Лицедеи Гора

— Ну, Вы же знаете характер гореанских рабовладельцев, — быстро заговорила она. — Неужели Вы думаете, что, если бы мы действительно были рабынями, мы бы ходили без клейм и ошейников? Рабовладельцы не склонны быть столь снисходительными, со своими женщинами!

— Ты Лана скоро узнаешь, — прошипел Чино, — и даже более ясно и ярко, чем Ты могла бы представить себе, насколько верно то, что Ты сейчас сказала.

Женщина горько застонала.

— Я в раздумьях, — сообщал Петруччо зрителям. — Всё же я думаю, что, как солдат, должен быть готов к немедленным и решительным действиям.

И капитан, повернувшись к Чино и Лекчио, трубным голосом заревел:

— Держитесь, жулики! Я подозреваю Вас в обмане! Сейчас вы Вы ответите мне за это. Дрожите! Тряситесь! Трепещите в ужасе, поскольку я, Петруччо, настигну Вас!

Он попытаться вытянуть его большой деревянный меч из длинных ножен, волочившихся позади него. Как и принято для этого персонажа, меч, казалось, застрял. Чино, а затем и Лекчио принялись помогать Петруччо, постепенно, дюйм за дюймом освобождать его устрашающих размеров деревянный клинок.

— Спасибо, — поблагодарил Петруччо, вытирая пот со лба.

— Всегда рады помочь, — хором ответил Чино и Лекчио.

— А теперь, трусливые слины, — воскликнул Петруччо, задирая вверх своё неуклюжее оружие, наконец освобождённое из плена собственных ножен, — прочь отсюда!

— Отлично, — сказало Чино. — За мной, девушки.

— А ну, стоять! — крикнул турианец.

— Ну, что ещё? — вздохнул Чино.

— Отдайте мне этих бедных оклевётанных женщин!

— Оклевётанных женщин? — удивился Чино, осматриваясь вокруг.

— Они не рабыни, — провозгласил Петруччо. — Они — свободные женщины!

— Но ведь все женщины — рабыни, — заметил Чино. — Просто у некоторых пока нет ошейника и клейма.

— Спасите нас! — воспрянув духом, закричала Ровэна.

— По закону, они ещё не рабыни! — заявил Петруччо.

— Даже если они перед законом пока не рабыни, то это не аргумент, эта мелочь может быть исправлена ещё до заката, — успокоил его Чино.

— Отдайте их мне, — помрачнев, потребовал Петруччо.

Он гордо стоял на сцене, опираясь остриём меча в подмостки, одной рукой держась за эфес, который оказался на уровне его головы. Другой рукой он привычно накручивал усы.

— Если Вы сдадите их мне быстро и без сопротивления, у меня может возникнуть желание не забирать Ваши никчёмные жизни.

— Это, в натуре, справедливо, — пробормотал Лекчио, отступая.

— Мы были бы счастливы, отдать их, — заявил Чино, не обращая внимания на своего партнера.

— Хорошо, — обрадовался Петруччо, перехватывая меч левой руке, и принимаясь теребить усы правой.

— Но, к сожалению, — продолжил Чино, — мы не можем, согласно нашим кастовым кодексам, сделать это без борьбы.

— Что? — спросил Петруччо, слегка побледнев.

— Я очень сожалею, — сказал Чино, — но кодексы портных очень строги в таких вопросах.

— Правда? — вздрогнув, спросил Петруччо.

— Само собой, — ответил Чино. — Мне очень жаль, но мы кажется должны сцепиться с Вами кровавой схватке.

— Вы уверены? — поинтересовался Петруччо.

— Да, — твёрдо заявил Чино. — Но не стоит обвинять в этом меня. Это не моя вина. Вы же знаете, как бескомпромиссны кодексы.

— Хватит ли нам бойцов для организации схватки? — уточнил Петруччо.

— Конечно, многое зависит от формулировки, — сказал Чино, — но мы должны постараться сделать всё как можно лучше.

— Честно говоря, я сомневаюсь, что мы сможем собрать столько воинов, сколько необходимо для настоящей схватки, — заметил Петруччо.

— Тогда, мы можем заменить это поединком на смерть, — предложил Чино.

— На смерть? — севшим голосом спросил Петруччо.

— Боюсь, что так, — развёл руками Чино. — Похоже, что только один из нас может покинуть это место живым.

— Только один? — переспросил Петруччо.

— Да, — заявил Чино.

— Это не так много, — пробормотал Петруччо.

— Точняк, — вставил Лекчио из-за спины Чино.

— Но у Вас же совсем нет оружия, — заметил Петруччо.

— Тут Вы ошибаетесь, — ухмыльнулся Чино.

— Я? Ошибаюсь? — удивился Петруччо, с тревогой посматривая на рулоны ткани.

— Представьте себе, — ответил Чино, вынимая от своего мешка пару больших портновских ножниц.

— Это чего? — встревожено спросил Петруччо.

— О, это ужасные машины уничтожения, — нагло заявил Чино, — зловещие парные клинки Ананго. С ними, я ещё никогда не проигрывал в поединках до смерти.

В то же мгновение он дважды умело клацнул ими в воздухе перед собой.

— Проверяю в работе, — угрюмо пояснил он, — всегда надо сделать это перед использованием. В бою потом будет дорога каждая секунда.

— Как ужасно вспыхивает солнце на этих блестящих клинках, — с опаской проговорил Петруччо.

— Я приложу все усилия, чтобы не отражать солнце в Ваши глаза, и таким образом, не ослепить Вас и не сделать беспомощным в момент Вашей атаки, — благородно пообещал Чино.

— А они — очень эффективное оружие? — задрожав, спросил Петруччо.

— Против такого как Вы, они, несомненно, будут слабоваты, — признал Чино, задумчиво посматривая на меч капитана, — но против менее сильных воинов, боевых генералов, старших капитанов, вождей племён, учителей фехтования, и тому подобных противников, они оказались более чем подходящими. Честно говоря, они, если можно так выразиться, за всё время их существования, порезали туники сотен воинов.

— Хм, возможно, эти женщины и не столь красивы, — заметил Петруччо.

— Что! — возмутилась Ровэна.

— Оставайся на карачках, Лана, — грозно предупредил Чино.

— Да, — ответила Ровэна, и увидев, как Лекчио угрожающе замахнулся прутом, добавила: — Господин!

— К тому же, они, кажется, действительно рабыни, — добавил Петруччо.

— Ясное дело, — закивал Чино.

— Мы свободные! — выкрикнула Ровэна. — Ай!

Женщина в очередной раз взвизгнула от боли. Её тело получило ещё один след от жгучего удара прутом от Лекчио. После этого она замолчала, и лишь редкий звон цепи, свисавшей с её ошейника, выдавал её присутствие.