Личностный потенциал. Структура и диагностика

Sheldon K.M.Creativity and self-determination in personality // Creativity Research Journal. 1995. Vol. 8. P. 25–36. Tangney J.P., Baumeister R.F., Boone A.L.High self-control predicts good adjustment, less pathology, better grades, and interpersonal success // Journal of Personality. 2004. Vol. 72. № 2. P. 271–322.

Адаптация к трудным жизненным ситуациям и психологические ресурсы личности [15] Л.А. Александрова

Под термином «трудные жизненные ситуации» исследователи подразумевают широкий спектр ситуаций и событий, предъявляющих повышенные требования к личности и ее адаптационным механизмам и ресурсам. Чаще всего имеются в виду ситуации или события, фрустрирующие те или иные потребности человека, вызывающие у него психологический стресс ( Lasarus, Folkman,1984). Большое количество таких событий нарушает баланс, сложившийся между личностью и средой, и становится фактором риска развития различных нарушений, как невротических, так и соматических.

Различают субъективную и объективную трудность ситуации или события ( Анцыферова, 1994; Нартова-Бочавер, 1997). Это разграничение связано с фактором субъективной оценки личностью того или иного события или ситуации, а также зависит от индивидуально-психологических особенностей личности. Характер и интенсивность переживания человеком тех или иных обстоятельств варьируются в зависимости от значения, которое им придается ( Муздыбаев, 1998). Ситуации, которые предъявляют к человеку требования, превышающие его обычный адаптивный потенциал, таят в себе либо вызов, либо угрозу его жизнедеятельности (так как у него может оказаться недостаточно моральных и материальных ресурсов для их преодоления).

В отечественной психологии проблемы жизнедеятельности человека в трудных ситуациях рассматривались с позиций теории адаптации и стресса. Адаптация – это процесс и результат внутренних изменений и внешнего активного приспособления к новым условиям существования ( Реан, Кудашев, Баранов, 2002). Адаптивные свойства организма являются мерой «надежности» человека в сохранении нормальной жизнедеятельности в неадекватных условиях среды, то есть на уровне индивида главным является процесс поддержания стабильности основных жизненных констант организма или переход в неадекватных условиях на иную стратегию функционирования ( Медведев, 1982).

Существенным фактором целостного процесса адаптации человека к условиям среды является психическая адаптация ( Березин, 1989). Это динамический процесс установления оптимального соответствия личности и окружающей среды в ходе осуществления деятельности, которая позволяет человеку удовлетворять актуальные потребности и реализовывать связанные с ними значимые цели, обеспечивающий при этом соответствие активности человека требованиям среды. Психическая адаптация подразделяется на аллопсихическую – осуществляющуюся на внешнем, поведенческом уровне, и интрапсихическую, включающую в себя механизмы психологических защит. При повышенных стрессовых нагрузках такие защиты оказываются фактором, тормозящим эффективную переработку человеком психотравмирующих событий и адекватную саморегуляцию деятельности в стрессовых и экстремальных ситуациях. Ф.Б. Березин называет этот уровень интрапсихической адаптацией, ведущей к искажению восприятия реальности и представлений о себе. Возможно, это автоматизмы привычного реагирования, выполняющие защитную функцию при выраженной напряженности адаптационных механизмов личности, которая накопила достаточное количество «непереваренного» жизненного опыта или непреодоленных трудностей.

Экстремальные ситуации с точки зрения адаптации к ним делят на кратковременные, когда актуализируются программы реагирования, которые в человеке всегда «наготове», и длительные, которые требуют адаптационной перестройки функциональных систем человека ( там же). Длительный стресс связан с постепенной мобилизацией и расходованием как «поверхностных», так и глубинных адаптационных резервов. Его течение может быть скрытым и отражаться лишь в изменении показателей адаптации. Адаптация к таким факторам может быть успешной при условии, что организм человека успевает, мобилизуя глубинные адаптационные резервы, подстраиваться к уровню длительных экстремальных требований среды ( Китаев-Смык, 1977). Причиной длительного стресса может быть повторяющийся экстремальный фактор, например, регулярно повторяющиеся экстремальные природные явления в регионах с повышенным риском катастроф. Л.А. Китаев-Смык предлагает рассматривать стрессовые состояния, вызванные подобными длительными прерывистыми стрессорами, как особый вид стрессоров, требующих специфической адаптации к ним. С другой стороны, если человек живет в условиях постоянно действующих стрессоров, то воздействие очередного такого эксцесса не будет восприниматься им столь драматично, как это воспринималось бы «нетренированным» человеком. Более того, такая «тренированность» повышает стойкость человека в плане преодоления трудностей, выступая как своего рода психологический тренажер.

