Летучий корабль
Шрифт:
* * *
Когда только приезжаешь куда-то, пусть и надолго, но ты знаешь, что это не то место, где тебе предстоит жить постоянно, время поначалу течет неспешно, тебе кажется, что впереди у тебя целая вечность. Но вот вечность переваливает за половину, хвостик оставшихся дней становится все короче и короче, и вот ты уже с удивлением обнаруживаешь, что осталась неделя, нет, уже пять дней, а вот уже и три. И вот в один прекрасный день становится ясно, что завтра мы уезжаем. Потому что кончается август, потому что я, наконец, окончательно здоров, потому что, кроме Дубровника, на свете есть еще немало чудесных мест, где я не был, а у нас еще и дела: в Загребе надо нанять маклера, который подберет для нас дом к концу сентября. Так что настает момент, когда мне в последний раз предстоит выдвинуться в сторону городских стен, попрощаться с Драганом и Хеленой, может
Так как въезжать на машине в центр города нельзя, до Luna e mare предстоит добираться пешком, и я прошу Северуса не ходить со мной, потому что, во-первых, я вполне здоров, а, во-вторых, у Драгана и так возникнут вопросы, с кем это я уезжаю, на которые я предпочту отвечать в отсутствие пирата. Но пират все равно провожает меня до магазина Ружицы, устраивается в кофейне напротив, а я иду вперед знакомыми улочками, чтобы через пару минут заглянуть в арку, за которой открывается вид на нижнюю площадку ресторана. Все, как обычно: Хелена, замершая у одного из столиков в боевой готовности, Драган, орлиным взором окидывающий свои владения. Его родители, убедившись, что наследник готов вступить в права, все больше и больше отходят от дел, перепоручая ему даже переговоры с поставщиками и заказчиками.
– Привет! — говорю я и впервые останавливаюсь у входа, словно гость. Да теперь, собственно говоря, я и есть такой. — Вот, хотел попрощаться…
Драган пару раз заезжал проведать меня на виллу, так что нельзя сказать, что это встреча после долгой разлуки.
– Уезжаешь, значит? — спрашивает он, выходя со мной покурить на улицу. — Учиться-то будешь или как?
– Почему ты спрашиваешь? Что, я похож на человека, готового все бросить?
– Похож, англичанин. Только не рассказывай мне сказки, что этот мужик бандитского вида твой профессор.
– Если не хочешь, я не буду.
– Да я сразу догадался, когда ты еще был слепой, как крот. Да и потом, когда заезжал. Он так и пожирает тебя глазами, ты что, не видишь?
– Когда-то не видел. Это давняя история, Драган.
– Большая любовь? — мой приятель хитро подмигивает.
– Катастрофальная! — смеюсь я. — Примерно как бомбежка или землетрясение.
– Ты выберешься из-под обломков к началу семестра?
– Надеюсь, обойдемся без обломков. Выберусь.
– А, черт, — Драган смешно морщится, — еще два месяца, а как учиться неохота. А тебе?
– Я об этом пока не думал.
– Еще бы! Я бы на твоем месте тоже не думал. Если не секрет, ты сейчас куда?
Когда я рассказываю ему о наших планах, Драган лишь присвистывает:
– Обзавидуюсь, ей-богу, Юэн! А тут одни тарелки…
– Вилки, ложки и стаканы, — смеясь, подхватывает Хелена, присоединяясь к нам. — Пусть человек отдохнет, ему положено, он бедный, раненый и больной!
– В особенности бедный! Там одна машина — целое состояние!
– Так не моя же!
– Ничего, и тебе порулить дадут.
Мы прощаемся, договариваемся созвониться в начале октября, я еще прохожу на кухню, чтобы выслушать пару напутственных слов от родителей Драгана и Матеи, послушать, как они сокрушаются о том, каким я был ценным работником… Да, похоже, ресторанные будни в ближайшее время мне не светят…
А на следующий день мы с пиратом покидаем виллу Maritime.
Мы покидаем Дубровник, с каждой секундой все дальше удаляемся от моря и каменистых берегов, на которых некогда жили мои воспоминания. Они теперь кажутся мне блеклыми и унылыми, словно рыбаки в непогоду, выбирающие на берег порванные сети.
