Личностный потенциал. Структура и диагностика

К числу факторов, способствующих эффективному трудоустройству молодых специалистов, относят не только ситуативные, социоэкономические и связанные с состоянием физического и психического здоровья, но и психологические факторы. Сами студенты обосновывают свое исключение из вузов не столько трудностями обучения, сколько коммуникативными проблемами, трудностями или невозможностью общения ( Boutin, 2008). Остаются и продолжают обучение студенты, которые уверены в своих способностях (что не всегда совпадает с реальными способностями). Все более распространенной становится точка зрения, что специфические потребности студентов с ОВЗ должны соотноситься с их вовлеченностью, установками, целями, ценностями, в том числе теми, которые сформировались у них до поступления. Тем самым подход к этой проблеме с позиций концепции личностного потенциала оказывается крайне актуальным. Если раньше работа со студентами с ОВЗ осуществлялась преимущественно в контексте специальной или клинической психологии и была в основном сосредоточена на базовом соматическом или неврологическом нарушении и проблеме его коррекции, то теперь на передний план все больше выдвигаются общепсихологические и социально-психологические проблемы, а само нарушение выступает не столько в качестве мишени работы психолога, сколько в качестве ее условия или системы условий; сама же работа, направленная на развитие ресурсов адаптации и самореализации, во многом перестает быть нозоспецифичной.

Это отражается и в терминологии, которая использовалась в этой связи. Долгое время как в русском языке, так и в европейских языках было в ходу слово «инвалид» – калька с латинского термина, означающего «негодный», «непригодный» (прежде всего, имелась в виду непригодность к воинской службе, но не только). Обозначаемые этим термином люди, в отличие от «условно здорового» большинства, действительно не пригодны или плохо пригодны для выполнения ряда социальных функций. Этот термин устоялся на протяжении многих столетий. В ХХ веке постепенный отказ от взгляда на эту проблему через призму патологии в пользу ее рассмотрения с позиций особенностей привел к изменению терминологии, к постепенному (пока еще далеко не полному) выходу из употребления самого слова «инвалид». В англоязычной терминологии оно заменено более мягким понятием «disabled», что означает буквально «лишенный способности к чему-то». Это более мягкий вариант, но тоже выражающий некоторую ущербность. Соответствующее русское понятие (которое вошло в обиход позже) – «лица с ограниченными возможностями здоровья (ОВЗ)». Термин «ОВЗ» не ставит крест на человеке в целом, но, тем не менее, по-прежнему фиксирует определенный изначальный дефицит. Но кто отважится утверждать, что возможности его здоровья неограниченны? Сейчас в англоязычной терминологии все больше в ходу понятие «challenged» (от слова «challenge» – «вызов») – эти люди описываются как сталкивающиеся с вызовом. Вызов – это то, что нам предъявляет какая-то внешняя (по отношению к нашему Я) ситуация, порой наш собственный организм. Это то, на что можно по-разному реагировать, причем характер реакции однозначно не определяется характером самого вызова.

К факту установленного медицинского диагноза, на основании которого общество диагностирует инвалидность, сам носитель этого диагноза может относиться по-разному. Сто лет тому назад А. Адлером был описан феномен компенсации: люди, которые оказываются в каком-то одном отношении «органически неполноценными», развивают другие функции на более высоком уровне, скажем, у людей с хроническими дисфункциями нижних конечностей руки, как правило, намного сильнее, чем у среднего человека, проблемы со зрением компенсируются повышенной остротой слуха, обоняния и других анализаторов, и так далее ( Adler, 1977). Среди людей, которые оставили значительный след в истории человечества, есть и такие, про которых мы редко вспоминаем, что они относились к категории лиц с ОВЗ: Гомер, Бетховен, адмирал Нельсон, Ф.Д. Рузвельт, М.М. Бахтин, такие психологи как М. Эриксон и Е.Ю. Артемьева. Априори неблагоприятная для индивида ситуация инвалидности, даже врожденной, с точки зрения современных взглядов на психологию личности и на психологию здоровья не может рассматриваться как однозначно детерминирующая проблемы адаптации. А.Н. Леонтьев (2004) отмечал, что одни и те же физические и телесные особенности могут стоять в разном отношении к личности человека, по-разному встраиваться в структуру жизнедеятельности.

