Лето в большом городе

—Позволь мне помочь тебе,— говорит он.

Я наблюдала за тем, как мой отец тащит мой чемодан через деревянную дверь, ведущую к старому терминалу. Я напомнила себе, что мой отец не плохой. В сравнении с большинством мужчин, он вообще замечательный.

Он отпустил мой чемодан и раскрыл руки.

— Могу я обнять тебя?

—Конечно, пап, — Я крепко обняла его, ощущая легкий аромат лайма. Это наверное новый одеколон, который ему подарила Венди.

Я почувствовала, как во мне нарастает ощущение зияющей пустоты.

— Я хочу лучшего для тебя, Кэрри. Действительно хочу.

— Я знаю, пап, Чувствуя себя столетней старухой, я взяла мой чемодан и направилась к платформе. — Не волнуйся, пап,— сказала я больше для себя, чем для него. —Все будет хорошо.

Когда поезд тронулся, я почувствовала себя немного лучше.

Примерно через два часа, когда мы проехали бедные районы Бронкса, все плохие мысли улетучились. До того как поезд въехал в туннель, на горизонте показался волшебный вид — Измрудный город! Неважно где я путешествую — Париж, Лондон, Рим — я всегда с волнением жду возвращения в Нью-Йорк.

Пока я поднималась на лифте на станции Пенн, я приняла неожиданное решение. Я не хочу ехать домой к Саманте. Вместо этого, я сделаю сюрприз Бернарду. Мне нужно выяснить, что с ним происходит, тогда уже займусь своей жизнью.

Потребовалось две пересадки, чтобы добраться к его дому. C каждой остановкой меня всё больше увлекает перспектива встречи с ним. Когда подъезжаю к станции на "59—я улица", что под магазином "Блумигдейлз", разлившееся по крови тепло, кажется, обварит меня изнутри.

Он должен быть дома.

— Мистера Сингера нет дома, — говорит консьерж, как мне кажется, не без некоторого удовольствия.

Все консьержи в этом доме меня недолюбливают. Я всегда ловлю на себе их косые взгляды, будто у них ко мне претензии.

— Вы знаете, когда он вернётся?

— Я не его секретарь, мисс.

— Ладно.

Я окидываю взглядом гостиную. У мнимого камина стоят два кожаных кресла, но я не хочу там садиться — в поле зрения консьержа. Вываливаюсь через вращающуюся дверь и пристраиваюсь на уютной скамейке по другую сторону улицы. Укладываю ноги на чемодан, будто времени у меня хоть отбавляй.

Я жду.

Я говорю себе, что я буду ждать его только полчаса, и потом я уйду.

Проходят полчаса, сорок пять минут, час. По прошествии почти двух часов начинаю задумываться, не попала ли я в любовную ловушку.

Неужели я превращаюсь в девочку, которая ждет у телефон, в надежде, что он зазвонит, которая просит друга позвонить ей, чтобы проверить, что телефон работает? Кто, в конечном счете, забирает из химчистки мужскую одежду, чистить его ванную, и покупает мебель, которой никогда не будет владеть? Да. И мне все равно. Я могу быть той девушкой, и однажды, когда я выясню все это, я не буду.

Наконец, через два часа и двадцать две минуты появляется Бернард.

—Бернард! — Говорю я, бросаясь к нему с огромным энтузиазмом. Может быть, мой отец был прав: я живучая. Я не так легко сдаюсь..

Бернард смотрит искоса.

— Кэрри?

— Я только что вернулась? — говорю я, как будто бы я не ждала его около трех часов.

— Откуда?

— Касслберри. Где я выросла.

—И вот ты здесь, — он нежно обнимает меня за плечи.

Как будто ужина с Мегги никогда не было. Ни моих отчаянных телефонных звонков. Ни то, что он не перезванивал, хоть и обещал. Но, может быть, потому, что он писатель, он живет в несколько иной реальности, где вещи, которые мне кажутся из ряда вон, для него являются ничем.

— Мой чемодан, — я шепчу, оглядываясь назад.

—Ты въезжаешь? — он смеется.

— Может быть.

—Как раз во время, — он дразнит. — Мою мебель наконец-то привезли.

Я ночевала у Бернарда. Мы спали в огромной двухспальной кровати.И это было очень-очень приятно.

Я сплю как младенец, а когда я просыпаюсь, милый Бернард находится рядом со мной, уткнувшись лицом в подушку. Я ложусь на спину и закрываю глаза, наслаждаясь роскошной тишиной, пока я мысленно пересматриваю события вечера.

Мы начали дурачиться на новом диване. Затем мы перебрались в спальню и дурачились, пока смотрели телевизор. Потом заказали китайской еды. А закончили мы пенистой ароматной ванной.

Бернард был очень нежным и милым, и он даже не пытался взяться за старое. Или по крайней мере, я была уверена не собирался. Миранда говорит, что парень действительно должен затереться там, так что я сомневаюсь, что я могла пропустить его.

Интересно, если Бернард узнает, что я девственница. Что если я как-то себя выдаю

—Привет, бабочка, — говорит он, вытянув руки к потолку. Поворачивается ко мне и тянется с утренним поцелуем.

—Ты принимаешь противозачаточные? — Спрашивает Бернард, делая кофе, в своей новой кофе-машине.

Я зажгла сигарету и дала ему.

— Пока нет.

—Почему нет?

Хороший вопрос.

— Я забыла?

— Тыковка, ты не можешь пренебрегать такими вещами, — отчитывает он мягко.

—Я знаю. Но это только потому, что у моего отца новая девушка, я позабочусь об этом на этой неделе. Я обещаю.

—Если бы ты это сделала, то могла бы чаще ночевать здесь.

Бернард ставит две чашки кофе на гладкий обеденный стол.

— И могла бы получить небольшой саквояж для своих вещей.

—Как моя зубная щетка?— я хихикаю.

—Как все, что ты захочешь, — говорит он.

Чемодан, да? Это слово заставляет ночевку выглядеть спланированной и гламурной, не такой неожиданной и небрежной. Я смеюсь. Саквояж, наверно, очень дорогой.

— Не думаю, что могу позволить себе саквояж.

— О-о, ну тогда. — Он пожимает плечами. — Что-то другое. Чтобы швейцар ничего не заподозрил.

—Они могут что-то заподозрить, если я буду нести пакет, а не саквояж?

—Ты знаешь, что я имею в виду.

Я киваю.

—Я встретила твоего агента. На вечеринке, — сказала я легко, стараясь не испортить настроение.

— Вот как?— Он улыбается, явно не заботясь об инциденте. — Была ли она дракон леди?

—Она практически разорвал меня в клочья своими когтями,— я говорю в шутку. — Она всегда такая?