Волосы пирата треплет ветер, он чуть заметно улыбается, а я… наверное, просто сияю и совершенно не намерен этого скрывать. Впереди города, названия которых звучат притягательнее, чем заклинания: Ним, Русильон, Оранж, Сен Реми, Бо де Прованс, Горд, Арль… Когда мы с Северусом намечали маршрут по карте, я старался выбирать самые красивые, где мне казалось, что чудо уже в самом имени, в созвучии гласных, или в звонких переборах согласных,
похожих на щелканье кастаньет.И я действительно нахожу свои сказки в таинственных аббатствах, улочках старинных городов, ветер другого моря дует мне в лицо. Я знаю, у каждого моря свое дыхание. Свои запахи у земли и трав, у вин, что подают нам в небольших ресторанчиках. Даже у тех безделок, что продают в лавочках туристам. Пирата радует мой восторг, он, кажется, готов купить для меня все, к чему я прикасаюсь хоть с малейшим интересом. Я удерживаю его, но это не всегда получается, так что если бы он не был магом, мы в итоге вернулись бы с ним в Загреб на товарном поезде, целиком груженом нашими вещами.
Но все когда-нибудь кончается, и в один из последних дней сентября мы выбираемся из машины у ворот изящного двухэтажного дома на окраине Загреба, я открываю калитку, поднимаюсь по ступенькам, оказываюсь в гостиной — и понимаю, что это дом из моего сна.
53. Ноябрь
Наши первые недели в Загребе кажутся мне на удивление беззаботными и солнечными, будто я привез из лета огромные чемоданы, до краев наполненные светом и радостью, и запас все никак не иссякает и не закончится никогда. Небольшой особняк, который мы сняли с пиратом — на севере города, недалеко от горы Медведница — как ни странно, впервые дает мне ощущение собственного дома. Да-да, такое, какого я никогда не испытывал на Гриммо — тот был словно мне не по росту, с чужого плеча. Он так и не стал для меня обжитым, своим, хотя я по-своему и любил его. Но вот здесь… и легкая ажурная лестница, ведущая на второй этаж, и просторная гостиная с камином, и большая светлая кухня-столовая, где я почти год назад в моем сне пил с Северусом кофе — здесь все именно так, как мне и мечталось.
– Тебе нравится? — спрашивает меня пират, когда я заканчиваю бегать по комнатам и холлам в день нашего приезда, будто расшалившийся щенок.
А я только смотрю на него и даже не знаю, что мне сказать.
– Значит, нравится, — ему приятно видеть столь неприкрытый восторг на моем лице, он не скрывает довольной улыбки. — Территорию делить будем?
Да, наверное, это стоит сделать, хотя, прожив с ним два месяца бок о бок, я не могу сказать, что нам что-то мешает друг в друге. Может быть, это просто эффект новизны или радость от того, что мы, наконец, можем быть вместе, не отсчитывая дни и не припоминая обиды? Но сейчас, когда заканчиваются каникулы и для нас наступает обычная жизнь, наверное, все же стоит задуматься о том, что нам нужно личное пространство. Насколько я понимаю, хищники нуждаются в нем особенно остро. Хотя пират на поверку оказывается не столь педантичен, как я мог бы подозревать по тем временам, когда знал его еще в Хогвартсе, так что старается не ворчать на меня из-за разбросанных вещей или оставленного рядом с раскрытым ноутбуком надкушенного бутерброда и чашки с заваренным еще вчера чаем. Он их просто убирает. Но, мне кажется, не стоит раскладывать по всему дому мины, на которые рано или поздно один из нас наступит, так что я сам предлагаю выделить мне в доме законную территорию хаоса, куда лорд Довилль, разумеется, может прийти в любое время, сказать «О, Мерлин!», и со вздохом прикрыть дверь. И не расстраиваться.
Когда перед самым началом семестра мы встречаемся в университете с Драганом и Хеленой — взглянуть на расписание, ну, а главное, посмотреть друг на друга, потому что они всего пару дней назад вернулись из Дубровника — Драган долго оглядывает меня, обходит чуть ли не по кругу, задумчиво хмыкает, а потом говорит:
– Однако…
– Что однако?
– Ну, Юэн, смотри-ка: если тебя приодеть, ты становишься похож на человека. Этого, как его… homo sapiens!
– А до этого, значит, был homo habilis?
– В ресторане однозначно.
И мы, не торопясь, бредем втроем в кафе, и я, совершенно не чинясь, объясняю, где я сейчас живу и не скрываю, с кем.
– Ну вот, англичанин, жизнь-то налаживается! — Драган радостно хлопает меня по плечу, плюхаясь на пластмассовый стул рядом со мной и заказывая бокал вина и … нет, кувшин, кто же начинает семестр с одного бокала?
Драган и Хелена, к счастью, вовсе не из тех людей, которые будут делать страшные глаза и говорить кому-то шепотом: «А ты знаешь, Эванс живет у богатого любовника! Только представь себе!» Они оба рады видеть меня довольным и благополучным, с понедельника начинается семестр, мы полны радужных планов, нам, как это всегда бывает в начале, интересно, чем будут пичкать в этом году наши не обремененные познаниями головы.