В плане управления стрессом (совладания со стрессом) большое значение придается готовности к бедствию, социальной поддержке после бедствия, осознанию эмоционального опыта, характеристикам окружающей среды, в которой произошло бедствие, фазам бедствия, а также доступности профессиональной помощи психологов, психиатров и социальных работников ( Hiley-Young, Gerrity, 1994).

В зарубежной психологии для описания, анализа и исследования поведения человека в трудных и экстремальных ситуациях также используются концепции совладания («coping behavior») К. Лазаруса ( Lasarus, Folkman, 1984) и жизнестойкости («hardiness») С. Мадди ( Maddi, Khoshaba, 1994). Адекватность стратегий поведения в стрессовых ситуациях определяется адаптивными возможностями личности, особенностями восприятия и оценки ею значимой для нее ситуации. Выбор личностью той или иной линии поведения может происходить как на осознаваемом, так и на неосознаваемом уровнях. Эффективность избранной стратегии совладания во многом определяется самой проблемной ситуацией, в которой оказывается человек, а также тем, подконтрольна она ему объективно, или нет ( Нартова-Бочавер, 1997). В любом случае, принято считать, что более благоприятным для совладания является принятие ответственности на себя. С точки зрения С. Мадди, через углубление аттитюдов включенности, контроля и принятия риска, являющихся компонентами жизнестойкости, человек может одновременно развиваться, обогащать свой потенциал и эффективно преодолевать трудности, встречающиеся на его жизненном пути.

В современной отечественной психологии также предлагаются идеи целостного осмысления личностных характеристик, ответственных за успешную адаптацию и совладание с жизненными трудностями, такие как концепция личностного адаптационного потенциала, определяющего устойчивость человека к экстремальным факторам, А.Г. Маклакова (2001) и концепция личностного потенциала, разрабатываемая Д.А. Леонтьевым (2002).

Адаптационные способности человека поддаются оценке через определение уровня развития психологических характеристик, наиболее значимых для регуляции психической деятельности и самого процесса адаптации. Чем выше уровень развития этих характеристик, тем выше вероятность успешной адаптации человека и тем значительнее диапазон факторов внешней среды, к которым он может приспособиться ( Маклаков, 2001). Данные психологические особенности человека составляют его личностный адаптационный потенциал, в который А.Г. Маклаков включает: нервно-психическую устойчивость, самооценку личности, являющуюся ядром саморегуляции и определяющую степень адекватности восприятия условий деятельности и своих возможностей, наличие социальной поддержки, уровень конфликтности личности, опыт социального взаимодействия. Все перечисленные характеристики он считает значимыми при оценке и прогнозе успешности адаптации к трудным и экстремальным условиям, а также скорости восстановления психического равновесия.

Д.А. Леонтьев (2002) использует понятие «личностный потенциал» как психологический аналог жизненного стержня личности. Личностный потенциал – это интегральная характеристика уровня личностной зрелости, а главным феноменом личностной зрелости и формой проявления личностного потенциала является феномен саморегуляции и самодетерминации личности, именно из этой «точки» происходит управление всеми остальными уровнями регуляции. Личностный потенциал отражает меру преодоления человеком заданных обстоятельств, в конечном счете, преодоление личностью самой себя, а также меру прилагаемых ею усилий по работе над собой и над обстоятельствами своей жизни.

Следовательно, совладание может быть направлено на преодоление и выполнять защитные функции. Если психологическое преодоление, опирающееся на жизнестойкость и такую работу с жизненными трудностями, которая приводит к росту и развитию, – это качество зрелой самодетерминирующейся личности, а защитное реагирование является формой совладания невротической личности, детерминированной обстоятельствами и событиями своей судьбы, то промежуточный вариант – это тип преодоления, свойственный либо личности в ситуации кризиса, либо становящейся личности, еще только обучающейся преодолению. Деятельность преодоления – это навык, умение, которое не «дается» сразу, которому нужно научиться, а учиться можно только на основе все того же преодоления. Такое обучение (преодолению) является формой становления жизнестойкости – то есть жизнестойкость, как любая другая способность, формируется только в деятельности по преодолению жизненных трудностей.

Как и деятельность преодоления, интрапсихическая адаптация, или защитное поведение, – это тоже совладание, но совладание, опирающееся на совершенно иные ресурсы и навыки. Личностные ресурсы в этом случае играют второстепенную роль, они как бы исключены из процесса совладания. В этом случае психологическое преодоление не интегрировано с «личностным в личности», и не детерминировано им: они существуют как бы параллельно. Преимущественное использование защитных механизмов есть прямой путь к дезинтеграции личности. Однако в качестве срочной психологической самопомощи они могут играть роль «обезболивающего», обеспечивая личности возможность «собраться с силами» (ресурсами зрелого преодоления).