Лифт Me Up

Нежно, с чувством, абсолютно неправильно, так, как не позволяли наши, с позволения сказать, отношения. Я буквально выбежала за дверь, пока Алекс не понял, в какое замешательство меня привела сцена временного прощания, и молилась, чтобы он не окликнул меня раньше, чем гудки в телефоне превратятся в голос из ада.

***

– Я уж думал, что ты целую вечность будешь полировать дверь, - сказал он, когда я наткнулась на него, входя в бар. Застукали и опозорили, сообщив о том, что заметили мой простой у двери. Британская воспитанность явно прошла мимо Шотландии. Я закончила разговор с Мелиссой и застыла у двери, думая насколько это вообще разумно. Фактически я призналась ему в эмоциональной привязанности. Вернуться, означало поставить его в неловкое положение, если он, конечно, не сделает вид, что не понял, или не поймет, что произошло. Почему-то мне казалось, что он не из недоходчивых и уж точно не из молчаливых.

И я была права. Разве что со степенью лишения шотландцев чувства такта прогадала. Какие-то крохи достались и им. Алекс тактично промолчал по поводу моего проявления чувств, объясняя его парой-тройкой виски.

– Единственное, чем ты сегодня будешь управлять – это переключение радиостанций, - сказал он, забирая ключи от авто.

Я обещала страшную месть, если моему мальчику не понравится его стиль вождения, и заняла отведенную мне должность диджея. По радио крутили “Wonderwall” – всем хитам хит от Oasis. Я начала подпевать песне своего детства. Алекс недовольно покосился в мою сторону. Раз я сегодня за пьяную, то прекрасно могу отколоть пару «хамскостей»:

– Что такое? Oasis были невъебаться скучными?

Он бросил в мою сторону продолжительный изумленный взгляд, пришлось объяснить приоритеты водителя и развернуть его фейс по направлению к лобовому стеклу. А привет из его интервью объяснить журналистским любопытством. Хотя оно, скорее всего, было чисто женским, не всегда есть возможность почерпнуть информацию о человеке, с которым переспала, из стольких источников.

По дороге мы ограбили магазин на чисто американский набор продуктов: калифорнийское вино, сыр «Филадельфия» и маисовые лепешки. Воспитанница престижного университета взвыла от того, во что она выросла. Никакого чувства вкуса и утонченности.

– Если бы ты действительно хотела на старую работу, - продолжил он неловкую тему об адреналине и моей рано оборвавшейся карьере, - то попробовала бы свои силы в Англии, к примеру, уверен, там бы тебя приняли за милую душу. Опозорила американских политиков. Ты же герой для всея британской прессы, Энджела. Признайся, ты боишься, что слава твоего экологического расследования – последний и наивысший рубеж, которого ты достигла. Ты не готова к новым испытаниям.

– Алекс, уж не предложение ли это переехать к тебе на ферму в Шотландию и жить долго да счастливо? – контратака принесла мне маленькое удовлетворение после его меткого удара прямо в яблочко.

Он оставил замечание без ответа. Я оставила его открывать калифорнийское. К моему возвращению на столе красовались переполненные бокалы, сыр и лепешки, а под столом напоминала о своем существовании батарея братьев виноградного сока с градусом, соблазняющего полнотой цвета, вкуса и бокала. Приглашающих поглаживаний тоже не потребовалось, я просто свалилась ему на колени и положила голову на подушку с подлокотника.

– Черные и даже без сердечек? – он был явно разочарован, исследуя пространство под задравшейся майкой-туникой.

– Кошмар. И не говори, - согласилась я, - но костюм предполагает однотонное белье. А еще это страхует их от похищения. Уверена, тебя не интересуют столь скучные вещи.

