Летучий корабль

Пират смотрит на меня недоверчиво, я перебираюсь к нему поближе, показываю, на какую кнопку следует нажать, чтобы на маленьком экранчике сами собой, без всякого волшебства начали складываться и перемножаться цифры. И в ходе этого объяснения я каким-то непостижимым образом оказываюсь сидящим у него на коленях, его руки под моей футболкой, пальцы как-то незаметно уже проскальзывают под ремень моих шорт, а он сам жарко шепчет мне прямо в ухо, притягивая все ближе к себе:

— Покажи еще раз, я не понял…

Но с того дня каждый день после завтрака я помогаю ему со счетами, а он старается не просто давать мне считать колонки цифр, но и объяснить, к чему они относятся, рассказывает о делах так, что у меня все больше крепнет уверенность в том, что пират рассматривает их отныне как наши общие.

– Если бы я был магом, — говорю я ему, наверное, через пару дней, — я мог бы перевестись на факультет управления магическим имуществом и помогать тебе. Был бы твоим управляющим. Хоть какой-то толк. Знаешь, мне даже кажется, в Загребском магическом университете есть что-то подобное.

Он поднимает голову, а так как я теперь сижу напротив него, только с другой стороны стола, он легко дотягивается до меня и шутливо ерошит мне волосы.

– Управляющим…, — повторяет он задумчиво. — А тебе это интересно? Мне кажется, тебе по душе совсем другие вещи. Разве нет?

– Сев, понимаешь… по душе — не по душе… без магии я не годен даже для факультета магического имущества. Остается только немагическое. Чем я и занимаюсь.

– Послушай, — вдруг спрашивает он меня, — а кто сказал тебе там, в Загребе, что ты можешь потерять магию? Кто был тот человек, к которому ты шел?

И мне становится немного не по себе от его пристального взгляда, да и ответ, который мне сейчас придется дать, меня пугает.

– Не хочешь рассказывать? — голос его звучит холодно и отстраненно, так что для меня не составляет труда понять, о чем он подумал.

– Сев, это совсем не то…

– Что не то?

– Я не хочу говорить не потому, что это был какой-то близкий для меня человек…

– Тогда что?

Он чуть прищуривается и откидывается на спинку стула. Ревность, недоверие. Что ж, мне лучше сразу раскрыть карты.

– Этот человек, Северус…я думаю, это был твой дед.

И я рассказываю ему свою рождественскую снежную сказку о злом колдуне с крючковатым носом, что привел меня в один прекрасный день, словно заблудившегося в лесу крестьянского мальчонку, в свой мрачный дом, где на полках стояли черепа и реторты, а стены украшали диковинные гравюры: на них лев пожирал солнце, а большая неведомая птица клевала себя в грудь, символизируя алхимическое превращение. О том, как Эйлин приглашала меня к столу, как любила ореховые торты, как я покупал их для нее чуть ли не каждый выходной в магических и маггловских кондитерских.

– Чертов старик! И до тебя он добрался! — Лорд Довилль одним неуловимым кошачьим движением поднимается с кресла и скользит к окну.

…Когда ты злишься, ты становишься ягуаром…

– Зачем ты таскался к нему? Ты же понял, кто он такой! Если ты меня боялся, почему не опасался проводить выходные с моими матерью и дедом?

– Сев, я не понимаю… Мне просто нравилось приходить к ним.

Я аккуратно откладываю счета, которые все еще держу в руке, на край стола, встаю и делаю пару шагов по направлению к нему. Он молниеносно оказывается рядом со мной, хватает за плечи так, что даже становится больно. Его взгляд кажется мне совершенно безумным, в нем гнев, страх, обида — все сразу. А потом он резко, так что даже перехватывает дыхание, прижимает меня к себе.

– А если бы этот старый колдун сделал тебе что-то? Ты же был совершенно беззащитен — у тебя даже палочки не было! Зачем ты вообще шлялся в этот магический квартал? Там темных магов на квадратный метр больше, чем во всем Лютном переулке!

– Но он же мне ничего не сделал! Просто пил со мной чай, учил жизни, ругался, что пользуюсь маггловской техникой. Сев, — я поднимаю глаза и вижу, что он все еще хмурится, — и про тебя я ему ничего не говорил.

Мы какое-то время просто стоим молча, он не отпускает меня, но я чувствую, как его хватка на моих плечах становится мягче.

– Прости, — наконец, говорит пират, — я просто не люблю его. И то, что именно он сказал тебе про магию…

– Но не он же ее украл, Сев!

– Да нет, не он.

– А ты был в Загребе, Северус? Откуда ты знаешь про темных магов?

– Пойдем на балкон, там сейчас тень, — предлагает мне пират.

Он отдает распоряжение Твинки, которую я по-прежнему не могу видеть, принести нам туда кофе. И рассказывает мне ту часть своей истории, которую я еще не знаю — в нее ведет арка, испещренная алхимическими знаками, она петляет темными переулками, а когда выходишь на свет, видишь, что твои руки пусты — в них нет даже котомки и родительского благословения.

– Арчибальд Принс не был плохим человеком, Гарри, он вообще, кажется, не задумывался над тем, плох он или хорош, — говорит Северус, одновременно обвиняя и оправдывая старого алхимика. — В его жизни была одна цель — ей он готов был подчинить, да что там готов, он подчинил ей жизнь своих близких.

Я бы мог спросить его, не был ли он сам таким же до недавних пор, но мне кажется, что есть вещи, о которых мне лучше помолчать.

– Надеюсь, он не нашел философский камень?

– Не нашел, — подтверждаю я.

– И поделом ему, — с глубоким удовлетворением констатирует Северус, рассеянно прикуривая мою сигарету. — Черт, что за дрянь ты куришь?

– Ты мне их сам купил.

– Ты скажешь, что я и сам такой, но это не совсем так, — продолжает он, словно угадывая мои мысли. — Поиск философского камня — это служение. Если хочешь, можно даже сказать, что тот, кто ищет камень — ищет Бога. Поэтому, наверное, мало кто находит. Я ни на что не претендую, но тот, кто калечит жизнь собственной дочери — что он в итоге найдет?

– А как тогда вышло, что Эйлин живет сейчас с ним? И я бы не сказал, что они не ладят, совсем даже наоборот.

– Думаю, он угомонился с возрастом, а она смирилась. Ему нужен был наследник, нужен был я — женщину он не считал достойной того знания, которое так жаждал передать. Но жизнь, как видишь, не оставила ему иного выбора. В любом случае, мать больше годится в алхимики, чем я.

– Потому что ты — авантюрист.

– Я — да.

– А как же зелья? Ты же один из лучших зельеваров.