Лихорадка

Сейчас я думаю обо всем этом, а Габриель наблюдает за мной, склонив голову к плечу. Его глаза полны жизни и любопытства. Он тоже находился в неволе. И теперь я внезапно понимаю, о чем говорила Дженна.

Когда в той памятной беседке меня выдавали замуж за Линдена, моя рука безвольно лежала в его руке. Я сверлила его взглядом. Я не слышала обетов, которые были произнесены. И гораздо позже, когда он разговаривал со мной, я улыбалась, но улыбки были фальшивыми. Мои поцелуи имели высшую цель — освобождение.

— О чем ты думаешь? — спрашивает Габриель.

Он ничего от меня не требует, и лишь одно это удерживает меня подле него.

— О выборе, — тихо отвечаю я. — Я думаю о выборе.

Я чуть подаюсь вперед и целую его.

Он с готовностью отвечает на мой поцелуй. Мы быстро учимся понимать друг друга.

Я сделала правильный выбор, так ведь? Жизнь за пределами особняка Линдена некрасивая и нелегкая. Сейчас мне даже не хватает тех мелких неприятностей, которые присутствовали в моей жизни на этаже жен. Того, как Сесилия забиралась ко мне в кровать, когда ей не спалось. Того, как звонко хохотали за играми мои сестры по мужу, в то время как я жаждала тишины. А еще — Линдена, который присутствовал в нашей жизни даже тогда, когда его не было. Каждая секунда каждого дня была полна обещанием его появления. Даже когда он где-то пропадал, в самом конце дня все равно заходил пожелать нам доброй ночи.

Я отталкиваю мысль о нем, едва она возникает. Мне ни к чему скучать по Линдену Эшби. Он целыми днями делал все, что ему вздумается, а его жены вынуждены были ждать у себя в клетке. Я правильно сделала, что убежала. Даже Сесилии, которую устраивала жизнь пленницы, хватило ума это понять. Жизнь без надежных стен особняка непроста, но она — моя.

Я закрываю глаза и ощущаю дыхание Габриеля, который устраивается рядом со мной. Он шепчет мое имя так, словно важнее его в мире ничего нет.

— Что? — откликаюсь я, но наши губы уже соприкасаются, вызывая внутри странный, чудесный подъем.

Все во мне расцветает, наполняется жизнью.

Это наш первый поцелуй без клейма моего замужества, без присутствия где-то рядом моих сестер по мужу, без принуждения во время извращенных представлений мадам. У меня из горла вырывается хриплый звук, у него тоже, далекий и незнакомый.

Эту горячку невозможно спутать с той, которую принесла моя болезнь. Это — счастье, внезапное и неожиданное. Мир вокруг нас исчезает.

Мне смутно припоминается, как тот мужчина лапал меня за бедро, но в следующее мгновение Габриель стирает это воспоминание, проводя пальцами по тому же месту и принося искры тепла и света. Все, что происходило прежде, ощущается так, словно было миллион лет назад. Вот та свобода, которую я жаждала во время моего замужества. Возможность делить постель не из-за обручального кольца или одностороннего обета, данного за меня, а по собственному желанию. Необъяснимому, но несомненному. Я никогда прежде не желала подобной близости с кем бы то ни было.

Рука Габриеля ныряет мне под рубашку, ладонь прижимается к животу… и тут его голова чуть откидывается назад, он замирает.

— Что случилось? — спрашиваю я.

— У тебя кожа горит, — отвечает он.

— Со мной все в порядке.

— Неужели нельзя быть честной хотя бы со мной?

Теперь его голос звучит гневно, и я невольно напрягаюсь. Открываю рот, но не могу подобрать слова, которые не сделали бы все только хуже.

— Ведь что-то не так, да? — не отступает Габриель. — И ты пытаешься это от меня скрыть.

Я не отвечаю, и он садится, отодвигаясь.

— Габриель…

Он включает свет и смотрит на меня. Волосы у него всклокочены, глаза потемнели от тревоги и чего-то еще… Влечения? Боли?

— Не пытайся взять на себя еще и это, — приказывает он с такой решительностью, какую я не привыкла в нем видеть.

Его требование справедливо. Он отказался от всего, чтобы пойти за мной. Я обязана говорить ему правду, особенно если учесть, что больше мне дать ему нечего.

— Ладно, — соглашаюсь я и тоже сажусь. — Хорошо. Я отвратительно себя чувствую. Я не понимаю, что происходит, и мне страшно. Ясно?

Падаю обратно на матрас, кутаюсь в одеяло и поворачиваюсь к Габриелю спиной.

— Рейн…

Он дотрагивается до моего плеча, но, почувствовав, как я тут же каменею, убирает руку. Становится так тихо, что создается впечатление, будто Габриель вышел из комнаты, будто моя скрытность и нежелание отвечать на вопросы вызвали у него такое раздражение, что ему захотелось от меня уйти.

А потом я слышу, как он произносит очень тихо:

— Распорядитель Вон.

— Может быть, — признаю я. — Но совершенно не понимаю как.

Габриель снова прикасается к моему плечу и ложится позади меня.

— Я не допущу, чтобы он сделал с тобой что-то плохое, — обещает он.

— И как ты ему помешаешь? — откликаюсь я с неожиданной для меня самой горечью.

Он целует меня в затылок, и по спине словно бежит ток.

— Предоставь мне самому об этом побеспокоиться, — говорит он.

Подняв руку, он снова гасит свет.

Я лежу и пытаюсь заснуть. Неожиданно мне вспоминается обещание Габриеля, данное после того, как он оттащил от меня Грега: «Я больше никогда никому не позволю тебя тронуть».

Но если он прав и причина моей болезни — действительно Вон, то что тут можно поделать? Как Габриель сможет защитить меня от того, что уже внедрилось в мою плоть и кровь, что уничтожает меня изнутри?

Тем не менее, когда усталость затуманивает разум, я начинаю ощущать нечто, странно похожее на умиротворение.

«Не позволю, — пообещал Габриель, согревая меня своим теплом почти так же, как сейчас. — Больше никогда».

На следующее утро меня будит громкий звук удара. Я открываю глаза и сердито ворчу. Взгляд постепенно фокусируется на стопке книг. Голова у меня словно набита осколками стекла, и я бормочу еле-еле:

— Что?

— Журналы по медицине, — отвечает Габриель, садясь на край матраса.

— Мы нашли их в коробке в сарае, — говорит Сайлас. Он стоит, привалившись к дверному косяку, держа в руке оладушек, словно бутерброд, который одним укусом уменьшает вдвое. — Клэр раньше была медсестрой.

Я кое-как сажусь, волосы падают мне на лицо. Габриель протягивает стакан воды. Вода нагрелась, простояв всю ночь у моей постели. Я с трудом делаю глоток и спрашиваю:

— Что мы будем с ними делать?

— Надо с этим разобраться, — говорит Габриель.

— Ну, развлекайтесь, ребятишки, — ворчит Сайлас, дожевывая остаток оладушка. Он потягивается, подняв руки над головой и стукнувшись при этом о притолоку. — У некоторых из нас есть настоящие дела.

Целый час мы с Габриелем листаем книги, читая про все на свете, начиная с гриппа и кончая цингой. Болезней так много! Я себе даже представить не могла. Опухоли, которые увеличивают вес человека больше, чем вдвое. Болезни, от которых кровоточат десны и желтеют ногти. Нервные расстройства, вызывающие слуховые галлюцинации.