Лифт Me Up

– Здорово, Эй, у меня к тебе деловой разговор. Не хочешь поработать вместе? Эксклюзивное предложение от Рейтер: горячая точка, опытный оператор, достойная зарплата и уважаемая работа. Не хватает только твоей смазливой мордашки.

– А ближе никого не нашлось.

– Ты единственная смазливая мордашка, обезбашенная настолько, чтобы принять предложение.

Комментарий к Right Action

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #IDBIF_ЛMU_RightAction

========== Turn It On ==========

– Да, через час успею, - я попрощалась с Клайвом и попыталась вылезти из-под одеяла, о чем тут же пожалела. Утренняя прохлада еще не успела смениться палящим августовским зноем, меня обдало отрезвляющей прохладой. Вторая попытка подняться была совершена с учетом температурного режима, я вырвала из-под Алекса одеяло, завернулась в белый саван и посеменила в ванную.

– Куда собралась, Джелли? Мне холодно, - возмутился ни разу не морозостойкий Капранос. – Отдай мне одеяло, оденься и шуруй, куда собиралась.

С превеликим удовольствием, плотная упаковка только стесняла движения и замедляла меня, но на глаза не попадалось ни одного предмета гардероба из моего вчерашнего одеяния, только мужские шмотки. Такое впечатление, что пожить в чью-то нью-йоркскую квартиру затесалась я.

– Не могу найти свои шмотки. Мы точно вчера занимались тем, чем занимались, или разбрасывали твои тряпки по всей спальне?

– Занимались, чем занимались. Бог мой, эта женщина еще называет себя журналисткой. Эвфемизмы на уровне детсада. И того хуже, дети малые и то получше могут придумать. Бери мою футболку, любую, какая на тебя смотрит. И вообще, вали уже к своему древнему оператору.

– Древнему? Твоего возраста, дорогой. Импозантный, высокий мужчина, иссушенный пустыней, закаленный экстремальными условиями, со шрамами и ранениями, - вспоминала я явные достоинства Клайва, но решила не упоминать о его постельных подвигах, ибо Алекс уже был готов перекрыть мне широкую дорогу в мир взрослой журналистики.

Я кинула ему одеяло и присвоила вчерашнюю футболку. Он же не знает, что дать мне что-то поносить равносильно тому, чтобы подарить. Пока не знает. Взять полотенце, заколку, не хочу мыть волосы, и так для военного журналиста сойдет, белье, чуть не забыла, возвращаюсь к шкафу. Сумбур мыслей в голове, что-то я вчера слишком расслабилась. Не могу удержать несколько примитивных действий в голове. Или меня настолько взволновало предложение работать на компанию с неутешительной статистикой смертности среди журналистов? Reuters Television, штаб-квартира Лондон, я только сообразила, что счет расстояния до Шотландии уже не на тысячи, а на сотни километров. Возможно, нам удастся продлить роман, а точнее совершать его наездами, когда буду возвращаться на мирную землю. Я подбежала к кровати, поцеловала Алекса и улетела в ванную.

– Что это было? – крикнул он мне вслед.

– Рейтер, - оставила его с неопределенным ответом я и скрылась за дверью.

***

Выходя из такси, увидела, как мой визави заходит в бар. Все такой же сосредоточенный и собранный, война для него не прекращается никогда. Суровый и холодный, перед его амплуа рыцаря без страха и упрека не смогла устоять не только я. Черт, я бы и сейчас…но нет. Воспоминания воспоминаниями, а поговорить с ним надо серьезно, не переходя на давние похождения, даже если этот мужчина сексом занимается так, будто проводит операцию по захвату стратегически-важного объекта. Посмотрела на часы, без пятнадцати. Выражение о том, что военный журналист на месте до развязывания конфликта, писали с него.

– Я у входа, ты спустился вниз? – набрала его, чтобы не бегать по залам.

– Опаздываешь, сладенькая. Вот и найди меня, докажи, что твоя работенка вконец не разбаловала тебя. Что инстинкт еще жив.

– Не опаздываю, а как раз вовремя. Это ты со своим нюхом всегда на месте заблаговременно. Не суди меня, простую ремесленницу по себе, мастеру.

Он обернулся на звук моего голоса, встал и обнял, хлопнув по заднице.