В психологии давно, проводя параллель между процессами развития и выздоровления, выстраивали оправданную параллель между здоровьем и зрелостью; вполне очевидно, что ограниченные возможности здоровья одновременно выступают в качестве затрудненных условий развития(ЗУР). Про ограничение возможностей развития было бы говорить некорректно, поскольку ОВЗ не столько ставит границы возможностям развития, сколько требует повышенных усилий и затраты б'oльших ресурсов, чем в ситуации обычного, незатрудненного развития. Тем самым ЗУР можно определить как субоптимальное состояние биологических и/или социальных предпосылок личностного развития, требующее существенно повышенных усилий для решения задач развития и предъявляющее в силу этого повышенные требования к личности.Важно подчеркнуть, что речь идет о характеристике именно условий, или предпосылок, развития, но не самого развития. Мы говорим в данном контексте не об отклоняющемся личностном развитии, а о личностном развитии в затрудненных условиях.

Станет ли повышенный уровень требований действительно ограничением возможностей, зависит от двух остальных факторов – от того, насколько среда будет поддерживать развитие и предоставлять необходимые ресурсы, и от того, насколько индивид окажется готов, мотивирован и способен к приложению интенсивных усилий для ответа на вызовы социальной и индивидуальной ситуации развития. Следует отметить, что даже в развитом обществе, исходящем из представления о социальной полноценности лиц с ОВЗ, нормативные требования социальной ситуации развития по отношению к ним ниже, чем по отношению к остальным, что дает им возможность ставить самим себе разную планку притязаний. Они могут либо осознанно принимать позицию инвалида, принимая как должное пониженные ожидания по отношению к ним по сравнению с остальными, пользуясь при этом привилегией экономии усилий. Либо отказываться от этой привилегии, претендуя на отношение, не отличающееся от отношения к остальным, пусть даже ценой затраты усилий, намного превышающих те, которые приходится прилагать для решения тех же задач остальным. Поэтому решающим фактором, определяющим траекторию развития, является, в конечном счете, именно третий фактор – позиция личности по отношению к своей социальной ситуации, а также возможности активного воздействия личности на эту ситуацию, что во многом определяется ресурсами личностного потенциала.

Из этого следует, что в ситуации развития человека с ограниченными возможностями здоровья центральным звеном становится личность, ее развитие, в то время как сама ситуация инвалидности становится условием жизнедеятельности. В таком случае задачи развития личности лиц с ОВЗ и людей без инвалидности (условно здоровых) оказываются принципиально сходными. Различия в этих двух группах заключаются в количестве и качестве трудностей на пути к достижению тех же, в сущности, целей. Если инвалидность приводит к сужению жизненных перспектив, это может привести личность к полному отказу от борьбы, к подчинению болезни. В отдельных случаях встреча с препятствием в виде ограничения возможностей здоровья может становиться ресурсной и провоцировать раскрытие потенциальных возможностей личности, ее сильных сторон.

Ресурсы личности и их взаимодействие в ситуации ограничения возможностей здоровья

В рамках нашего исследования мы предлагаем новую постановку проблемы: лица с ОВЗ рассматриваются под углом зрения не столько их специфики, выделяющей их в особую группу («специальная психология»), сколько общих для всех людей мотивов и задач развития, решение которых у этой категории лиц сопряжено с повышенной трудностью и напряжением. Известно, что далеко не все лица, формально относящиеся к категории инвалидов, готовы и согласны рассматривать самих себя как людей особого сорта, изначально отличающихся от всех остальных. Задачей заявленного исследования является изучение психологических ресурсов совладания с жизненными трудностями и условий позитивного личностного развития у лиц с ОВЗ, которые позволяют им решать жизненные задачи, выходящие за пределы адаптации в традиционном понимании этого термина.

