Лидия. Головная боль академии

Зеваки разом повернули любопытные носы в нашу сторону.

– Привет... – Ромери старался держать плечи расправленными, но чрезмерное волнение выдавала его часто вздымающаяся и опускающаяся грудная клетка.

– Привет, Ромери. Как ты?

– Могла бы и не спрашивать, – криво усмехнулся он. – Опять торопишься в лабораторию? Можно тебя проводить?

– Проводи, – пожала плечами. Эх, знал бы он, что я тороплюсь туда ради него, чтобы сварить зелье, которое вытащит меня из его сердца, как бы сопливо это ни звучало.

Я не хочу, чтобы он страдал. Прошлые обиды мы забыли, и теперь пришло время жить дальше. Обоим.

Ромери в июне исполнится девятнадцать, у него впереди вся жизнь. Негоже тратить её на страдания по девушке, которая никогда и ни при каких обстоятельствах не вернётся к нему. Мои чувства мертвы окончательно и бесповоротно. Так пусть умрут и его.

Может, когда-нибудь в далёком-далёком будущем я влюблюсь так, что мне сорвёт крышу, но это точно будет не Ромери де Кальди.

– Слышал о том, что случилось в госпитале. Ты в порядке? – поинтересовался он.

– Да. Испытала на себе антимагические кандалы и любовь конкурентов, – ответила с усмешкой. – А потом Дэни выпорол наших похитителей.

– Он знает?.. – Ромери не договорил, но я поняла, о чём он.

– Нет. Эта славная новость чудом не коснулась его ушей.

– А липнет он к тебе так, как будто знает, – с его слов буквально сочилась ревность.

Ромери-Ромери... не к тому светилу ты тянешься. Твоё бы рвение, да в учёбу.

– Лучше расскажи, что творится у тебя дома? – сменила я тему.

– Мы решили продать дом и купить попроще, – помрачнел он. – Скорей всего, это будет квартира где-нибудь в квартале Патрен. Без слуг.

Печально. Квартал Патрен – обиталище рабочего класса. Серые двухэтажные домики, каждый на четыре квартиры. И, да, в квартале не принято пользоваться услугами обслуживающего персонала.

Я бывала там. Это вечно обоссанные подъезды, пьяницы на лавочках и безмерно уставшие толстые женщины с тяжёлыми сумками в руках и выводком детей. Ещё не трущобы, но уже не приличное культурное общество.

Бедный Ромери. Переехать туда, где за приставку «де» к фамилии могут побить на улице, – это то ещё испытание.

– А разве твой отец не работает? – спросила я.

– Его попёрли с работы из-за того, что дядя Гвидо опозорил наш род. Семейство де Кальди теперь официально в опале. Папе придётся устроиться простым рабочим, а мама у нас теперь вместо горничной.

Не повезло. Не повезло...

– Ты их последняя надежда, – решила подбодрить я, но как-то не особо получилось.

– Знаю, – он поник ещё сильнее. – Бабушка с дедом винят во всём меня и наседают, чтобы я завоевал тебя любым способом.

– Если бы они меня знали, просили бы тебя не делать этого, – отметила в полушутку.

– Да уж, – горько усмехнулся мой бывший, затем остановился посреди людного коридора и спросил: – Лия, есть хоть малейший шанс, чтобы тебя не забирали из академии?

– Боюсь, что нет, – с искренним сожалением покачала я головой. Чую, придётся покинуть это замечательное место.

– Мы больше не увидимся?

Я грустно улыбнулась.

– Завтра успеем попрощаться, – и я двинулась дальше, к лаборатории.

– Погуляем после занятий?

– Конечно, – и снова моя мягкая печальная улыбка.

Прогуляемся. Непременно.

А Ромери... смотрел на меня, как на недостижимый идеал. Вот как меняется взгляд, когда неожиданно узнаёшь, что безродная полукровка, ради которой ты не пошёл против семьи, на самом деле наследная герцогиня.

Ладно-ладно, я помню, что после расставания Ромери предлагал тайно пожениться, не зная моего настоящего имени. Но именно моя незатмеваемая царственность сподвигла его на этот шаг. Ведь я в любом обществе звезда, и люди тянутся, чтобы погреться в моих лучах.

Мы разошлись, и я с головой погрузилась в создание прощального подарка для Ромери.

***

Я самозабвенно химичила до самой ночи. В меня будто вселилось само вдохновение!

Десяток вариантов зелья в блокноте с перечирканными и замененными названиями ингредиентов. Стол, заставленный баночками-скляночками, кульками и мешочками. Четыре котла...

Работа кипела, и несколько часов я провела, ни на минуту не выныривая из своей в прямом смысле кипучей деятельности.

Отворотное зелье с добавлением моей крови я сварила в первую очередь как запасной вариант, на случай если эксперимент с подменой чувств не удастся. Да, у меня катастрофически мало времени и некогда проводить длительные тесты на мышах – только короткие. Но зелье не смертельное, оно практически безвредное и действует лишь на болезненные чувства ко мне в голове Ромери.

Так что я дала экспериментальное зелье и мышкам, и себе. Для верности.

Цель оправдывает средства. Ведь так?

Я так свято верила в оправданность своих действий, что, довольная результатом, увеличила концентрацию зелья в пластинках. Чтобы наверняка.

К утру я справилась и завалилась на тахту, чтобы вздремнуть до завтрака.

Экспериментальное зелье вроде бы подействовало как надо. Вштырило меня, короче. Сначала я ощутила охлаждение к самой себе, а потом самолюбие резко возросло, а настроение пошло в гору.

Ух ты! Да я самый гениальный зельевар в мире и красивейшая девушка! Даже эльфийки по сравнению со мной – обкуренные блаженные павы и фригидные ледышки.

Так, что-то куда-то меня не туда понесло. Я, конечно, прекрасна, но не стоит забывать, что, пока действует зелье, нужно взять эмоции и внешние проявления под контроль.

Справлюсь, мне не привыкать.

И всё же я гений! Такими темпами я переплюну целителя душ дядю Лионеля. Кто сказал, что благородство должно быть скромным?

Без ложной скромности, сегодня я подарю тебе новую жизнь, Ромери. Ты забудешь меня так прочно, что мне даже станет немного обидно терять горячего поклонника. Шучу, конечно. Плевать мне на тебя будет...

Да что ж такое!

Я настолько прекрасна, что все остальные кажутся песком под ногами. Возможно, стоило снизить дозировку. Ну, да ладно. Зато Ромери от меня отвянет.

Положив коробочку с экспериментальными пластинками в сумку, я уснула.

***

Ромери встретил меня после занятий, и мы вышли в парк. Здесь было шумно, людно – то что надо, чтобы затеряться в толпе.