Лич из Пограничья
Шрифт:
Има взглянула на Моа с надеждой:
— Ну, что-то вспоминается?
— Да.
Моа пересек комнату от кровати к окну и обратно, постоял некоторое время в центре, огляделся по сторонам. Подошёл к импровизированной кровати, подергал доски, снова прошелся по полу туда-сюда. Наступив на шаткую половиц у, задумался, потом присел, подцепил пальцем доску и аккуратно вытащил её.
Отложил в сторону.
Има наблюдала за всем этим с настороженным любопытством. Она чуть не вскрикнула от волнения, когда в открывшемся проеме обнаружилось глубокая ниша, на дне которой виднелся какой-то чёрный свёрток.
Мода
— Ты знаешь, что это? — Голос Имы прорвал гнетущую тишину.
— Это принадлежало одному из чародеев Мортелунда.
Моа не мог ошибаться. Магическую вещь он совершенно точно видел в руках у Полувия. Ее называли — «ледяной глаз». Согласно легендам, этот мощный кристалл является осколком Ледяного Сфинкса — божественного существа, жившего в холодных северных морях, за гранью реальности, у самого полюса… В редких трактатах о Севере писали, что Ледяной Сфинкс дрейфует среди айсбергов — спящих богов — все знает о настоящем, а также умеет заглядывать в будущее и прошлое…
— Для чего это?
— Чтобы узнавать правду.
Моа стиснул зубы. Жизненно важные воспоминания стаей бешеных мух бились за стеклом разума. И никак не могли вырваться наружу. Бесценный артефакт Полувия… Кто его принес сюда? Да, чего тут думать! Он сам, Моа, и принес… Убегая из Мортелунда, он захватил «ледяной глаз» с собой»…
Или ему позволили захватить?
— Моа, осторожно! — Има вдруг стукнула его по руке.
Кристалл упал на пол, а на ладони лича проступили черные пятна гнили. Комнату наполнил запах разложения…
— Проклятье! — Моа склонился над брошенным артефактом.
В глубине «глаза», за ледяными гранями, прорезалось вдруг лицо Полувия, и знакомый голос хрипло произнес:
— Где бы ты ни был… Ты должен исполнить мой приказ! Ты должен собрать солнечные королевские райсы, пока не наберешь их столько, что…
Монотонная речь чернокнижника заполняла все пространство — была тихой и одновременно оглушала. Но постепенно через нее прорезался голос Имы:
— Моа… Моа… Нет никакой ведьмы и не было… Это были неправильные воспоминания!
Кристалл вспыхнул ярким светом и потух…
Они так и сидели на полу, перед вскрытым чревом запыленного пола.
Солнце за окнами перевалило за точку зенита и, по вечернему потускнев, устремилось на запад.
— Кость в монетах, это кость дракона, — сказала Има, теребя пальцами свой медальон.
Он вернулся к ней и теперь блестел пуще прежнего.
— Да. И чем больше я добывал этой кости, тем сильнее этот дракон становился. И неуправляемее.
В голову Моа эта догадка пришла синхронно с Иминым предположением.
— Почему они выбрали именно тебя?
— Я не знаю, но… — Лич не закончил фразу — чутко, как пес, вскинул голову и прислушался к звукам за дверью. — Их только тут не хватало!
Ищейки пришли. Много. Человек десять, может, больше, и это значило, что настроились они решительнее обычного. Сейчас будет драка, и сработает ли драконья мощь, пока неясно. Нельзя допустить, чтобы сработала, иначе неконтролируемый
монстр напьется невинной крови и наестся людского мяса…И Има…
Ее в этой драке убьют. Целенаправленно. Она ведь Полувию не нужна.
Или случайно.
Лич медленно повернулся к своей спутнице. Она смотрела на него с тревогой, понимая, что сейчас произойдет нечто нехорошее.
Спросила с надеждой:
— Что мы будем де…
И не успела договорить. Магический импульс, сорвавшийся с руки Моа, лишил ее сознания и отшвырнул в сторону. Боевые заклятья не получается применять с осторожностью.
Уложив бездыханную девушку на кровать, лич кулем замотал ее в одеяло — авось, не обратят внимания! — и направился к выходу. Главное, чтобы ищейки не устроили бойню, чтобы дом не подожгли…
Их действительно оказалось больше десяти. Двенадцать. И тринадцатый — беловолосый старик с символикой Энолы на груди. Он смерил Моа довольным взглядом и тихо предупредил:
— У нас по всему городу боевые отряды, переодетые в разбойников. Станешь сопротивляться — плохо будет всем. Мы тебя ждали. Мы подготовились. Пойдем.
Има очнулась и села, глотая воздух.
За окном стояла теплая ночь, расцвеченная пестрыми городскими огнями. С первого этажа тащило запахом пригоревшей еды, и голоса раздавались, веселые, громкие.
А где Моа?
В памяти медленно раскрывалась перед глазами ладонь лича — расплавленная магией перчатка, сожженная до черноты кожа… И срывалось с нее боевое заклятие. Слишком слабое, чтобы убить. Слишком сильное, чтобы оставить в сознании. Моа вырубил ее? Зачем? Ах, да… Там, внизу, были ищейки! Точно…
Има села, потерла гудящую голову. За висками колотился, как бешеный, пульс. В ушах шумело, будто рядом была большая вода, волны бежали под ветром… Иму повело, и она чуть снова не потеряла сознание, но подставила руку.
Не упала.
Уперлась во что-то маленькое и жесткое — кристалл!
Има подняла его перед собой на раскрытой ладони, ощущая, как внутренности холодеют от жуткой мысли — заглянуть туда.
Придется заглянуть!
Там ведь и ее прошлое, надежно спрятанное от чужих глаз. Там истина, возможно неприятная и разочаровывающая… Там… Кристалл так и притягивал, так и манил, заставляя отбросить на потом все другие мысли, отказаться от всего, лишиться эмоций и уйти взглядом в этот странный кусочек сияющего древнего льда…
— Тише, Имани… Тс-с-с…
— Акана, что случилось? Где все остальные жрицы? Почему эти люди тут ходят?
Страх. Он переполнял сердце и легкие, распирал грудную клетку. Хотелось выдохнуть его прочь из себя, но не выходило. Тонкая пелена морока, укрывшая каменную нишу, в которой они стояли, колыхалась от дыхания, рискуя порваться и выдать врагам.
Совсем рядом, буквально в паре шагов от них, на узорчатых плитах храма лежала изломанная женская фигура. Кровь растекалась из-под нее лентами, уходила в щели между плитами. Звук капель, бьющихся о камни, там, внизу, в подвальном помещении, казался оглушительным.