Лицо наизнанку

высоких нежности холмов пред бедствием речей;мог бы я извести навсегда страданья, о память!
– ценою счастья нарушить твой, море, штиль,содрать с вод, с полей, с полуночной тьмыжестокую явь, что верна твоим чарам;жизней мильон былинок в пожарище прошлом —они искрятся при каждом взоре;храню одни сожаленья, за нашим бегством следятплоды,догнивает осень, ветер и град побивают дома;сколько крутых дорог спешат мне на помощь;сколько спешных отъездов, разбитых на тьму черепков:навалитесь, снега,в запустенье былых отголосков -они еще затухают фразами хрусталя,чередою молитв, сдавленных слез;и сколько милых сердцу тихих рек,ласковых рук покой во время каникул; legeres echappees sur des soupirs a peine de sentiersdans l’arbre fremissant de magnetismessous la coupole ou brule sans savoir le poids de l’hommeet son chant poignarde au fil de l’eau mauvaisej’ai eu une part de mon amour entre la Vltava et le HradchinGuillaume ta voix resonne encore melee au pas des grosbourdonsentre le pont ou les passants se sont figes sous l’aureoleet le printemps de fer aux passerelles de passereauxj’ai eu une part de mon amour entre la Vltava et le Hradchinil y eut une joie aux doigts rapidesj’ai mis mon coeur sur ta balance ville ou veillent les roismagesles yeux rieurs porteurs de poesie aux blonds cheveuxdes pierreries sous la poussiere ou les routes se sontperduesde tant envenimer la marche des grands enfants del’impossibleque nous fumesj’ai eu une part de mon amour entre la Vltava et le HradchinVitezslav je vois ton rire qui s’efface sur la vitre de l’ecoleles pleurs ont envahi le long tunnel ou l’homme passevoute mille ans de vides mains s’arrachent de chaque poitrined’homme qui passe(—) беспечные беглецы по легким вздохам троп,в чарующую дрожь листвы,под купол крон, где смутно тлеет человечье телои песнь, пронзенную кинжалом, уносит мертвая вода;любви моей часть осталась меж Влтавою и Градчанами2;Гийом, твой голос снова3 сгущается звоном огромныхшмелейна мосту, где озаренные застывают прохожиеперед весной - подвесной цепью стай птичьих4;любви моей часть осталась меж Влтавою и Градчанами;была там радость в беглых пальцах:сердце свое положил я, град королей-магов, в чашувесов твоих,смех в очах - посланцы поэзии, светлые кудри,драгоценные камни затерялись на пыльных дорогах,столь отравляющих путь взрослых детейневозможности,какими мы были;любви моей часть осталась меж Влтавою и Градчанами;Витезслав, вижу улыбку твою, размытую школьнымокном5;залили слезы туннель, которым подолгу идет человек,чьи руки, как плети; слезы вырываются из грудипрохожих, se cachant sous sa figureaujourd’hui – faut-il que le jour soit long —le deuil au flanc du jour jour qui me tend la rude maince jour de deuil honte prends-moi a la gorgeplutot que de permettre au frere d’entendre le gemissementd u freresi frere il y asi frere il y a tristesse mere soeur du mondetristesse de chaque heure s’il y a une voie plus pureporte-moi vers elle ici la force du traitrea mis sa lourde main sur chaque poignee de portesi frere il y ale deuil couvre le tronc casse du jourjamais la mer ne fut plus eclatantele frere jette son epouvante a la face du frereun chant depose visage apres visage sur les vagues que l’oublidechire крадутся за каждой фигурой.сегодня - как долго быть дню?
