Лицо наизнанку

nous savons la bete bouscule l’homme en son choix a laracinela detresse durcit sa peautant va le sort a la defaite nous en savons bien davantageet pourtant je n’ai pas cesse de voir en batissant les vertusenfantines des yeux clairs a venirtels je vous ai vu tels vous etes venustel je m’en irai rejoindre la cachette de la cigalea l’aube venue je le sais ce sera dans la clarteles aigles des mots connaissent la devastation de l’abimed’ou surgit la fournaise au berceau des chantiers arablesd’autres graines peuvent chercher leur nourriture de sableen moi-meme brillent toujours des yeux des yeux lavivante libertede la decouvertetrop tard a dit une voix serree dans des machoires de glacec’etait hier a peine museau fleuri de la fraicheur derniereaujourd’hui flaire de nouvelles recoltestu m’as appris dedain de la candeur ma joie ma joie desmortssur les genoux j’en porte les marques l’insolence de lafailliteet tu es toujours la enfance couronneela surprise a chaque tournant мы знаем, в поисках сути скотина сбивает с путичеловека,его кожа грубеет от бед,судьбы неизбежно крушенье, – мы загодя знаем:и все же, я все еще видел по честности детскойстроителей светлые взоры в грядущем;я видел вас, такими вы предстали,таким и я вернусь искать в траве цикадна утренней заре – уверен, ясной;словам-стервятникам знакомо опустошенье безднынад пеплом, тлеющим у колыбели пашен;другие зерна пусть в песке находят пищу —во мне самом всегда сияет взор, глазаживой свободывидеть в мире все!но поздно! – из-под кляпа льда пробрался голос глухо;еще вчера проснулись рыльца и уткнулись в холод,и вот дождались ныне жатвы щедрой;наивно ты врасплох меня застала, радость —радость смерти;коленки в ссадинах – хвастливые следы моихпадений,и ты со мной повсюду, детство в венце из цветов —изумление с каждым возвратом; ainsi passent les ans les rires et les socspassent les amours l’angoisse de leur survivrepassez chapelets d’informes animauxfleurs beautes maitresses de la terrepassez mortes memoires au son des tambourins de grelequi parlent de tristesse qu’ils parlent des bonheursles enfants ont grandi d’autres pas viennent sur la neigecoudre pas a pas l’amour a l’allegressebatisseurs de villes immemorialeshautes frondaisons vous batisseurs d’eterayonnantes figures aux fronts de plenitudecomme les fruits intacts de l’humaine mesureinvraisemblables presences des quatre coins du mondebatisseurs de silence au recommencement du mondevous etes la quatre points cardinaux de la verite du feutransparences retrouvees aux sources du romarinet sous la robe des fetes cachette de la cigaletu es la tu marches avec la foret humaine(—) так годы проходят и смех, и лемех плуга,проходит любовь вопреки желанию выжить;проходят пусть скотов немыслимые рыла,цветы и красота – любовницы земные;проходит пусть мертвая память под дробь барабаннуюградин,кто говорит о печали, пусть говорит о добре! —выросли дети: другие по снегу шагистежки вышивают из любви к ликованию;строители града извечного,кроны высокие – вы, строители лета,блики лучей на челе изобилия,зрелых плодов человечности мера;невероятна реальность четырех сторон света;строители тишины при обновлении мира20,вы здесь, четыре опоры правдивой силы огня21;прозрачность истоков у корней розмарина;под праздничной фатой – укрытье стрекозы,ступаешь ты, скользишь людского леса вдоль22 a la cadence des faits dont nous sommes les maitreschaque face jaillissant au detour de l’eclairsoudee a la joie qui tient lieu de memoireor soeurs egarees soeurs attendues les myrtillesvont aux champs secouer des brises acidesк мелодии вершин – мы одолели их;и каждый лик, искрясь при вспышке молний,как слиток радости, что подменила память;только напрасно сестры, сестры черникой мчатся,чтобы резвиться в поле, где хлещет ветер

