Лето в большом городе

—Ты так говоришь, как будто женился на Янки.

—В точку.

— А что об этом думают все эти девушки—янки, с которыми ты встречаешься? Или ты просто не говоришь им?

—Я думаю, большинство женщин знают на что идут, встречаясь со мной. Я никогда не врал насчет своих намерений.

Я смотрю вниз на тротуар, удивляясь, что я делаю, стоя на углу середины чего—то, споря с Капоте Дунканом.

— Думаю, я тоже должна сказать тебе правду.

Я одна из ответственных за инцидент с Тензи.

—Ты?

—Я знала, что у Колина есть таблетки. Он сказал, что это аспирин. И я сказала Тензи пойти к нему взять аспирин.

Заняло некоторое время, пока Капоте переваривал информацию. Он тер глаза, в то время как я боялась, что он отвернется от меня.

Но затем он запрокинул свою голову и начал смеяться, так что его длинные кудряшки упали на плечи.

—Довольно смешно, да? — вижу я его одобрение. — Я никогда не думала, что она примет эту чертову штуку.

Без предупреждения, он прерывает меня поцелуем.

Я настолько удивлена, что не отвечаю на поцелуй, который с нетерпением проталкивается сквозь мои губы.

И тут мой разум возвращается ко мне. Я поражаюсь, насколько это мило и естественно ощущается, как будто мы целовались вечность. Затем я понимаю: это то, как он получает всех этих женщин. Он набрасывается на них.

Он целует женщину, когда она меньше всего этого ожидает, и, пользуясь ее дисбалансом, затаскивает ее в постель.

Но этого не произойдет на этот раз. Хотя ужасная часть меня надеялась на обратное.

—Нет, — толкаю я его.

—Кэрри, — говорит он.

—Я не могу. — Я только что изменила Бернарду?

А действительно ли я с Бернардом?

Одинокое такси спускается вниз по улице, светясь. Значит оно свободно. А я нет. Я ловлю его.

Копате открывает дверь для меня.

—Спасибо, — говорю я.

—Увидимся, — отвечает он, как будто ничего только что не произошло.

Я сажусь на заднее сиденье, качая головой.

Что за ночь. Может быть, это хорошее время выбраться из Доджа после всего этого.

Глава 23

—О, — сказала моя младшая сестра, поднимая взгляд с журнала. — Ты дома.

—Да, — отвечаю я, хотя это очевидно, я бросаю свою сумку и открываю холодильник, скорее по привычке, чем из-за голода.

Там стоит полупустая бутылка молока и упаковка заплесневелого сыра. Я беру бутылку молока и держу ее.

— Кто-нибудь вообще ходит по магазинам?

— Нет, — говорит Доррит угрюмо. Он взгляд переводится на отца, но, кажется, он не обращает внимания на ее недовольство.

—Мои девочки дома! — восклицает он, переполненный эмоциями.

Это одна их вещей, которая не поменялась в отце: он чрезмерно сентиментален. Я рада, что это часть осталась от моего старого отца. Потому что все остальное, по-моему забрали инопланетяне.

Во-первых, он носит джинсы. Мой отец никогда не носил джинсы. Мама бы не позволила ему. И на нем солнечные очки Рей Бен. Но большее недоумение вызывает его куртка. Она для членов этого общества и она оранжевая. Когда я вышла из поезда, я с трудом узнала его. У него, наверное, кризис среднего возраста.

— Где Мисси? — спрашиваю я, пытаясь игнорировать его странный наряд.

—Она в консерватории. Она учится играть на виолончели, — сказал мой отец с гордостью. — Она пишет симфонию для всего оркестра.

—Она хочет научиться играть на виолончели за один месяц? — пораженно спросила я.

—Она очень талантливая, — сказал мой отец.

А что насчет меня?

—Да правда, пап, — спросила Доррит.

—Ты тоже ничего, — ответил отец.

—Пошли, Доррит, — говорю я, поднимая мой портфель. — Ты поможешь мне распаковать вещи.

—Я занята.

—Доррит! — многозначительно говорю я, переведя взгляд на отца.

Она вздыхает, закрывает журнал и следует за мной по лестнице.

Моя комната в точности такая же, как когда я ее покинула.

На секунду, я погружаюсь в воспоминания, бреду вдоль полок и касаюсь руками старых книг, которые мама дала мне в детстве. Затем я открываю шкаф и заглядываю вовнутрь.

Это могло быть ошибкой, но выглядело так, что половина моих вещей пропала. Я оборачиваюсь и осуждающе смотрю на Доррит.

— Где мои вещи?

Она пожимает плечами.

— Некоторые взяла я. И Мисси. Мы поняли что, с тех пор как ты переехала в Нью-Йорк, они тебе больше не нужны.

—А что если нужны?

Она снова пожимает плечами.

Я махнула на это рукой. Еще слишком рано ссориться с Доррит, хотя учитывая ее мрачное отношение, в скором времени обязательно будет ссора, но я отложу ее на понедельник.

В то же время, мне нужно было выудить больше информации о моем отце и его предполагаемой девушке.

—Что происходит с отцом? — спрашиваю я, сидя со скрещенными ногами на кровати. Она такая одинокая и неожиданно маленькая. Я не могу поверить, что спала на ней на протяжении стольких лет.

—Он сходит с ума. Это очевидно, — говорит Доррит.

—Почему он носит джинсы? А общество " только джакеты"? Это отвратительно. Мама бы никогда не позволяла ему так одеваться.

— Венди дала их ему.

— Венди?

— Его девушка.

— Так разговоры о девушке это правда?

— Надо полагать, да.

Я вздыхаю Доррит такая напыщенная. Невозможно достучаться до нее. Я только надеюсь, что она покончила с магазинными фразами.

— Ты ее видела?

—Да, — говорит Доррит уклончиво.

—И? — чуть ли не кричу я.

—Ну...

—Ты ненавидишь ее? — Это глупый вопрос. Доррит ненавидит всех.

—Я притворяюсь, что ее не существует.

—А что об этом думает папа?

—Он не замечает, — говорит она. — Это отвратительно. Когда она рядом, он обращает внимание только на нее.