В литературе широко распространены такие понятия, как трудные жизненные ситуации, критические ситуации, стрессовые ситуации, экстремальные ситуации. Встречаются и более индивидуальные термины, такие как эксквизитные ситуации (Э.И. Киршбаум), трансординарные ситуации (М.Ш. Магомед-Эминов). Выбор термина очевидно зависит от основания, по которому данная группа ситуаций выделяется из остальных. В терминологии в той или иной степени смешиваются несколько признаков таких ситуаций: (1) они не относятся к числу обычных, ожидаемых, предсказуемых; (2) они порождают определенный сбой, разрыв в жизнедеятельности индивида, ту или иную «невозможность» ( Василюк, 1984); (3) они создают опасность, угрозу для целостности субъекта, его физического и психологического благополучия, стабильности его жизненного мира и его целей и смыслов; (4) они порождают повышенные требования к функционированию индивида, включая как внешнюю предметно-практическую деятельность, так и познавательные процессы и процессы смысловой динамики («смыслостроительства» по Ф.Е. Василюку (1984) и Д.А. Леонтьеву (1999), «работы личности» по М.Ш. Магомед-Эминову (2009)), предъявляя ему своеобразное «мобилизационное предписание». Понятия «стрессовая ситуация» и «трудная ситуация» подчеркивают именно этот аспект: повышенные требования, предъявляемые к функционированию индивида, необходимость для него затрачивать дополнительные ресурсы на ее преодоление либо, по меньшей мере, приспособление к ней. Такая ситуация может приобретать затяжной характер, а результаты этих затрат не всегда бывают успешными, то есть не всегда позволяют избежать неблагоприятных для субъекта изменений в его жизни.

Под понятием «ресурсы» мы будем понимать те индивидуальные особенности, в зависимости от которых задачи мобилизации, адаптации к стрессовой ситуации, ее преодоления и предотвращения неблагоприятных последствий решаются легче или, напротив, труднее (при их дефиците). При этом различаются специфические, узконаправленные ресурсы, имеющие значение лишь для определенного класса стрессовых ситуаций, и универсальные метаресурсы, обладание которыми дает выигрыш в самых разнообразных стрессовых ситуациях; мы будем рассматривать преимущественно последние. Можно различать по меньшей мере три их наиболее глобальных класса: физиологические ресурсы(например, общее состояние здоровья или тип нервной системы, от которого зависит физиологическая «цена» адаптации к стрессу), психологические ресурсы(особенности личности, характера, способностей, психических процессов) и социальные ресурсы,обнаруживающиеся во взаимодействии с другими людьми (в частности, социальная поддержка).

В свою очередь, в числе психологических ресурсов можно выделить следующие их разновидности ( Леонтьев Д.А., 2010):

1. Психологические ресурсы устойчивости. К ним мы относим, прежде всего, ценностно-смысловые ресурсы, наличие которых дает субъекту чувство опоры и уверенности в себе, устойчивую самооценку и внутреннее право на активность и принятие решений. К основным переменным этой группы, по нашим данным, относятся, в частности, удовлетворенность жизнью, осмысленность жизни, чувство связности (А. Антоновский), субъективная витальность как диспозиция (Р. Райан, К. Фредерик), самоотношение, оптимизм, а также базовые убеждения (Р. Янофф-Бульман).

Отличительной особенностью этой группы ресурсов является то, что они одновременно выступают в двух ипостасях: являются и независимыми, и зависимыми переменными, а также следствием определенной динамики жизненной ситуации, отражающей меру благополучия и общее качество жизни личности, – с одной стороны, и факторами, значимо влияющими на дальнейшую успешность и эффективность жизнедеятельности – с другой, что подтверждено многочисленными исследованиями.

2. Психологические ресурсы саморегуляции. К ним мы относим психологические переменные, отражающие устойчивые стратегии саморегуляции как способы построения динамического взаимодействия с обстоятельствами жизни, выбранные из ряда альтернативных стратегий, например: мера субъективного контроля над ними или зависимости от них, устойчивые ожидания положительных или отрицательных исходов событий, стратегии взаимодействия со сложностью и неопределенностью, гибкость или ригидность целеполагания, характеристики связи усилий с результатами деятельности и др. В числе релевантных переменных можно назвать каузальные ориентации (Э. Деси, Р. Райан), локус контроля (Дж. Роттер), ориентация на действие/состояние (Ю. Куль), самоэффективность (А. Бандура), толерантность к неопределенности, склонность к риску, поленезависимость, рефлексивность, и др.