– Зато возбуждают, - Алекс склонился, поцеловал бедро и продолжил поднимать майку. Я сползла с подушки, повернулась на спину и протянула руки, чтобы приблизить его занятые совершенно не тем, чем бы стоило, губы поближе. Он повиновался. Почти. Поднял меня и посадил к себе на колени. Неудачный ход. Я прижала его к спинке дивана и набросилась на его губы с недельной жаждой.

Ураган бушевал не только в квартире, за окном гремел гром, и метались молнии. Завывал ветер, и шел шквальный дождь. Свет моргнул и со скрипом повалившейся ветки пропал. Мы лишь на мгновение оторвались друг от друга. Я, чтобы смачно выругаться, он, чтобы не пресекать свободу слова. Я сняла футболку Алекса, он из последних сил пытался не порвать завязки туники под грудью. Что-то упало, глухой треск, звон разбитого стекла. Я вздрагиваю и срываюсь с дивана. Отпрыгиваю к столику, бьюсь ногой об угол, не замечая боли, пячусь дальше. Воспоминания парализуют способность думать, реагировать на обстоятельства.

– Большая девочка боится грома? – Алекс пытается улыбнуться и пошутить. Гиблая затея, но попробовать стоило. Он осматривается в поисках источника шума. Открытая балконная дверь разбита, на полу земля.

– Они вернулись, - сумасшедший страх плещется в моих глазах, я отхожу все дальше к ванной, смотря на разбитое стекло и взломанную (нет, просто открытую дверь).

– Кто вернулся, Энджела? – Алекс сжал меня в объятиях так крепко, чтобы дрожь исчезла вместе с возможностью двигаться. – Это всего лишь ветер, незакрытое окно и пара соседских горшков. Все хорошо, Энджела, - он гладит меня по спине, возвращая присутствие духа.
– О ком ты говорила?

– О страхах.

_________________________________________

* герой книги Брета Истона Эллиса “Американский психопат”

Комментарий к Take Me Out

http://vk.com/doyoubelieveinfaeries

Хештэг к главе #IDBIF_ЛMU_TakeMeOut

========== Dream Again ==========

Мы молчим. За окном беснуется стихия. Алекс продолжает гладить меня по спине. Еще чуть-чуть и, кажется, я превращусь в эбонитовую палочку, заряженную статическим электричеством. Проверять законы магнетизма – занятие отличное, но момент до жути неловкий, неправильный и напоминает наши предыдущие посиделки. С той разницей, что тогда я сумела скрыть накрывающее меня сумасшествие. Моя квартира проклята, второй раз прошлое не дает расслабиться с настоящим. Глупые мысли о суевериях помогают взять себя в руки. Ничто так не отрезвляет, как смех над самой собой.

Отстраняюсь от него, сразу чувствую, насколько похолодало в комнате с разбитым стеклом. А ведь середина августа. Нагретое близостью другого тела, мое инстинктивно хочет вернуться в спасительные объятия. Нет, пора приходить в себя, обретать дар речи и спасать от переохлаждения крепкую мужскую спину, которая защищала меня от непогоды. Я со своими истериками совсем забыла о гостеприимстве, о том, что я должна заботиться о госте, а не наоборот.

– Алекс, достань из дивана плед, - его имя почти проглотил хрип от сухости в горле, но, в общем, получилось весьма сносно. Раздавать поручения, занять себя саму работой – вот, что всегда лечило меня от приступов слабости. Никаких психо-и прочих анализов. Зачем обсуждать то, что можно придать забвению?

– Замерзла? – спросил заботливый голос из глубин дивана.

– Ты замерз. Закутывайся в плед и с ногами на диван. Не хватало мне еще застудить главный рок-н-ролльный голос Шотландии. Я ставлю вино на плиту, быстро, - посмотрела на балкон, - или как получится убираю последствия крушения и разогреваю ужин, чтобы компенсировать временную потерю лица и формы, - проговариваю вслух список действий так, словно в этой квартире больше некому работать фоновым шумом, словно звук собственного голоса – то, что способно прочно укоренить меня в текущей реальности.