– охвачен трауром день, он тянет шершавую руку:день траура и стыда меня хватает за горло 6,не позволяя брату прислушиваться к стенаниямбрата;если здесь брат;если здесь брат, печаль - мира мать и сестра,печаль каждой минуты, если есть путь честнее,веди меня им: здесь предательской силы рукатяжелой хваткой сжимает каждую ручку дверную;если здесь брат;траур облек надтреснутый комель дня:никогда ослепительней не было моря;брат швыряет брату в лицо свой страх,облик за обликом песнь отдается волне, подмятойзабвеньем; ville aux mille raisons qui parlent qui me parlenttoi decouverte au plus profond de moi-memeje pense a une antique intimite ou tour a tourse partagent et se confondent les eaux aimees de la lumiereet des soleils versant les longs midis de cheveluresqu’aurons-nous su l’indignite des proiesla mort a pris pour ailes la force de la haineet mis l’injure aux vitres des temps passes a voirmais la memoire brille encore de tous ses yeuxautant de vies que d’herbes qui t’appellentc’est l’eau figee dans le silence de l’iriset des Noels tardifs en tete de nos viesmarchent desormais soleils de somnambulesau givre des fenetres assourdissant les plaintesou sont les figuiers des jeunes crepusculesla joue de l’eau sauvage aux premiers froids moqueurset ses senteurs de pins de peches et de thymvolant par les sentiers a la lueur des ames город тысячи смыслов вещает, вещает он мнео твоих откровеньях на дне сокровений моих;я мечтаю о древнем уюте: одна за другой тамдробятся и снова сливаются струи, любимые светоми солнцем, что долгим полуднем нам хлещет кудри;как могли угадать мы мерзость добычи -смерть посчитала за крылья злобы силу,за окнами времен былых проклятья зримы;но память еще искрится при каждом взоре:столько живых былинок кличут тебя;недвижны струи в тишине ирисови Святки, запоздало жизнь возглавив,шагают ныне; солнце, как лунатик,сквозь наледь окон: жалобы тем глуше;где силуэты в сумерках грядущих,ручья румянец от насмешек стылых крони сосен дух, и свежей рыбы, тмина,парят над тропами лесными, душ сиянье; ce sont de ces lumieres qui ont beaucoup souffertnous les sentons parfois monter des bois profondsou court un sang vif a la solitudej’entends encore sonner le cristal de cette jeunessetrop d’annees defaites par des doigts de fievretombees en poussiere parmi les durs caillouxque le marcheur rencontre dans le desert des yeuxles rires les plus simples y ont perdu leur sourceautant de vies que d’herbes sous le passebrillent encore de tous leurs yeux qui nous voient fuiret la coleretu ecoutes toujours verrouille derriere le mugissement destenebresun son fidele etrangement ou sourd la joie clarte de cerfc’est d’un mur que je parle il ecrase des heures lourdesc’est d’un mur qui dresse son poids entre la vie et lesvivantstu es aussi de ceux qui fuient le mur pleurent les vivantsseul un avenir une vie prise au piege de la joie то робкий свет страданий долголетних,порою дымкой зрим он в гуще леса,где одиночества струится кровь живая:еще мне юности знаком хрустальный звон;сколько лет, лихорадочно пальцами смятых,пали в пыли меж булыжников жестких:их путник встречает во взглядах потухших;там радость простая свой утратила смысл;и столько же душ, сколько трав у дорог,еще догорают во взглядах, глядящих нам вслед,и гнева гром;ты всё еще слышишь засовы за завываньями ночи -звук верный: чудно он таит тихую радость слуги;я говорю о стене - времени бремя гнетет -я говорю о стене, подминающей жизнь и живых;ты тоже из тех, кто бежит от стены7, поминая живых;только грядущее, жизнь в западне этой радости; qui a renverse les chaises dans le parcles enfants disperses l’obscurite les happeplaques contre le mortier des noires dansesleur souvenir agite toujours la peur des feuilleset toi tu vas du pas du vent cueillir le fruit vaincuchaque fois plus humilie devant la porte avaredes troupes d’enfants gisent avec des armes mortesa l’ombre de ta tete ils mendient l’espoirla lourdeur des mots a maudit ta solitudetu es ce que je fuis au lieu de ce qui cherchela place est vide de senstoute chair a suspendu la fougue de ses abeillesmais toi grand Panda etonnement des neigesvenu parmi nous pour la honte de nos pas presseset de la boue basse au plomb de nos valleestoi qui echappes au miserable rire des castagnettesla lumiere blemit au seuil de ton vertigeje t’ai reconnu grand Panda des calmes jeux des cimes(—) кто обрушил скамейки в саду:детвора мрак пугает, о них спотыкаясьу темных цементных площадок для танцев;их память еще оживляет страхи листвы;и ты, ветру вслед подбирая поверженный плод,снова унижен у замкнутой скупо калитки;толпы детей покоятся с мертвым оружием:умоляют они о надежде в памяти смутной;прокляла тяжесть слов твое одиночество,ты вместо меня, когда я взыскующим был -место утратило смысл;всякая плоть оборвала порыв свой пчелиный;но ты, великий Панда8, снегов сотрясение,нисшедшее к нам, опозоренным спешкой своей,и низменной грязью наших свинцовых долин,ты избежал кастаньет насмешки убогой,блекнет свет у порога восторгов твоих;вновь узнаю я тебя, великий Панда, в покое вершин -