II

coeur defendu abrege la chaine de cerbereaux portes de plomb l’echo des vies douloureuses s’arreteet la derision sonne parmi les morsures de porcelainemepris j’ai capte le dur apaisement de ton soufflece n’est qu’un moment et je sais qu’il est de ferdans la soie aimantee de sa corolle vit le feucomme la flamme lucide ma joie je la joue pour de l’airet de la fine enfance bientot il ne reste que le gout du remordsenfance mensongere je hais la couronne de soufrel’or de ton desir fondu dans l’universqui m’a porte vers toi voile desempareeles deux mains de ma vie liees a la racine de ton souvenir сердце в кольчуге прочной! – Цербера цепь подбери1:у врат свинцовых в печали эхо жизни застыло;насмешливый отзвук фарфоровых стука зубов:презрение! дыхание твое тупое уловил я;это лишь доля мгновенья, но знаю: его остриенамагничено в ножнах, огнем ослепляет внезапным;всплески молний, и радости вспышка играет – гроза;но с раннего детства во мне только совести привкус;лицемерное детство! ненавижу страданий венец2,позолоту желаний твоих, оплавляющих мир,что меня подтолкнул под твой парус обвислый;руки жизни моей оплело корневище твоей памятицепкой; a l’endroit de ta perte s’est figee la boussoleaucune herbe aucune sur le sourire de l’horizonet sans face comme sans rire tombe le raisin de viede la vie defaite par la lepre de tes doigtsqu’importe vienne la mort clameur brisee au quaiil n’y a pas de port pour ceux que ronge le largechiens de ce monde affames de reposles yeux pleins du bonheur promis et vole sous les yeuxnuit j’appelle ton mal et c’est encore du bience que j’attends du vide n’a pas de nom plus tendrele coeur va s’egrenant sur l’eau de mon regardque les noyes traversent par flaques chantantes de sanget c’est une longue musique qu’on aime et que l’on craintcelui qui a goute a son destin secretfigure de statue ascete indomptablea vu mourir d’attente le doute en son amerive a l’attente d’une eternelle tendresseet ne franchir le bord de l’enchanteur appel(—) в этой гибельной дали магнитная стрелка недвижна,ни единой травинки у насмешливых губ горизонта,и без глаз, без улыбки в гроздьях жизнь угасает,жизнь стекает вдоль пальцев твоих прокаженных;ну и пусть! смерти медь у причалов звенит:нет порта приписки для тех, кто в просторы вгрызаясь,как псы, о покое тоскуют на свете:глаза их полны посулами счастья, что отнято нагло;ночь! зловещий твой мрак призываю во благо:от пустоты слов нежнее уже я не жду;дрогнуло сердце под всплески влажного взора,тень облаков приглушает луж песню в крови;протяжное это пенье возлюбит и проклянет,кто пригубить успел судьбы неведомой чашу,чтобы застыть, как мрамор, неукротимои разглядеть в душе сомнений долгую смерть;быть скованным ожиданием ласки извечнойи за борт не мочь ступить за манящим зовом3: tout sens est interdit a ceux qui vont aux sourcespuiser l’amour du monde et la limpidite des chosesune ame sans demeure flotte sur ces eauxun son incomparable dans l’ombre prodigueun son dechiquete une infinie attenteet l’arbre de la terre dans sa raison de joiebrisez en vous les fastes de ces tardifs eclatsle roc regarde en face la peine sans retourou un oiseau de deuil deploie la riche nostalgiedu paysage vaincu par l’impudeur des ansil a traine tes soirs dans la poussiere des regretset les sanglots derriere le vide des montagnesa peine etouffaient la cruaute tranquilleaux griffes ameres sur le cou de la proierien n’a ebranle le silence de puitset sur la desolation tu as crache hautainla mort a effleure la seule raison de croireet la douleur gisait au creux meme de tes mains чувства запретны тем, кто спешит к истокам,земной любви зачерпнуть и вещeй чистоты;дух бесприютный рвется к спокойным водам,блуждающий звук несравненный, в тени,из вечности ожиданья искромсанный звук,и оживает радость зримая древа земного;в душе разорвите света проблески – поздно:в упор наблюдает скала невозвратности кару4;печали птица с утеса тоскливо оплачет раныповерженного пейзажа у ног безжалостных лет;твои вечера обратил он в пыль сожалений,и всхлипы рыданий в горней пустыне хребтоведва приглушают спокойную эту жестокостьгоря когтей на горле настигнутой жертвы;ничто не нарушит безмолвья колодцев —плюнь же над явною скорбью надменно,смерть покачнула лишь веры устои:стынет печаль прямо в твоих ладонях;