел в спокойное лицо Мишки. Не было на нем удивления, и возглас был искренний. Надо ж, убили! Мишка слишком давно был опером, чтобы удивляться смертям. Любым, жестоким и бытовым, смерть есть смерть. Но вот не знать о ней, в своем районе, он не мог. И все же не знал? Или его, Кондрата, всё-таки разыгрывают. Он покосился на Семена, тот продолжал внимательно наблюдать за Лешим, смотря в окошечко дежурки. Глупости. Не умеет Семен разыгрывать и лицо у него серьезное, и Фархаду он точно позвонил. Потому как тот в эту секунду вошел в отдел. Из кабинета выскочил Серега, на ходу поздоровался и унесся в конец коридора, хлопнул там дверью.

– А где померла? Не у нас?

– У нас, – вздохнул Кондрат, смотря на приближающегося начальника.

– Как у нас? – вот теперь удивление в голосе Мишки все же скользнуло.

– Да не у нас, – улыбнулся ему Фархад, – в Заречинке. Передали в главк.

– Ааа… – растерянно почесал затылок Мишка.

– Идем, Кондрат, – не дав Мишке задать вопроса, подтолкнул Лешего в плечо начальник. Вырвал из рук собачий поводок и сунул оперу. – Присмотри-ка за животиной.

Своим ключом Фархад открыл дверь Кондратовского кабинета и практически затолкал его туда. Прикрыл дверь, прислушался к звукам в коридоре и провернул ключ, закрывая кабинет.

– Присаживайся, – поставил начальник небольшую сумку на диван, а сам прошел, налил себе воды из графина в рядом стоящий граненый стакан и залпом выпил.

– Чего дома не сидится, майор Леший?

– По дороге заглянул, – скупо ответил Кондрат и прошел к своему столу. Но присаживаться не стал, остановился у края.

– Беспокоит чего?

Кондрат посмотрел на шефа. Всегда строгий и спокойный. И сейчас. Смотрит на него азиатскими раскосыми глазами, а внутри тех пустота и чернота. Как будто в колодец глубокий смотришь. Говорят, он на войне был. Интересно, на какой. В Афгане? Чечне? На чьей стороне? Черт! Что за мысли. Ясен хрен, раз здесь служит…

– Ты бы отдыхал. А завтра за работу. С новыми силами.

Кондрат прошел по кабинету. Иногда странно выходит, вроде не было тебя два дня в каком-то месте, а оно стало чужим. И пустой стол, за которым должны были выситься вавилонские башни дел. И кресло, задвинутое в угол. На подоконнике графин, Кондрат никогда не ставил его на подоконник. Чужой стал кабинет, и запах в нем стоит чужой. Тяжелый запах. Он остановился у окна, рядом с начальником.

– Что с мальчишкой?

– А ничего, – отвернулся от Кондрата Фархад. Поправил жалюзи.

– Дело не завели?

– Нет мальчишки, нет дела.

Кондрат побледнел, вцепился в край подоконника.

– Так же нельзя. У него ж родные были. Мы ж не… – он сглотнул. – Нельзя так.

– И давно ты так начал думать? Сам дел не закрывал? И на родителей плевал и на родных. Напомнить, год назад...

Кондрата покачнуло.

– Там другое…

– Конечно. Там касалось Лики. Кто? Ах, да, некий дальний родственник. А ведь ты с ней уж и не жил. Дело закрыл? Да не было дела, как корова языком. Сколько там родственники пороги обивали? До сих пор в прокуратуре заявление лежит. А нам хоть бы хны. Напомнить, как ты ко мне приходил? Вижу не нужно, и сам помнишь. Не одно такое дело за тобой. За другими. Не первое дело уходит, пропадает, нет его. А тут вдруг! С чего бы? Правильный стал? Кулаками в грудь! Так нельзя! А как можно? – с насмешкой посмотрел на Кондрата шеф. – Обьясни мне неправильному! Кстати, его родне ты сам объяснять будешь, отчего паренек прямо у тебя в кабинете откинулся? 

Чувствуя, как кровь прилила к лицу, Кондрат потерянно пробормотал.

– Так сердечный приступ.

– Сердечный… приступ… А как же синий свет? Крик? Ты почему ему на помощь не пришел? Ты почему, если уже ситуацию понимал, не бросил всё и кабинет не ринулся? Какого хрена в дежурке стоял и наблюдал? Ты почему, задержанного одного в кабинете даже без наручников оставил? Отвечай, майор! Первый год работаешь? Не знаешь, как вести себя с задержанными? Устав забыл? Или совесть? 

Скулы на лице Лешего напряглись. Силясь не сорваться на крик, он чуть слышно зло прошептал.

– Так сердечный… приступ…

– К чертям! Ты сам веришь? Да любая экспертиза укажет, что на нем четыре ожога и разрыв внутренностей. А ты мне… сердечный… – он отвернулся.

Жар разом сменился приступом озноба и невероятной слабости. Кондрат облокотился о подоконник.

– На нем ожоги? 

– Слушай, Кондрат. Я твою задницу прикрыл, – сказал Фархад устало. – Ты, иди, отдыхай. Если надо, еще пару деньков дадим, а потом приходи, но без вот этого… – Фархад покрутил пальцем у виска. – Мозговыноса. Нет тела, нет дела.

Фархад развернулся и направился к двери.

– Вы не мою, вы свою задницу прикрыли, – все-таки не выдержал и рявкнул Кондрат. Фархад даже не остановился, не обернулся к майору, провернул ключ в замке и холодно подметил. – Даже если и так, но твоя притом не засранная осталась.

– Я не просил! – выкрикнул в спину уходящему шефу Леший. 

– Попросишь, – выходя, сказал Фархад.