– Скромность тебе не к лицу, Кармайкл. И дизайнерские шмотки тоже. Вот оденем тебя в камуфляж, - мужчина прищурился, улыбнулся, не знаю, что он там себе навоображал (не то, чтобы не догадывалась), но ему это явно понравилось. – Две граппы, - бросил он пробегавшему мимо официанту.

Хемингуэй чертов! Решил освежить и так яркие старые воспоминания. Он приезжал голодный и переполненный инстинктом смерти, мы пили граппу, Клайв рассказывал о том, что видел, а потом мы часами вытрахивали из него войну. И тот момент, что я изменяла самодовольному индюку Питу, только подливал жару в и без того взрывоопасные отношения. Жарко, возбуждающе, память до сих пор будоражит, на то она и память, чтобы оставить все неистовство в прошлом.

– Если твое предложение - попытка заиметь любовницу в командировке, то я вынуждена сразу отказаться. – И откуда во мне столько стойкости и принципиальности в том, что касается личной жизни? Вот уже почти месяц я сама себя не перестаю удивлять.

– А твоя личная жизнь в курсе, куда ты отправляешься? В курсе, что ты за первые пять минут телефонного разговора уже согласилась бросить Штаты, переехать в Британию, рисковать жизнью? Сомневаюсь, что кто-то, кроме нам подобных, сумеет понять.

Не хотелось замечать резон в его замечаниях. Наверное, я как-то неправильно сделана, ведь ни на секунду не задумалась, что мое потенциальное место работы может вызвать оживленные споры и сопротивление. Без его же ведома, записала Алекса в армейские жены, решила, что он будет ждать меня с поля боя и радоваться каждому беспорядочному набегу домой как манне небесной. Только вот коварному Змию Клайву О’Райли знать необязательно, что зерно сомнения посеяно.

– Ты так и не ответил на вопрос.

– Обещаю, что против твоей воли у нас ничего не произойдет. Я не подбираю команду с перспективой удовлетворения биологических потребностей. Это всегда можно сделать на месте и списать на командировочные расходы. Мне нужен высококлассный репортер. – Он сжал мою руку в своей. – Энджела Кармайкл, готовы ли Вы покинуть светскую хронику и отправиться навстречу настоящим приключениям?

– Ты еще спрашиваешь!

***

Дома меня ждали дети в истерике, точнее Алекс после общения с Джонатаном Пирсом Кармайклом, для меня просто дедушкой. Он доводил до отчаяния и самоубийственных порывов мужиков покрепче Капраноса, как бедолага вообще выдержал психологическую атаку, не повредившись умом, удивляюсь. Похоже, я все еще недооцениваю шотландца. Они там горцы как-никак, суровые и бессмертные. Представила его в килте с мечом и сине-белым фейсом в духе Мела Гибсона. Упала в кресло, корчась от хохота.

– Это, по-твоему, смешно, Энджела? Твой любимый дед чуть не устроил мне пытку в лучших традициях нацистской Германии. По телефону. Боюсь даже представить, на что он способен при личной встрече. А как все хорошо начиналось: «Энджи, мой маленький пирожок, ты же помнишь, что обещалась навестить своего старика?». Потом он услышал мужской голос. И тут понеслась.

– Он с тобой разговаривал, - я отчаянно боролась с больным воображением, которое рисовало неравный бой шотландского повстанца с элитными войсками СС, пыталась подавить смех и успокоить несчастного. Дед умеет стращать. – Поверь, это хороший знак. Обычно он демонстративно игнорирует моих парней. Правда, до этого они успевают наделать в штаны под его суровым взглядом, - опять не сдержалась и, заливаясь смехом, попыталась подняться и обнять Алекса.

Он демонстративно отвернулся и проворчал:

– С тебя компенсация. Страстная и продолжительная.

– А как насчет переезда в Англию? – я подошла и положила руки ему на плечи. – У нас будет несколько месяцев до того, как я уеду Центральную Африку.

– Куда? – Он развернулся и схватил меня за руки. – Ты с ума сошла?

– Нет, я приняла предложение о работе. На следующей неделе лечу в Лондон. Прохожу курс подготовки, а потом в составе съемочной группы еду освещать военные конфликты в Африке.